Подняв глаза, Джек увидел, что Меченый подполз к краю клетки и, вцепившись в прутья, переводит взгляд с него на стонущего Бонди, как бы стараясь понять, что здесь происходит. По его телу тонкими струйками стекала темная кровь.
Повернув прут, Джек приставил острие к груди Бонди.
— А как ты завопишь, когда я всажу в тебя этот прут?
Позади него раздался гнусавый голос Хэнка:
— Эй, звери! Сюда! На помощь!
Прикидывая, что бы это могло значить, Джек ткнул скорчившегося Бонди острием прута — несильно, только чтобы припугнуть. Тот упал на спину и завопил:
— Не надо! Не надо!
А Хэнк все продолжал выкрикивать «Эй, звери!». Повернувшись, чтобы заткнуть ему глотку, Джек понял, что тот имел в виду.
Шатер заполнился уродцами. Все они бежали к нему и через мгновение окружили плотным кольцом. С рабочими он еще мог бы договориться, но полуодетые экспонаты, столпившиеся в полутьме, были крайне возбуждены. Человек-змея, мальчик-аллигатор, человек-птица, зеленый марсианин и все прочие были по-прежнему в своих костюмах — во всяком случае, хотелось в это верить — и выглядели весьма недружелюбно.
Держась за кровоточащий нос, Хэнк ткнул пальцем в Джека.
— Ну, сейчас ты схлопочешь! Сейчас схлопочешь! — повторял он.
Бонди почувствовал прилив сил. Поднявшись на ноги, он устремился к Джеку с поднятыми кулаками:
— Ах ты, сукин сын...
Джек легонько ударил его прутом по голове. Бонди зашатался. Уродцы с недовольным ропотом обступили их еще тесней.
Выставив прут, Джек повернулся вокруг оси.
— Ну, кто следующий? — грозно спросил он в надежде, что это произведет впечатление.
Что делать дальше, он не знал. Джек занимался боевыми искусствами и умел обращаться с бамбуковым шестом и нунчаками. Конечно, до Брюса Ли ему было далеко, но все же прут этот мог стать грозным оружием в его руках. К сожалению, здесь было мало места для маневра: круг все сужался, затягиваясь, как петля.
Джек стал искать в нем слабое звено, где бы он мог прорваться и дать деру. В конце концов, он всегда мог прибегнуть к последнему средству — «земмерлингу» 45-го калибра, пристегнутому к ноге.
Но тут недовольный ропот собравшихся перекрыл громкий бас:
— Тихо, тихо! В чем дело? Что здесь происходит? Экспонаты притихли, послышался шепот: «Это хозяин, Оз идет». Они расступились, чтобы пропустить высокого мужчину с темными гладкими волосами и нездоровым цветом лица. Его грушеобразное тело было закутано в просторный шелковый халат с восточным орнаментом, С грузным телом как-то не вязались тонкие костлявые руки, торчащие из рукавов.
Хозяин — по-видимому, это был сам Озимандиас Пратер — остановился внутри круга и огляделся. На лице его было какое-то сонное выражение, но глаза, блестящие, темные и холодные, смотрели живо и внимательно.
— Кто вы такой и что здесь делаете? — спросил он Джека.
— Охраняю вашу собственность, — ответил Джек, решив идти напролом.
— Неужели? — усмехнулся Пратер. — Как это мило с вашей стороны. — Вдруг лицо его потемнело. — Отвечайте на вопрос! Иначе я вызову полицию или мы сами с вами разберемся.
— Ладно, — согласился Джек, бросая прут к ногам хозяина. — Возможно, я был не прав. Может быть, вы специально платите этому лысому, чтобы он дырявил ваши экспонаты.
Застыв на мгновение, мужчина повернулся к билетеру, который потирал шишку на затылке.
— Послушайте, шеф... — начал Бонди, но Пратер остановил его взмахом руки.
Посмотрев на прут, к мокрому острию которого прилипли опилки, он перевел взгляд на скорчившегося ракшасу, покрытого кровоточащими ранами. Лицо его побагровело.
— Это вы изувечили его, мистер Бонди?
В голосе хозяина звучала откровенная угроза, и лысый вдруг задрожал.
— Мы только хотели, чтобы он вел себя поживее перед публикой.
Взглянув вокруг, Джек заметил, что Хэнк незаметно слинял. Уродцы столпились у клетки, выражая сочувствие ракшасе. Когда они вернулись, Джек был забыт. Все их негодование обратилось на Бонди.
— Ты поранил его, — сказал зеленый марсианин.
— Он ведь наш брат, — прошипел человек-змея. — А ты сделал ему больно.
Брат, удивился Джек. О чем это он говорит? И что вообще здесь происходит?
Хозяин балагана продолжал смотреть на Бонди испепеляющим взглядом.
— И вы считаете, что истязаниями добьетесь от него живости?
— Мы думали...
— Я знаю, о чем вы думали, мистер Бонди. И многие из нас прекрасно представляют, каково пришлось человеку-акуле. Все мы сталкивались с дурным обращением в нашей прошлой жизни, но здесь мы его не потерпим. Немедленно возвращайтесь в свой фургон и ждите меня там.
— Да пошел ты со своим балаганом! — огрызнулся Бонди. — Я вообще сваливаю отсюда. Куда захочу, туда и пойду.
Хозяин сделал знак мальчику-аллигатору и человеку-птице:
— Проводите мистера Бонди к моему фургону. Пусть подождет меня снаружи.
Бонди попытался прорваться сквозь толпу, но зеленый марсианин преградил ему путь, а его друзья схватили билетера за руки. Бонди стал вырываться, но они были сильнее.
— Ты не имеешь права, Оз! — закричал он, когда его поволокли прочь. Глаза его расширились от ужаса. — Не имеешь права держать меня здесь против воли!
Оз остался равнодушным к его воплям и переключился на Джека:
— Мы вам признательны, мистер...
— Джек.
— А ваша фамилия?
— Просто Джек.
— Пусть будет так, мистер Джек. Но что вас побудило это сделать?
— Не люблю садистов.
Это был, конечно, не ответ, но другого он не придумал. Не мог же он сказать хозяину балагана, что пришел сюда, чтобы поджарить его человека-акулу.
— Кто же их любит. Но почему вы защищали именно это существо? И что вас сюда привело?
— А где еще увидишь настоящего живого ракшасу?
Увидев, как резко повернулся хозяин к клетке, Джек вдруг почувствовал, что совершил ошибку. Насколько она была серьезной, он пока не знал.
— Что вы сказали? — переспросил Пратер, переводя взгляд на Джека. Глаза у него заблестели. — Как вы его назвали?
— Никак, — быстро ответил Джек.
— Нет, я все слышал. Вы сказали, что это ракшаса.
Оз подошел к клетке и заглянул в желтые глаза Меченого.
— Так вот ты кто, мой дорогой... Значит, ракшаса? Поразительно. — Он повернулся к своим подопечным: — Все в порядке. Можете отправляться спать. Все под контролем. Я просто хочу поговорить с этим джентльменом наедине.