Это звучало столь невероятно, что Дед Мороз зажмурился и затряс головой. Он вспомнил вдруг, как при первой встрече Доктор сказал, будто он может знать о нем, как об «архангельском демоне». Тогда его отвлекали сильная боль и страх скорой смерти, но сейчас на память пришли байки морозовцев, которые те травили друг другу. Что-то слышал он вскользь от них и про «архангельского демона»… Точно ведь слышал! Но вот что именно?.. Раев напряг память. Если она ему не изменяла, «демон» со своей свитой будто бы обитал где-то глубоко под землей, чуть ли не в самой преисподней, на окраине Устюга, возле реки. И еще – будто бы и сам «демон», и его прислужники были настоящими исчадиями ада как по облику, так и по своим сверхъестественным возможностям.
Что ж, если бы это было правдой, тогда становилось возможно понять и бесшабашную самонадеянность Подземного Доктора, и его умение пересаживать сердца, почти не оставляя следов. Но в демонов Вячеслав Михайлович не верил, как не верил лет с пяти-шести и в Деда Мороза. К тому же выглядел Доктор вполне по-человечески. Правда, его взгляд и впрямь казался демоническим… Зато сиделка… – как тот назвал ее? Евдокия? – несомненно, была не исчадием ада, а самой обычной русской бабой. Да нет же, нужно выбросить из головы всю эту чертовщину и попытаться за оставшийся день хотя бы что-то разузнать о самом Подземном Докторе, об этом месте и о его обитателях. Кстати, насчет места. Архип наверняка проследил, куда его понесли, так что данный вопрос скоро снимется. Что же касается остального, тут вариант только один: нужно как-то разговорить Евдокию. Надавить на жалость, пообещать взять с собой и устроить райскую жизнь; тут-то ее Доктор, похоже, в ежовых рукавицах держит. Как угодно, но надо пытаться, поскольку жить дальше, зная, что у тебя под боком таится неведомый и скорее всего опасный соперник, будет невыносимо.
Тут Дед Мороз вспомнил намек Подземного Доктора о якобы ограниченном «заводе» его сердца и чуть не застонал. Возможно, это просто блеф, но проверять, рискуя жизнью, не хотелось. Нет, становиться Доктору врагом нельзя. Надо либо оставить все как есть, либо… Либо сделать его своим вечным пленником. Но для этого, опять же, следует сперва узнать, какими силами тот располагает.
Евдокия подошла к двери. «Куда это она? – встревожился Раев. – Мне нужно с ней поговорить!» Впрочем, он быстро успокоился. Женщина могла ненадолго пойти по каким-либо надобностям – за лекарствами, едой, в туалет, в конце-то концов. Вряд ли его оставят в одиночестве надолго. Может, Евдокию вообще сменит сейчас другая, более разговорчивая сиделка?.. И в тот момент, когда женщина открыла дверь, произошло вдруг то, что заставило вылететь из головы Раева все мысли.
В помещение ворвался… волк! Самый настоящий, уродливый волк-мутант, с какими пару раз в жизни Деду Морозу приходилось встречаться. Он прекрасно знал о жестокости этих монстров, а потому не на шутку запаниковал и наверняка соскочил бы с больничной постели, если бы за первым событием не последовало второе, заставившее Вячеслава Михайловича оцепенеть. Волк заговорил!
– Где Доктор-р? – прыгнул к сиделке зверь. – У меня новость! Важная! Ср-рочная! Слышишь?!
– Тихо ты, Димка! – оглянувшись на Раева, замахала Евдокия руками на волка. – Здесь пациент.
– Пациент? Николай?.. Его забр-рал вчер-ра Доктор-р… – Урод перевел на Раева желтые глаза: – Медведь, ты живой?.. – Поняв, что ошибся, мутант рыкнул: – Кто на кр-ровати?!
– Не твое дело! – стала ногами выталкивать зверя сиделка. Она определенно его не боялась, только всерьез рассердилась. – Уходи отсюда, Дмитрий! Я все расскажу Подземному Доктору! Он тебе хвост отрежет и глаза на задницу пересадит.
– Говор-рят: натянет… глаз на жопу, – проворчал, пятясь к двери, волк. – Ухожу, не вор-рчи. И не жалуйся Доктор-ру. А то укушу.
– Я тебя сама укушу, пес блохастый! – замахнулась на монстра Евдокия. – Откушу тебе всё, что болтается, а язык – в первую очередь. Брысь отсюда, поганец!
Волк выбежал наконец за дверь. Сурово зыркнув на Деда Мороза, скрылась за ней и сиделка.
