– Кара, Кара… – жалобно повторяла Мэдди.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, дорогая, – сказала Лин, прижимая к себе маленькое извивающееся тельце.
От кого: Лин
Кому: Майклу
Тема: Скорее домой
Ну и денек! Обе твои дочки сводят меня с ума.
P.S. С кем ты потерял девственность?
P.P.S. Купи молока и приманку для тараканов.
От кого: Майкл
Кому: Лин
Тема: Хорошо
Дома буду самое позднее в полседьмого.
Рыба с картошкой на пляже – нормальная компенсация за дочек?
Потерял девственность с Джейн Бруэр по дороге домой из кино после «Звездных войн». Сила была на моей стороне! ХА!
P.S. Зачем тебе это?
Несколькими часами позже, далеко за полночь, Майкл нежно поцеловал ее и спросил:
– Ты ведь кончила?
– Конечно, – отозвалась Лин. – Давно уже. – Она пошевелилась и прошептала одними губами: – Ох…
– Извини. – Он со вздохом перекатился на спину и потянулся к тумбочке за стаканом воды. – Лично мне нет никакой нужды снимать случайных женщин в баре.
– Майкл!
– Это чтобы ты знала, что со мной ты в полной безопасности, милая.
– Вот спасибо-то! Ты настоящий свинтус-шовинист.
Он поставил стакан на место и, удовлетворенно заурчав, натянул на себя одеяло и устроился поудобнее, обняв жену.
После секса он всегда становился оживленным.
– Кэт в отчаянии, – сказала Лин.
– Ммм…
– Не очень-то ты ей сочувствуешь!
– Твоя сестра может быть настоящей стервой.
– Я тоже.
– Нет, ты нет.
– Мы совершенно одинаковые. Ты забыл?
– Забыл. Ты моя любимая маленькая Лин…
С этими словами он откинул ее волосы в сторону, чтобы они не щекотали ему лицо, поцеловал в лопатку и через несколько секунд спокойно захрапел.
Секс с мужем. Пункт выполнен.
«А я лично так не считаю», – подумала она.
Нельзя было позволять Майклу называть Кэт стервой. Прежде всего потому, что она ею не была, а главное, сама Кэт ни за что никому не позволила бы сказать хоть одно плохое слово о сестрах. Сама она могла наговорить кучу гадостей, но никому другому это не позволялось, даже Дэну, даже в их собственной спальне. В несокрушимой верности Кэт Лин могла бы поклясться под присягой.
В школьные годы Кэт была среди них троих настоящим головорезом. Когда им исполнилось семь лет, Джош Десуза пустил о Джемме чудовищную сплетню. А именно: что она показала ему свои трусы. Слух был чистой правдой. Он задразнил ее, твердя, что она не носит трусов. «Ношу!» – вскричала обиженная до глубины души Джемма. «Тогда покажи!» – потребовал он. Когда об этом услышала Кэт, она побагровела от ярости. Заметив Джоша на игровой площадке, Кэт подошла к нему и врезала ему головой со всего размаху. Потом Кэт призналась, что ей самой было страшно больно, но она не плакала – разве что самую малость, и то когда вернулась домой и заметила красное пятно у себя на лбу.
Даже теперь, когда им перевалило за тридцать, Кэт все так же была готова всегда и везде защищать своих сестер, часто без особой нужды. Так, например, когда совсем недавно они с Лин вместе обедали, Кэт спросила:
– Ты, случайно, не заказывала салат? – и тут же принялась вопить на весь ресторан: – Эй! Моей сестре салат не принесли!
– Я и сама в состоянии спросить, – пробубнила тогда Лин.
«Моей сестре»… Кэт и не заметила, с какой гордостью произнесла это. Пусть даже потом она повторяла этой самой «своей сестре», что она полная идиотка, если заказывает салат из бокончини, потому что каждому известно: это все равно что жевать резину.
– Я хочу рассказать вам… – сказала она им тогда в пабе, но они все уже поняли по ее скорбному лицу, которое приметили с противоположного конца зала.
И тут Лин неожиданно провалилась в глубокий сон.
Голос был приторным до зубовного скрежета: «Лин! Это Джорджина! Как поживаешь, милая?» У Лин заныло в животе. Она зажала трубку плечом и произнесла:
– Здравствуй, Джорджина! А у тебя как дела?
Она в это время была в ванной: раздевала Мэдди, которая всего за пять минут умудрилась размазать по себе целую банку пасты «Веджимайт» и теперь возмущалась, что ее труд не оценили по достоинству.
Только один человек мог оставить открытой банку «Веджимайта» на полу гостиной – Кара, дочь Джорджины.
– Честно говоря, Лин, я возмущена.
Мэдди почувствовала, что мать утратила бдительность, вывернулась из ее рук и убежала из ванной, злорадно хихикая.
– Чем именно?
Лин закрыла краны и пошла за Мэдди. Сестры говорили, что за неудачный первый брак своего мужа приходится расплачиваться Лин: можно сказать, она растит его дочь, предоставив той полную свободу во всем. А мать Кары тем временем успела удачно выйти замуж за отличного парня, очень похожего на Брэда Питта, хотя, по слухам, была адски мстительной и заслужила то, что мужа у нее увели прямо из-под носа.
Но Лин по-прежнему считала Джорджину пострадавшей стороной и ни разу не отклонилась от своей роли в этих донельзя цивилизованных, совершенно взрослых разговорах и даже не пробовала прибегнуть к одной из четырех основных техник, применяемых в случае пассивно-агрессивного поведения.
– Кара очень расстроена, – сказала Джорджина. – Я удивлена, что Майкл ей это разрешил, удивлена, правда. При всем уважении к тебе, Лин, ты меня тоже удивила!
– О чем это ты? – спросила Лин, глядя, как Мэдди подняла с пола любимую майку Кары и любовно прижала ее к своему перепачканному «Веджимайтом» животу. Ее действительно ничем нельзя было остановить.
– О чем? О статье в журнале «Она»! – пояснила Джорджина. – Кара говорит, ты даже не спросила разрешения использовать ее имя! Она очень чувствительный ребенок, Лин. Всем нам нужно щадить ее чувства.
– Не видела я никакой статьи, – ответила Лин и в целях борьбы со стрессом глубоко вдохнула через нос.
Она старалась не вспоминать, как искажалось лицо десятилетней Кары всякий раз, когда звонок Джорджины отменял очередной совместный выходной. Хорошо же она тогда щадила ее чувства!
– Конечно, я все понимаю. Тебе очень важно сохранить лицо, – продолжала Джорджина. – Только на будущее будь повнимательнее, хорошо? А кстати, как там твоя бандитка? По-моему, Кара очень помогает тебе, проводя так много времени с малышкой. Хотела бы я, чтобы мне помогали, когда Кара была маленькой… Все, пока, мне пора бежать!