Журналист молчал, поэтому д'Онненкур догадался, что он в этом вовсе не убежден.
— Пьер, вам знакомо это место?
— Нет, но по таким указаниям разыскать его не составит труда.
— Если хотите, я могу отправиться с вами, — предложил д'Онненкур.
Бланшар снова заколебался.
— Я знаю, где это, — добавил Габриэль.
— Вы там бывали?
— Нет, но у моего семейства была усадьба в Фонтене. Я еще ребенком не раз проводил там лето. Могу заехать за вами через полчаса.
Журналист уже отказался от мысли позвонить Годунову и подумал, что компания ему не помешает.
— Этот человек не предупреждал о том, что я должен приехать один?
— Он сказал только то, что вы уже слышали, — ни словом больше, ни словом меньше.
— Когда, говорите, вы сможете приехать?
— Через полчаса.
— Я вас жду.
Принимая бодрящий душ, Пьер раздумывал о том, что же может ожидать его в этом доме по дороге на Фонтене-су-Буа. Никогда за всю свою лихую жизнь журналист не оказывался в ситуации, подобной той, что сложилась за последние дни. Хуже того, он не имел никакого представления о том, чем все это закончится.
Бланшар уже одевался и вдруг вспомнил о кофейнике. Он метнулся на кухню и не ошибся. Кофе убежал, посудина почернела.
На дороге было тесно, но без пробок. За двадцать минут они проехали бульвары Осман, Сен-Мартин и выбрались на проспект Республики, оставив слева кладбище Пер-Лашез и Венсенские ворота. Машина Габриэля двигалась к Сен-Манде по шоссе, соединяющему этот городок с Монтрё, и наконец повернула на юг.
— Что вы думаете о тех людях, которые вам звонили?
— Я поражен не меньше вашего.
— Да, все это очень странно.
Спутники помолчали, затем д'Онненкур изрек:
— Мне приходит в голову лишь то, что это послание адресовано и мне.
— Как это?
— Таким образом люди, скрывающиеся за именем «Красная змея», убеждаются в том, что информация дошла до вас. Мне же они дают понять, что угрозы их серьезны. Маргарет Тауэрс было что-нибудь известно об этой истории?
— Да, она ознакомилась с содержимым диска, который передала мне Мадлен Тибо. Я уже рассказывал, что она историк, специалист по Средневековью. Эта женщина помогала мне вести расследование.
— Ее похитили из вашего дома?
— Да. Должен признаться, что, когда эти люди вчера угрожали мне по телефону, они упомянули также и Маргарет.
— Теперь понятно, почему вы так занервничали и заторопились.
Габриэль вел машину очень осторожно, но уверенно. Он плавно свернул с шоссе налево, когда увидел указатель на Фонтене-су-Буа.
— Теперь надо проявить внимательность. Тот человек говорил, что дом стоит справа, в семистах метрах.
Пейзаж здесь был по-настоящему сельский. Кругом зеленели луга, на которых паслись коровы и стояли домики.
— Вот! — завопил Пьер.
Справа показался дом с шиферной кровлей. Он не был похож на жилище крестьянина, скорее уж напоминал загородную виллу. У Пьера заныло в груди. Сам не зная отчего, он представлял себе, что дом будет заброшенным, а перед этой виллой был разбит садик, рядом виднелась ровная площадка, на которой стоял автомобиль. Жалюзи были опущены, все выглядело спокойно, даже как-то слишком. В Пьере крепли дурные предчувствия.
Дверь была заперта. Они несколько раз позвонили, но ответа не было.
— Все это очень странно, — заметил Пьер.
— Мне тоже так кажется. К тому же у меня появилось ощущение, что за нами наблюдают.
Пьер надавил на дверь, но она не поддалась.
— Давайте обойдем дом, — предложил Габриэль. — Возможно, сзади есть вход.
Внешне вилла смотрелась просто великолепно — ухоженный сад, свежевыкрашенные стены, прямо-таки исключительная чистота. Здесь явно кто-то жил.
Позади дома обнаружился гараж и дворик, ограниченный невысокой деревянной оградкой, аккуратно покрашенной в белый цвет. Здесь помещались садовые инструменты, бидоны, поливной шланг и поленница дров под навесом. Во всем чувствовался порядок. Тут же находился и второй вход в дом. Жалюзи на окнах были подняты и будто приглашали заходить внутрь. К удивлению Пьера и Габриэля, калитка в ограде оказалась не заперта.
Задняя дверь распахнулась без всяких усилий. Пьер уже собирался войти, когда Габриэль схватил его за локоть. Журналист поразился силе своего спутника.
— Погодите-ка! — Габриэль д'Онненкур вытащил маленький пистолет, уверенным движением снял его с предохранителя и отправил патрон в патронник. — Теперь заходим.
В кухне царил мягкий полумрак, но даже при таком освещении чистота и порядок бросались в глаза.
— Марго! Ты здесь? — окликнул Пьер тихим голосом, точно боясь кого-то потревожить.
Они прошли через буфетную и оказались в гостиной. Бланшар звал Маргарет все громче, но это не помогало. Крадучись, точно грабители, Пьер и Габриэль добрались до просторного холла, где начиналась лестница, ведущая на второй этаж.
— Марго! Марго!
Здесь было еще темнее, чем в кухне. Габриэль нашел выключатель, загорелась лампочка в торшере. Тогда они обнаружили на столе конверт, специально положенный на самое видное место. На нем печатными буквами было проставлено: «Пьеру Бланшару».
Журналист порывистым движением надорвал бумагу. Письмо было совсем короткое.
Месье Бланшар! Ваша знакомая на втором этаже, во второй комнате.
Имелась и подпись: «Красная змея». Пьер бросился вверх по ступенькам, Габриэль не отставал от него. Этот старец демонстрировал великолепную физическую форму. Журналист отыскал вторую дверь, рванул ее на себя и оказался в полной темноте. Не он, а Габриэль, сохранявший хладнокровие, нашарил на стене выключатель.
Маргарет была привязана к кровати. Ее рот залепляла серебристая лента. Тело женщины опутывали веревки.
Допрашивая Маргарет Тауэрс, комиссар Годунов держался любезно, но при этом гнул свою линию. Он уже успел выплеснуть раздражение на Пьера. Их разговор скорее походил на перебранку.
Комиссар страшно разъярился, когда узнал, что журналист отправился на поиски Маргарет, не поставив в известность полицию. Пьер устал считать, сколько раз его объявили недоумком, подвергшим опасности собственную жизнь и жизнь д'Онненкура. Габриэлю тоже досталось от Годунова, хотя и в гораздо меньшей степени. Вероятно, обходительность полицейского с Маргарет объяснялась тем, что она иностранка, к тому же никоим образом не причастна к безрассудным поступкам ее полоумного дружка.
— Будьте любезны, расскажите еще раз, что случилось, когда вы открыли входную дверь.