Кэт съехала на обочину напротив кондитерской и выпрыгнула из машины. Движение стало замедляться, и прямо рядом с ней остановился грузовик. Пассажир, небрежно положив руку на открытое окно и закинув ноги на приборную доску, сверху вниз посмотрел на нее и протяжно присвистнул.
Кэт взглянула на него снизу вверх, они встретились взглядами, и он расплылся в улыбке. Она так же широко улыбнулась в ответ. Машины двинулись дальше, и она побежала через дорогу, чувствуя, как солнце греет спину.
В очереди в кондитерской Кэт заговорила сама с собой, как сторонний наблюдатель.
Ты ведь знаешь, почему тебе чуть-чуть радостно, правда? Потому что тот парень тебе свистнул! Вместо того чтобы оскорбиться до глубины души, как следовало бы феминистке, ты чувствуешь себя польщенной, верно? Ты чувствуешь себя ХОРОШЕНЬКОЙ! Ты даже испытываешь БЛАГОДАРНОСТЬ! Стареешь, наверное, раз становится хорошо оттого, что кто-то свистнул вслед тебе из машины. Меня от тебя тошнит!
– Что для милой девушки?
Маленький человечек за прилавком игриво, не скрываясь подмигнул ей.
– Ммм… Еще не знаю. А что вы можете предложить? – ответила Кэт, и человечек покатился со смеху и шлепнул ладонями по прилавку.
– Эх! Скинуть бы мне лет двадцать!
Ну вот… Теперь что, начала со стариками кокетничать?
ПЕРЕСТАНЬ, зануда! Отвали!
Когда она подъезжала к дому Лин с тортиком в белой коробке на переднем сиденье, с бесплатным дополнительным эклером – «Только жене не говорите, умоляю!» – она думала о том, что бабушка всегда охотно кокетничала с мясником, киоскером и продавцом фруктов. Ходить с бабулей за покупками было все равно что прогуливаться по деревне. «Ой, канитель идет!» – кричали люди, едва завидев ее.
Кэт потянулась за эклером и откусила огромный кусок. Шоколад, тесто и крем сладким взрывом перемешались у нее во рту.
Бабуля имела обыкновение заводить новых друзей в своем новом торговом центре. Она тоже будет так делать. Через неделю она, скорее всего, уже будет знать, как кого зовут.
Кэт была дома, когда бабушка в последний раз прошлась по комнатам. Синяки у нее уже успели сделаться грязно-желтыми. Волосы снова были любовно уложены аккуратными волнами.
– Намного просторнее сейчас стало, правда, дорогая? – спросила она, потом тяжело вздохнула, повернулась и вышла через парадную дверь. – Вот и все, – твердо сказала она.
Кэт ехала, держа руль одной рукой и слизывая с другой остатки крема.
Она завернула на улицу, где жила Лин, и откусила еще один огромный кусок эклера.
Солнце и правда грело приятно. Эклер и правда был восхитительный. Она припарковалась, выходя из машины, сняла джемпер и пошла по дорожке к двери Лин. Кэт слышала, как быстро топочут в прихожей ножки Мэдди, готовой кинуться ей в объятия.
Может, быть счастливой – это не так уж трудно.
Может, завтра она войдет в кабинет Грэма Холлингдейла и положит ему на стол заявление об уходе, обретет свободу и увидит, что будет дальше. Может, она продаст свою долю.
Да, черт возьми! Может, она даже коротко подстрижется.
«Тверже стой на ногах, девушка», – сказала Кэт – сторонний наблюдатель.
Может, это не уступка. Может, это самооборона.
Часа через четыре Кэт вышла к своей машине. Она пристегнула ремень безопасности, вставила ключ в замок зажигания.
От предвкушения больших возможностей по рукам бегали мурашки. Пальцы отстукивали на руле веселый ритм.
Пока ждали Джоя, Лин пошла в комнату Кары спросить у нее, как лучше – расстегнуть или застегнуть новую блузку, под которую она надела майку. Лин поставила себе несколько новых целей, в том числе «Чаще просить о помощи родных и знакомых (Обращаться с просьбами – пусть даже не важными – не реже двух раз в неделю)». Пока что все получалось на удивление хорошо. Все очень радовались в ответ (свекровь чуть не разрыдалась от счастья, когда Лин попросила ее принести десерт к ужину), и бывало, их помощь оказывалась полезной.
А еще она записалась на курсы медитации. Да, она сдалась после первого же занятия (невозможно было приспособиться к тому, как говорил преподаватель, – ну очень, очень медленно!), но, как она объяснила Майклу, старушка Лин заставит себя окончить этот курс, так что прогресс был налицо.
Сражение с парковками и паническими атаками еще не закончилось, но она не сомневалась, что выйдет из него победительницей. Она станет относиться к жизни спокойнее, легче – даже если это ее убьет.
Лин постучала в дверь Кары.
– Нужен модный совет. От отца все равно толку никакого, – обратилась она к ней, – буркнет что-нибудь, и все. Как тебе?
Кара сдвинула наушники на шею и села на кровати.
– Думаю, надо расстегнуть, но без майки. Покажи бывшему свой сексуальный животик.
Лин расстегнула блузку, открыла брюшной пресс и осмотрела себя в зеркале гардероба Кары.
– Старовата я для этого, тебе не кажется?
– Ничего подобного. Ты очень круто выглядишь. Отец с ума сойдет.
Лин улыбнулась и качнула бедрами.
– Прекрасно! – Майкл, скорее всего, ничего не заметит. Ей просто хотелось сделать приятное Каре. – Спасибо тебе.
Позвонили в дверь.
– Ой! Иди скорее открывать, а то отец ему в нос даст! – сказала Кара снисходительным тоном.
Лин столкнулась с Майклом в прихожей. Он тоже спешил открыть дверь, и она сильно потянула его за майку, чтобы тот не сбил Мэдди, несущуюся впереди них.
Он загородил ей дорогу:
– Прикрой живот, женщина!
Лин сделала финт и играючи обошла его.
Она открыла дверь и увидела розовую улыбающуюся физиономию с двойным подбородком.
– Джой?
– Привет, Лин!
Она внимательно смотрела на него. Никуда не делся тот мальчик, которого она помнила по Испании. Только надулся, как воздушный шарик.
– Видишь вот, успел набрать пару килограммов.
– Как и все мы! – Лин широко распахнула дверь одной рукой, а другой стремительно застегнула блузку.
– Ты – нет! Шикарно выглядишь!
– Джой! – громко произнес Майкл, и, когда протянул для приветствия руку, на щеке у него появилась ямочка. – Рад тебя видеть, приятель!
Лин подумала, что радость его выражалась несколько преувеличенно.
– Ты кто? – подозрительно спросила Мэдди, потрогав его за колено через брюки.
– Джой, моя хорошая!
Мэдди сосредоточенно рассмотрела его, и вдруг на ее лице появилась радостная улыбка узнавания.
– Телепузик!