Хантер прижался щекой к каменной стене, ощущая ее холод и сырость. Это давало ему некое утешение.
— Какой сегодня день?
— Думаю, среда.
До казни оставалось два дня. Чарльз вздохнул, уселся и стал смотреть сквозь зарешеченное окно на облака, плывущие через бледную, ущербную луну.
Губернаторский особняк был построен из массивного кирпича — настоящая крепость, возведенная в северной части Порт-Ройяла. В цокольном этаже особняка и пребывал под усиленной охраной сэр Джеймс Элмонт, лежащий в лихорадке. Леди Сара Элмонт положила ему на горячий лоб полотенце, смоченное холодной водой, и дыхание больного сделалось легче.
Тут в комнату вошел мистер Хэклетт вместе с женой.
— Сэр Джеймс!
Элмонт взглянул на своего помощника тусклыми от лихорадки глазами.
— Что такое?
— Мы судили капитана Хантера. В пятницу его повесят за пиратство.
При этих словах леди Сара отвела взгляд, на глаза ее навернулись слезы.
— Вы одобряете приговор, сэр Джеймс?
— Делайте так, как считаете нужным, — тяжело дыша, отозвался губернатор.
— Благодарю вас, сэр Джеймс! — произнес Хэклетт, засмеялся, развернулся и покинул комнату.
Дверь за ним громко хлопнула. Сэр Джеймс тут же оживился и сердито посмотрел на Сару.
— Сними эту чертову тряпку с моей головы, женщина. Надо заняться делом.
— Но, дядя…
— Черт подери, ты что, ничего не соображаешь? Я все эти годы сидел в этой богом забытой колонии, финансировал каперские экспедиции — и все ради того момента, когда кто-то из моих буканьеров приведет сюда испанский галеон, набитый сокровищами! Наконец-то это случилось. Но неужто ты не понимаешь, чем все закончится?
— Нет, дядя.
— Десятая часть отойдет Карлу, — пояснил Элмонт. — А оставшиеся девяносто процентов будут поделены между Хэклеттом и Скоттом. Попомни мои слова.
— Но они известили меня.
— К черту их извещения. Я знаю правду! Я четыре года ждал этого момента и не позволю, чтобы меня одурачили. Равно как и прочих добрых жителей этого города, свободного от всяких излишеств. Я не позволю, чтобы меня облапошили какой-то прыщавый ханжа и пижон в военном мундире. Хантера необходимо освободить.
— Но как? — спросила леди Сара. — Его казнят через два дня.
— Никто не станет вешать этого морского пса. Я тебе обещаю, — промолвил сэр Джеймс. — Весь город на его стороне.
— Отчего?
— Да оттого, что если он вернется домой, то ему придется заплатить долги, причем не скупясь, с процентами. Мне и другим. Все, что требуется, — это освободить его.
— Но как? — спросила леди Сара.
— Спроси Ричардса, — ответил Элмонт.
Тут из темноты, скрывающей дальнюю часть комнаты, донеслось:
— Я спрошу Ричардса.
Леди Сара стремительно развернулась и увидела Эмили Хэклетт.
— Я хочу расплатиться по счетам, — объяснила та и вышла.
Когда они остались одни, леди Сара спросила у дяди:
— Этого хватит?
Сэр Джеймс Элмонт коротко рассмеялся.
— Еще как хватит, дорогая, — отозвался он. — Более чем, — и рассмеялся снова. — Еще до рассвета в Порт-Ройяле прольется кровь, попомни мое слово.
— Я с радостью вам помогу, миледи, — заверил Ричардс.
Верный слуга давно уже мучился от несправедливости, из-за которой его хозяин оказался под стражей.
— Кто может войти в Маршалси? — спросила миссис Хэклетт.
Она видела это здание снаружи, но, конечно же, никогда его не посещала. Это было просто немыслимо. Чувствуя преступность замысла мужа, знатная дама фыркнула и отвернулась.
— Вы можете войти в тюрьму?
— Нет, мадам, — отозвался Ричардс. — Ваш супруг поставил там свою доверенную стражу. Если они увидят меня, то сразу преградят путь.
— Тогда кто может?
— Женщина, — ответил Ричардс.
Еду и вещи первой необходимости заключенным приносили друзья и родственники. Так было принято.
— Какая женщина? Она должна быть умной и уклониться от обыска.
— Мне в голову приходит только одна особа, — сказал Ричардс. — Госпожа Шарп.
Миссис Хэклетт кивнула. Она помнила госпожу Шарп, одну из тридцати семи ссыльных женщин, с которыми они месяц назад плыли на «Годспиде». С тех пор госпожа Шарп успела сделаться самой популярной куртизанкой в Порт-Ройяле.
— Займитесь этим без промедления, — велела миссис Хэклетт.
— И что мне ей пообещать?
— Скажите, что капитан Хантер щедро вознаградит ее. Я уверена, что именно так он и поступит.
Ричардс кивнул, потом заколебался и спросил:
— Мадам, я надеюсь, вы осознаете, каковы будут последствия освобождения капитана Хантера?
— Я не просто осознаю их. Я этого жажду, — отозвалась женщина с такой холодностью, что у Ричардса мурашки побежали по спине.
— Хорошо, мадам, — откликнулся он и исчез в ночи.
В темноте черепахи всплывали на поверхность и щелкали клювами. Миссис Шарп, поигрывая подолом, рассмеялась и увернулась от стражника, гладившего ее грудь. Она послала ему воздушный поцелуй и зашагала дальше сквозь тень под высокой стеной Маршалси. В руках у нее был глиняный горшок с тушеной черепашатиной. Другой стражник провел ее к камере Хантера.
Этот тип пребывал в подпитии и был угрюм. Он вставил ключ в замок и остановился.
— Чего вы ждете? — спросила девушка.
— Какой замок откроется, если не приналечь как следует? — спросил стражник, плотоядно поглядывая на нее.
— Тот, который хорошо смазали, — не менее плотоядно отозвалась госпожа Шарп.
— Да, леди, и тот, к которому подобрали правильный ключ.
— Уверена, что ключ у вас правильный, — заметила девушка. — Что же касается замка, то с этим придется подождать до подходящего момента. Дайте мне поговорить несколько минут с этим голодным псом, а потом мы сможем открыть замок так, что вы этого до конца жизни не забудете.
Стражник хохотнул и открыл дверь. Девушка вошла. Стражник запер за ней дверь и остался стоять рядом.
— Позвольте мне недолго остаться наедине с этим человеком, — попросила госпожа Шарп. — Проявите вежливость.
— Не дозволено.
— А кто узнает? — поинтересовалась девушка и выразительно облизала губы, глядя на стражника.
Он ухмыльнулся в ответ и ушел.
Едва стражник удалился, она поставила горшок с едой на пол и развернулась лицом к Хантеру. Капитан не узнал ее, но он был голоден, а тушеная черепашатина вкусно пахла.