Одеяло Джо немного сдвинулось, и мысли Кэрол тут же переключились на поиск безопасного убежища для парня. Самолет выровнялся. Надпись погасла, и Кэрол медленно встала. Отчаянно не желая этого делать, она потянулась к выключателю на перегородке и включила полное освещение салона.
Кэрол начала разносить журналы и газеты. Мужчина, который так нервничал при взлете, сейчас расслабился.
– Стюардесса, эта таблетка здорово помогла. – Взял газету и стал ощупывать карманы в поисках очков. – Наверное, оставил их в пальто.
Он встал и пошел в хвост.
– Позвольте, я вам их принесу, – оцепенело произнесла Кэрол.
– Нет-нет, не надо.
Пассажир прошел мимо укрытия Джо. Кэрол, едва дыша, шла следом. В опрятном салоне одеяло выглядело откровенно неуместно. Пассажир нашел очки, повернулся к проходу и замер. Кэрол быстро сообразила, что он аккуратист по природе – расправил пальто на вешалке, разгладил уголки газеты. В следующую секунду он приберет одеяло. Мужчина уже наклонялся со словами:
– Должно быть, оно выпало…
– Прошу вас! – выдохнула Кэрол, цепко ухватив его за руку. – Пожалуйста, не беспокойтесь. Я уберу его через минуту. Вы наш гость, – выговаривала она, легонько подталкивая мужчину дальше. – Если капитан увидит, что я позволила вам заняться уборкой, он выбросит меня в иллюминатор.
Пассажир заулыбался и направился к своему месту.
Кэрол безнадежно разглядывала салон. Одеяло слишком заметно. В любую минуту кто-нибудь мог зайти в хвост самолета и обнаружить Джо.
– Журнал, стюардесса.
– Конечно.
Кэрол отнесла журнал пассажиру, сидящему за комиссаром, потом двинулась дальше.
– Комиссар Карлов, не желаете полистать журнал?
Комиссар сосредоточенно поджал губы, тонкие пальцы постукивали по подлокотнику.
– От меня, стюардесса, ускользают какие-то кусочки информации. Что-то сказанное мне не соответствует общей картине. Однако, – холодно улыбнулся он, – рано или поздно все сойдется. Оно всегда сходится.
Карлов отмахнулся от журнала.
– Где у вас фонтанчик для питья?
– Я принесу вам стакан воды… – предложила Кэрол.
Он начал вставать.
– Не беспокойтесь, пожалуйста. Я не люблю так долго сидеть. Схожу сам.
Фонтанчик был напротив того кресла, где прятался Джо. А комиссар вряд ли страдал от недостатка наблюдательности. Он непременно заинтересуется одеялом.
– Нет! – воскликнула Кэрол, встав поперек прохода. – Сейчас самолет будет трясти. Капитан предпочитает, чтобы пассажиры не разгуливали по салону.
Комиссар многозначительно посмотрел на погасшую надпись.
– Если вы позволите мне пройти…
Самолет чуть наклонился. Кэрол качнулась к комиссару, сознательно выронив журналы. Ситуация становилась неприятной.
Если она сможет задержать комиссара, Том непременно включит надпись. Комиссар раздраженно посмотрел на нее и подобрал с пола несколько журналов.
Кэрол, загораживая проход, медленно подняла остальные, тщательно сортируя их по размеру. Наконец, не в силах придумать что-то еще, выпрямилась. И тут вспыхнула надпись «Пристегните ремни».
Комиссар наклонился в кресле и пристально смотрел на Кэрол, которая сходила к баку, набрала стакан воды и принесла ему. Вместо благодарности он заметил:
– Похоже, этот знак ответил на ваши мольбы, стюардесса. Должно быть, для вас очень важно, чтобы я не покидал своего кресла.
Вспышка паники Кэрол сменилась злостью. Он что-то знал и забавлялся, глядя, как она выкручивается. Девушка забрала у мужчины почти нетронутый стакан.
– Сэр, сейчас я раскрою вам коммерческую тайну. Когда мы берем на борт важного пассажира, рядом с его фамилией в манифесте делается специальная отметка. Эта отметка означает, что мы должны безупречно обслуживать этого человека. Вы – именно такой пассажир, и я стараюсь сделать ваш перелет как можно приятнее. Правда, боюсь, пока мне это не очень удается.
Дверь кабины открылась, и оттуда вышел Том. Все пассажиры сидели в передней части салона. Кэрол стояла за последним из них. Скорее всего, Том просто хочет поздороваться с пассажирами. Он не пойдет в хвост, поскольку там никто не сидит.
Том поприветствовал комиссара, пожал руку мужчине, сидящему сзади, указал на гряду облаков двум приятелям, которые играли в шашки. Кэрол с болью наблюдала за каждым его движением. Всякий раз, когда она видела его, в памяти всплывало иное: День памяти в Гандере и их рейс, отмененный из-за жуткой метели. В тот вечер они с Томом затеяли игру в снежки. Том взглянул на часы и сказал: «А ты знаешь, что уже две минуты первого июня? Я еще никогда не целовал девушку в метель первого июня». Его холодные губы коснулись ее щеки, потом нашли ее губы, и Кэрол стало тепло. «Кэрол, я люблю тебя». Тогда он впервые произнес эти слова.
Кэрол проглотила боль и вернулась к реальности. Она стоит в проходе, перед нею – Том, Джо в опасности, и выхода нет.
– Кэрол, тебе точно не нужна помощь с ужином?
Том говорил безразличным тоном, но его взгляд искал Кэрол. Неужели он тоже что-то вспоминает?
– Нет-нет, спасибо, – ответила она. – Я сейчас им займусь.
Это означало, что сейчас она пойдет в бортовую кухню и оставит Джо на волю судьбы.
Том откашлялся. Казалось, он тщательно выбирает слова.
– Кэрол, а каково тебе быть единственной женщиной на борту?
Слова на несколько секунд зависли в воздухе, и только потом до Кэрол дошла их значимость. Она оглядела пассажиров. Комиссар, мужчина, который боялся взлета, мужчина лет сорока, пожилой человек – сейчас он спит, двое приятелей за шашками. Мужчины, одни мужчины. Она молилась об укрытии для Джо, и Том указал на него! Дамская комната! Идеально. И так просто.
Сейчас, под взглядом Тома, она небрежно заметила:
– Я люблю быть единственной женщиной, капитан. Нет конкуренции.
Том уже повернулся к кабине, но замешкался.
– Кэрол, выпьем вместе кофе, когда прилетим во Франкфурт? Нам нужно поговорить.
Вот оно. Ему тоже ее не хватало. Если она сейчас скажет ему: «Я обнаружила на борту безбилетника», все будет легко. Том получит благодарность, Данубия будет признательна. Возможно, Северная линия будет расширена, и все прошлогодние неприятности Тома останутся в прошлом. Но она не могла убить Джо, даже ради любви Тома.
– Спросите меня еще раз во Франкфурте, если захотите, – ответила она.
Когда Том вернулся в кабину, Кэрол присела в кресло рядом с Джо и быстро оглядела пассажиров. Шашки полностью захватили игроков. Пожилой мужчина дремал. Сорокалетний следил за облаками. Аккуратист склонился над газетой. Комиссар откинулся на спинку своего кресла. Не стоило рассчитывать, что он уснул. В лучшем случае – глубоко задумался. Оставалось надеяться, что он не обернется.