Вячеслав Михайлович долго еще не мог шевельнуться, даже забыл, что нужно дышать; как набрал в грудь воздуха при появлении волка, так и лежал, окаменев от испуга и удивления. И лишь когда легкие стали рваться наружу и судорожно заколотилось его новое сердце, Раев шумно выдохнул и стал глотать спертый подземный воздух, точно утопающий перед тем, как навсегда погрузиться в пучину.
«Что это было?! – пульсировало готовое взорваться сознание. – Нет, кто это был?! Неужто и впрямь вокруг логово демонов?!.»
Дед Мороз зажмурился, пытаясь привести мысли хоть в какой-то порядок. Он стал убеждать себя, уговаривать вернуться к тем постулатам, которые составляли основу его естества: чудес не бывает, как не бывает ангелов, демонов и потусторонних сил. Всему имеется реальное объяснение; чудом кажется лишь то, истинной природы чего ты пока не знаешь.
Вскоре Вячеслав Михайлович почти успокоился и принялся размышлять. Звери разговаривать по-человечески не умеют. Те же попугаи и некоторые другие птицы лишь имитируют речь, не вкладывая в нее никакого смысла. А этот волк не просто говорил, как человек, он и думал, как человек, даже пытался шутить. Из чего следовало, что зверем он был только внешне. От прочих животных людей отличает лишь разум – продукт деятельности человеческого мозга. Отсюда вывод: у говорящего волка человеческий мозг. Если Подземный Доктор может быстро и чрезвычайно эффективно пересадить сердце, отчего не предположить, что ему под силу пересадить и мозг? Звучит дико и фантастично, но поверить в это более реально, чем в существование преисподней и ее порождений. Тем более, загадочный Доктор сам говорил о неких медицинских технологиях, секреты которых он не хочет выдавать. Почему бы не допустить, что эти самые технологии и позволили ему пересадить мозг от человека волку, а человеку – сердце от…
Раева прошиб вдруг холодный пот. Евдокия горевала о Николае, и он подумал, что тот бедолага стал его донором. Только он, разумеется, полагал, что покойный Николай – человек. Но говорящий волк, не разобравшись, тоже назвал его Николаем, а потом спросил: «Медведь, ты живой?» Конечно, Медведем вполне могло быть прозвище донора или, как раньше говорили, погоняло. Но почему-то Вячеслав Михайлович был теперь уверен, что это не так. Николаем звали настоящего медведя. Скорее всего, с пересаженным, как и у волка, человеческим мозгом – иначе тот не стал бы пытаться завести с ним разговор. Значит, теперь у него в груди бьется медвежье сердце?!.
На сей раз Дед Мороз успокоился быстро. В конце концов, какая разница, что именно качает сейчас его кровь? Лишь бы оно хорошо справлялось с задачей. Куда важнее то, что Раев теперь знал истинные возможности Подземного Доктора. Становилась понятной и его самоуверенность. С армией разумных хищников можно было диктовать свои условия хоть Святой, хоть ему, Деду Морозу. Впрочем, так ли уж велика эта армия? Для подобных удивительных операций были нужны как дикие звери, так и люди. Чтобы наловить большое количество хищников, нужно также иметь много людей. А многочисленную общину даже под землей на столько лет от храмовников и морозовцев не спрячешь. Да и звери в самом Устюге не водятся – забегают порой, но уж никак не в «промышленных масштабах». Значит, нужно делать вылазки в леса или иметь тесные контакты с «дикими» мутантами, которые бы поставляли хищников Подземному Доктору. Вероятно, так и происходит, но, опять же, не в глобальных масштабах – и это не осталось бы без внимания как морозовцев, так и храмовников. Такова первая сторона вопроса. Вторая – люди, у которых можно забирать мозги. Где их набрать на целую армию? Да и вряд ли кто-то бы добровольно согласился переселиться в звериное тело. Разве что пересадить мозг смертельно больного, которому терять уже нечего. Таких случаев за все эти годы вряд ли могло быть у Доктора много. Скорее всего, единицы; возможно – пара-тройка десятков. Хорошо, пусть даже сотня, хоть это и маловероятно. Однако и сто вооруженных лишь зубами и когтями хищников – пусть даже по-человечески умных и по-звериному изворотливых – пустяк даже для десятка автоматчиков. А их у Святой отнюдь не десяток. Даже у него, хоть морозовцам, за исключением его личной охраны, и запрещено иметь огнестрельное оружие, и то найдется, чем ответить сотне волков и медведей. Имея три-четыре «калаша» и дав остальным бойцам обычные колья, он легко разделается с зубастым войском «архангельского демона».