Сансон покинул камбуз и двинулся дальше. В отдалении послышался возглас часового, приветствовавшего Лазю и Мавра.
Они привязали свой баркас у трапа, спущенного посередине борта галеона.
Часовой, стоявший на палубе, перегнулся через борт и помахал рукой.
— Квеста файре? — крикнул он.
— Мы привезли ром, — негромко отозвалась Лазю. — Подарок от капитана.
— Неужели?
— У него сегодня день рождения.
— Браво!
Часовой улыбнулся и отступил назад, давая Лазю подняться. Потом он заметил кровь на ее волосах и блузе, и на миг в глазах его вспыхнул ужас. Нож тут же пронесся по воздуху и вонзился ему в грудь. Часовой в изумлении вцепился в его рукоятку. Он силился было что-то сказать, но не смог и рухнул на палубу.
Мавр поднялся на борт и крадучись двинулся вперед, к четырем солдатам, игравшим в карты. Лазю за ним не следила, она отправилась вниз. В переднем отсеке спали десять солдат. Женщина тихонько прикрыла дверь и заперла на засов.
В соседней каюте сидели еще пятеро солдат. Они пели и пили. Лазю осторожно заглянула внутрь и увидела, что они вооружены пистолетами. Ее собственные были заткнуты за пояс. Она не собиралась стрелять, кроме как при крайней необходимости.
Лазю подождала под дверью, через несколько мгновений рядом с ней возник Мавр. Женщина указала на каюту, чернокожий гигант покачал головой. Они остались у двери.
Через некоторое время один солдат заявил, что у него сейчас лопнет мочевой пузырь, и вышел из каюты. Стоило ему шагнуть за порог, как Мавр огрел его по голове кофель-нагелем. Испанец с глухим стуком рухнул на пол — всего в нескольких шагах от каюты.
Остальные солдаты услышали шум, оглянулись и увидели ноги сотоварища в пятне света, падающем из двери.
— Хуан!
Упавший не шевелился.
— Выпил лишку, — сказал кто-то.
Испанцы вернулись к игре в карты, но вскорости один из них начал беспокоиться о Хуане и пошел взглянуть на него. Лазю перерезала ему глотку, а Мавр ворвался в каюту и принялся размашисто работать кофель-нагелем. Солдаты попадали, не успев издать ни звука.
Тем временем в кормовой части Сансон покинул камбуз, двинулся дальше и налетел прямиком на испанского солдата. Тот оказался пьян, в руке у него был кувшин с ромом. Он расхохотался, столкнувшись с французом в темноте.
— Ты меня здорово напугал! — сказал солдат на родном языке. — Я думал, тут никого нет.
Потом он придвинулся, разглядел мрачное лицо Сансона и не узнал его. Испанец успел удивиться, прежде чем руки противника сомкнулись на его горле.
Сансон спустился по другому трапу на спальную палубу, добрался до кладовых и обнаружил, что все они накрепко заперты и закрыты на засовы. Все замки были опечатаны. Француз нагнулся, чтобы хоть что-то разглядеть в темноте. На желтом воске отчетливо виднелась печать монетного двора города Лимы, корона и якорь. Так, значит, здесь находилось серебро из Новой Испании. Сердце Сансона забилось быстрее.
Он вернулся на верхнюю палубу, к кормовой рубке, туда, где был установлен штурвал. До него вновь донеслось приглушенное пение, но по-прежнему нельзя было определить, откуда же оно раздавалось. Он застыл и прислушался.
Тут пение прервалось, и кто-то с беспокойством спросил:
— Кэ паса? Кэ эста ву?
Сансон поднял голову. Конечно! В «вороньем гнезде» на грот-мачте стоял человек и смотрел на него сверху вниз.
— Кэ эста ву? — сердито повторил он.
Сансон знал, что наблюдатель не может оттуда толком разглядеть его. Он отступил в тень.
— Кэ? — переспросил испанец, сбитый с толку.
Француз в темноте извлек свой арбалет, натянул стальной лучок, вставил стрелу и прицелился. Испанец, раздраженно ругаясь, лез вниз по вантам.
Сансон выстрелил.
Сила удара сшибла испанца с вант. Тело отлетело на дюжину ярдов в темноту и свалилось в воду. Негромкий плеск — и ни звука более.
Сансон крадучись прошел через пустую корму, удостоверился в том, что он здесь один, и взялся за штурвал. Через мгновение на носу появились Лазю с Мавром. Они заметили Сансона, помахали ему и улыбнулись.
Корабль принадлежал им.
Хантер с доном Диего вернулись на склад и приделали длинный фитиль к бочонкам с порохом. Теперь они работали быстро, ибо к тому моменту, как каперы покинули пушки, небо над их головами уже начало светлеть.
Дон Диего расставил бочонки небольшими группами по всему складу.
— Так лучше, — шепотом объяснил он. — Иначе будет только один взрыв, а это не то, что нам нужно.
Он разбил два бочонка, рассыпал черный порошок по полу, а потом, удовлетворившись содеянным, поджег фитиль.
Тут снаружи, с крепостного двора донесся крик, за ним — еще один.
— Что там? — спросил Диего.
Хантер нахмурился.
— Возможно, они нашли мертвого часового, — отозвался он.
Через мгновение во дворе раздались новые вопли, а за ними — топот.
Одно слово повторялось раз за разом: «Пираты! Пираты!»
— Наверное, наш корабль вошел в пролив, — сказал капитан и бросил взгляд на фитиль, который шипел и потрескивал в углу склада.
— Может, затушить его? — спросил Диего.
— Не надо. Пусть горит.
— Нам нельзя здесь оставаться.
— Через несколько минут во дворе начнется полная паника. Тогда мы скроемся.
— Тогда лучше пускай этих минут будет поменьше, — пробормотал Диего.
Крики во дворе сделались громче. Теперь там топотали буквально сотни ног, как будто по тревоге поднялся весь гарнизон.
— Они проверят склад, — с тревогой заявил Диего.
— В конце концов — да, — согласился Хантер.
Тут дверь распахнулась, в помещение вступил Касалья со шпагой в руке и увидел пиратов.
Хантер схватил палаш из стойки у стены. Там их было множество.
— Диего, беги! — шепотом скомандовал он.
Едва клинки Касальи и Хантера соприкоснулись, Еврей опрометью вылетел за дверь. Противники принялись кружить по складу.
Капитан пятился.
— Англичанин! — со смехом произнес Касалья. — Я порублю тебя на куски и скормлю собакам!
Хантер не ответил. Он взвешивал палаш в руке, приноравливаясь к непривычному весу, примерялся к гибкости клинка.
— Твои яйца подадут на ужин моей любовнице, — не унимался Касалья.
Они продолжали настороженно кружить. Чарльз уводил противника прочь из склада, подальше от шипящего и потрескивающего фитиля. Испанец так его и не заметил.