– Не хочу с тобой говорить! – отозвалась Нюра. – Станешь ить просить, штоб пожалели.
– Не стану. Плыви сюда!
Девочка нехотя подплыла к берегу и вышла.
– Ну?..
– Я что подумал, – взглянув на «птера», сказал Глеб. – Я ведь и правда очень тяжелый, Стёпику тяжело придется…
– Для кого С-стёпик, а для кого и С-степан, – буркнул явно заинтересовавшийся его словами «птеродактиль».
– Степану будет тяжело, – поправился мутант. – К тому же Подземный Доктор будет рад, если вы ему и храмовника этого отдадите.
– Чаво вдруг? – насупился Мирон. Игнатий тоже недовольно помотал головой.
– Ну как же? Ведь ему наверняка нужны «запчасти», чтобы лечить людей. А тут вон всё здоровое и целое, в полном комплекте. Доктор точно вам спасибо скажет.
– А ить дело говоришь, – прищурился Игнатий. – Тока не пойму я што-то: сперва ты Степана жалеешь, а теперича ишшо ему груз увеличить хошь.
– Степан не нужен. Есть же лодка.
– Тьфу ты, и впрямь! – шлепнул себя по лбу Игнатий. – Тока хитер ты, как я погляжу. Мы вас в лодке отправим, а вы к Святой поплывете. Это удумал?
– Можете с нами ехать, – пожал Глеб плечами. – Сдадите Доктору – вернетесь назад.
– Я поеду, – кивнул Мирон. – С «калашом». Никуды не денутся.
– Я тоже, – сказала Нюра. – Шкуру заберу.
– Ехать долго, – нахмурился Игнатий, – а тебе без воды никак. Останавливаться – долго шибко.
– Я веревкой обвяжусь, – сказала девочка, – а другой конец – к лодке. Надо станет – прыгну в воду и потащусь следом.
– Под винт угодишь!
– Не-а, я юркая.
– Ну, гляди… – покачал головой Игнатий и сказал Мирону: – Посматривай за ней. И возьми мешковину – растирать Нюрку станешь, как из воды в лодку вылезет.
– Пошто меня растирать?! – вспыхнула Нюра. – Не дам!
– А не дашь – тады заболеешь и помрешь! До Устюгу не близко, замерзнешь тащиться за лодкой-то.
– Не замерзну.
– А станешь спорить – ваапче никуды не пущу! – Игнатий сказал это столь уверенно и строго, что девочка поняла: лучше и правда не спорить.
Так впятером и отправились. Руки Глебу и Тиму оставили связанными; правда, перед этим в очередной раз ненадолго развязали, чтобы восстановить кровообращение.
Не отъехали, наверное, и километра, как все увидели бегущего по берегу волка. Тот, заметив лодку, остановился, а потом жалобно завыл и, развернувшись, побежал за ними.
Мальчишка протянул вдруг в сторону волка руки:
– Та-ма! Та-ма!..
– Тама, тама, – кивнул Мирон. – Волк тама, да? У-уу, бяка!.. Тот самый, небось, что тебя схарчить хотел. Не боись, паря, теперича он тебя не тронет.
Глеб прекрасно понял, что мальчик ничуть не испугался волка. А точнее – волчицы. Потому что это была его мать. И говоря «та-ма» он вовсе не имел в виду направление. Просто не мог выговорить трудное имя Тамара.
А Нюра, хоть и была куда меньше юноши, прижала его к себе, словно защищая от опасности. И, удивительное дело, парень откликнулся на ласку: обнял девочку и положил голову ей на плечо.
Тетка Клава, мутантка с двумя «лишними» ссохшимися ручками на спине, которые Саша вечером приняла за горб, оказалась вполне милой женщиной. Поставив в центр стола большую тарелку с горячими лепешками и кринку с козьим молоком, она усадила девушку и Пистолетца завтракать, а сама притулилась с краю скамьи.
– Так вы тоже с нами покушайте, – предложила Саша.
– Накушалась уже, пока пекла, – отмахнулась тетка Клава. – Вы сами ешьте, вам ить сила-то нужна, вдруг драться придется. Мне Лёшка-то сказывал, куды вы собрались.
– Уж всяко придется, – проглотив кусок лепешки, кивнул Пистолетец. – Так не отдадут.
– Кто знает, – сказала женщина. – Всегда нужно сперва словом попробовать, а кулаком – лишь когда словом не выйдет.
– Словом мы с ними уже пробовали, – мотнула головой Саша. – Не понимают.
– Вас-то отпустили. Значит, что-то да понимают.
– Ну-уу… – протянул Денисов, но так и не нашел слов, чтобы возразить.
– Поговорите, поговорите сперва, – закивала тетка Клава. – Это ить не чужаки, свои люди-то.
– Чего же эти «свои» моего мужа схватили? – прищурилась Саша. – Он ведь тоже мутант.
Девушка сказала это и вспомнила, что крикнул Глеб при расставании: «Обо мне не думайте – это же мутанты, а я тоже мутант. Мы договоримся, всё будет хорошо!»
Тетка Клава будто подслушала ее мысли.
– Так коли мутант, мож, они уже всё и порешали? Никакой драки не надо будет.
– Глеб-то мутант, – тихо произнесла девушка, – а вот другой…
– Другой им был и не нужен, – сказал Пистолетец. – Вполне вероятно, что они его уже в расход пустили.
– А твой муж им зачем, сказали? – посмотрела на Сашу женщина.
– Не сказали, но, видите ли… дело в том, что мой муж… – Девушка взглядом спросила у Денисова: «Говорить? Нет?», но тот лишь дернул плечом: «Дело твое», и она всё же закончила: – Он сын Святой.
– Эвона как! – вздрогнула тетка Клава. – А разве может у… такой сын мутантом быть?
– Смог вот, – сказала Саша. – Но вы не думайте, он хороший и добрый. И он за «диких». Он вообще всех жалеет…
– Не дурачок, часом? – поджав губы, спросила женщина.
– Чего вдруг?
– Обычно дурачки всех жалеют. А их всё равно все колотят, кому не лень. Жалеть-то ить тож с умом надо, не всех подряд.
– Я вижу, что вы уже настроились против Глеба, – нахмурилась Саша. – И я вас понимаю; Святая для вас – самый ненавистный человек, наверное, после всего… Только я ваши же слова немного переиначу: ненавидеть тоже не всех подряд стоит. Хорошие люди и среди чужих встречаются. Как и плохие среди своих.
– Да знаю я… – опустила глаза тетка Клава. – Тока ты правду сказала: Святая у меня дочку отняла, вот я и… Прости, коли сможешь. А я ничо плохого про твоего мужа говорить не стану, пока сама его не увижу да не узнаю. – Тут женщина подняла взгляд и сказала уже другим тоном: – Коли расклад такой, что Глеб твой не простой «мутант», то и поймали его по той причине. И разговорами тех поимщиков и впрямь навряд ли ублажишь. Но и сидеть они, вас дожидаясь, не станут. Его уже или спрятали куды подальше, если умные, или сразу с ним, если дурни, к Святой торговаться направились.
– Вот глядя на вас и не скажешь, что вы… э-ээ… – восторженно начал, но в итоге запнулся Денисов.
– Что я «дикая»? – усмехнулась тетка Клава. – А по-твоему, что, все «дикие» – дурни безмозглые? Так нет, скажу я тебе, мозги у нас те же, что и у всех. Только вот развить эти мозги нам не дают… За то и моя доченька головушку сложила…