Милош заскрипел зубами.

— Какого намека?

— Мы не хотим вас здесь, мистер Драгович. Вы вульгарный и дешевый тип, и мы не потерпим вашего присутствия. Вы ядовитое насекомое, и мы выкурим вас отсюда. Вы мусор, а дом ваш — навозная куча. Мы и дальше будем действовать в том же духе, пока вы не уберетесь отсюда со всей своей шайкой.

Милош сжал трубку и прошипел:

— Кто вы?

Со стороны пульта послышалось радостное «Есть!». Драгович оглянулся и увидел, что Михайло сигналит «о'кей». Он проследил звонок.

— Я же вам сказал: мы из Комитета по охране окружающей среды. Я вас предупредил, господин Драгович. Мы не шутим. Это не игра.

— Вы так думаете? — с улыбкой произнес Драгович. — А я с удовольствием поиграю с вами. — Он повесил трубку и повернулся к Михайло: — Кто это?

— Не могу сказать, — ответил тот, нервно теребя очки в металлической оправе. — Но он звонил из города, из автомата где-то в районе восьмидесятых улиц.

Милош чертыхнулся про себя. Он надеялся узнать имя, но какой дурак будет звонить из собственного дома.

— Я кое-что нашел, — подал голос Досифей.

Милош подошел к кабинке, где тот приник к монитору, чуть не упираясь носом в экран.

— Что именно?

— Я вспомнил. Вчера к дому подъезжала машина. Остановилась у ворот. Я уже хотел послать туда ребят, но она сразу уехала.

На экране Милош увидел мужчину, сидящего рядом с водителем в кабине американской машины.

— Я его узнал, — произнес Иво. — Это тот самый тип, которого мы прогнали с берега.

Милош повернулся к нему:

— Думаешь, это он сейчас звонил?

— Нет, голос не похож, — сказал Вук, покачав головой. — Да к тому же парень, который так испугался, вряд ли мог сотворить что-либо подобное.

— Не уверен, — задумчиво произнес Иво, покосившись на экран. — Видно было, что человек не хочет ввязываться в драку, но я бы не сказал, что он испугался.

Милош считал, что Иво умнее Вука. И к тому же он не красил волосы, что тоже говорило в его пользу.

— Мы должны найти этого человека.

— Нет проблем, — отозвался Досифей.

Обернувшись, Милош увидел изображение машины, застывшее на экране.

— Вот ее номер, — указал Досифей на бампер.

Милош, ухмыляясь, посмотрел на табличку. Кем бы ты ни был, от меня все равно не уйдешь, подумал он. И тогда пожалеешь, что на свет родился.

13

Люк держал в руках бутылку «Шато Лафит-Ротшильд» 1959 года, качая ее, как грудного ребенка. Он улыбнулся. У них с Лорел не было детей — и слава богу... Она, вероятно, сделала бы из них таких же монстров, каким была сама. Единственным утешением была его коллекция вин. Вино лучше, чем дети. В отличие от детей, которые с каждым годом обходятся все дороже, вино со временем только растет в цене и становится лучше.

Взять, к примеру, этот лафит. Один из лучших в мире, он находится под постоянной опекой своих «родителей». Каждые двадцать лет фирма присылает из Франции своих специалистов, чтобы сменить пробку на своих старых винах. Этой бутылке поменяли пробку в середине восьмидесятых; они даже наклеили на нее специальный ярлычок, подтверждающий этот факт.

Вино, в отличие от жен и детей, никогда не разобьет тебе сердце.

Когда Лорел подала на развод, она потребовала половину его коллекции вин. Эта сучка ничего не смыслила в вине — сама она лакала белый цинфандель и никогда не могла отличить эксклюзивное коллекционное вино от какой-нибудь бурды.

Она догадывалась, что потеря половины коллекции будет жестоким ударом для Люка, и только поэтому претендовала на нее.

Ей хотелось причинить ему боль. Она простила ему две измены, но третья выбила ее из колеи. Он попытался объяснить, что все они ровным счетом ничего не значат, и это было чистой правдой. Клялся, что любит ее, и только ее, и вот это уже правдой не было.

Когда он любил в последний раз? Смешной вопрос. Он занимался любовью, а не любил. Предпочитал короткие бурные связи, после которых обе стороны мирно расходятся, не имея друг к другу никаких претензий.

Самым незабываемым был тот день с Надей. Такой накал, такая сила страсти. При воспоминании об этом до сих пор напрягалось тело. Тогда Надя не захотела серьезных отношений. Возможно, не захочет их и сейчас. Он бы с удовольствием продолжил, если бы это не помешало ее работе. Но нет, с этим надо подождать. Самое главное сейчас — стабилизировать молекулу.

Сейчас ему предстояло упаковать вино, на которое покушалась Лорел. Она вообразила, что наносит ему коварный удар, но он успел ее опередить. Когда стало ясно, что дело идет к разводу, он стал методично изымать лучшие бутылки, заменяя их рядовым пойлом. В итоге Лорел получила замечательную коллекцию ординарных вин. Она, конечно, попыталась поднять скандал, но так и не смогла сказать, какие именно бутылки исчезли.

Люк осторожно опустил лафит в деревянный ящичек с мягкой упаковочной стружкой и, отпив из бокала, куда он налил другое вино, стал перекатывать его по языку. Чтобы как-то скрасить утомительный процесс упаковки, он откупорил фантастический гревский «От-Брион» 1982 года. В ближайшую пару недель все шестьсот бутылок придется вынуть из ячеек, упаковать и подготовить к отправке.

Люк не хотел рисковать. Он, конечно, надеялся на Надю, но стабилизация молекулы «локи» может оказаться непосильной задачей даже для нее. Возможно, это вообще не в человеческих силах. Если у нее ничего не получится, он не будет дожидаться 22 июня, когда Драгович узнает, что ему больше ничего не светит. Нет, в это время он уже будет во Франции вместе со своими винами.

Брэду и Кенту он ничего не скажет. Возможно, они сейчас тоже собирают пожитки, подумал он с улыбкой. Нет, вряд ли. Оба обременены семейством, да и бежать им некуда.

Он оставляет их сербу на растерзание. Что ж, они это заслужили. В конце концов, это они втянули компанию в сомнительные аферы.

Выйдя из винного хранилища, Люк со стаканом в руке прошествовал в кабинет. Жаль, конечно, бросать такой прекрасный дом, но, если в ближайшие несколько недель существо протянет ноги, а Надя не сможет добиться весомых результатов к середине июня, он исчезнет и больше сюда не вернется.

Люку даже хотелось, чтобы это произошло... тогда он начнет жизнь заново — на новом месте, другим человеком.

Он достал из стола пузырек с бледно-голубым порошком. Вот он. Образец вещества, синтезированного из последней пробы крови. «Локи», сделавший его богатым и сломавший ему жизнь.

Люк осушил стакан. Он бы с удовольствием выпил еще, но пора было ехать на склад, чтобы проверить эффективность новой партии.