Однако по дороге поэт почувствовал себя плохо или решил, что приболел, и повернул в сторону Пятигорска, дабы поправить здоровье. Сделать это при наличии нечистых на руку чиновников не составляло труда. А где вы видели чиновников, которые бы не брали? Разве только те, которым не предлагают или предлагают слишком мало. Лермонтов был из состоятельной семьи и получал от бабушки ежегодное содержание в десять тысяч рублей ассигнациями. Так что средства для того, чтобы решить вопрос с выправкой документов на лечение, у него имелись. Необходимого же человека нашел его друг Столыпин, которого поэт называл Монго.
В Пятигорске Михаил Юрьевич вел довольно бурный образ жизни. Утро и день, как положено, он посвящал лечебным процедурам, ибо здоровье его и впрямь не отличалось крепостью. Однако после оных он развлекался так, как только мог молодой двадцатишестилетний человек, не обремененный семейными узами.
Так уж случилось, что Сергей оказывался в его обществе с завидным постоянством. Арина Ивановна не смогла удержаться от того, чтобы завести с поэтом близкое знакомство. И на что только ни пойдет молодая девушка ради того, чтобы приблизиться к своему кумиру. Все ее усилия были бы тщетны, будь рядом ее батюшка. Но его поблизости не было, а потому запретить ей никто не мог. А Темлякова просили присматривать за девушкой, но не ограничивать ее свободу.
Их шумная компания выезжала кавалькадой кататься по окрестностям города, устраивала пикники, ездила к Провалу, чтобы пощекотать себе нервы, опускаясь в корзине в каменный зев с вонючим озерцом на дне. Не сказать, что Сергею это доставляло удовольствие, и в первую очередь оттого, что его посетило разочарование относительно одного из великих русских поэтов.
С каждым днем этот молодой и заносчивый человек нравился ему все меньше и меньше. Да что там, даже у Шейранова появилось к нему стойкое предубеждение. Поэт оказался колким и острым на язык и нередко преступал грань приличий. Он словно изливал на всех окружающих скопившуюся у него желчь.
Сергей Федорович предполагал, что виной всему его разочарование. Ведь мало того что он был лишен заслуженной награды, так еще и его ссылка была продлена. Хм. Странный молодой человек. А чего он, собственно говоря, ожидал за свое самовольство? Он вообще служит в армии или где?
– Господа, вы только посмотрите на нашего друга Темлякова. Бо-оже, дорогой, да вы не иначе как на войну собрались. Вас так пугают окрестности Пятигорска? – с издевкой встретил Темлякова Лермонтов.
Нда, Сергей сейчас, как говорится, производил впечатление. Поверх мундира – портупея о двух вертикальных ремнях, которая пока еще не вошла в употребление, но отказываться от ее удобства он и не думал. И потом, нечто подобное уже давно используется охотниками. Правда, зачастую это просто ремень, перекинутый через шею и спускающийся к поясному ремню по сторонам груди. Это позволяет носить на нем различное снаряжение, не опасаясь его сползания. Шейранов лишь добавил подопечному ремень на спине.
Снаряжения у Сергея было предостаточно, а потому и ремень было чему оттягивать. Справа и спереди – два подсумка с тридцатью патронами и полусотней капсюлей. На правом боку, а точнее, на бедре кобура с пистолетом на ковбойский манер, даже подвязка к бедру присутствует, чтобы оружие не болталось. Есть и предохранительная петля, цепляющаяся прорезью за один из курков.
Слева – кобура с другим пистолетом, расположенная наискось, так чтобы можно было выхватить оружие правой рукой. Конечно, кавалерийские пистолеты выглядят несколько громоздко и даже где-то комично, но расположены удобно и движений не стесняют. Далее подсумок с толстыми войлочными пыжами. Для скорой стрельбы в них необходимости нет, но когда оружие находится стволами вниз, да еще его регулярно трясет, то незафиксированный патрон очень даже может вывалиться. Пыж исключает такую возможность. И наконец, далее всего расположен средних размеров кинжал. Что совсем уж никак не отвечает местным канонам, предписывающим носить клинок на животе, но Сергей предпочитал делать по-своему.
Шашка пристегнута к седлу, потому как ходить с ней было неудобно. Одно дело, когда он выходил в город, тогда да, нарушать форму одежды не рекомендовалось. Но при вот таких выездах он предпочитал безбожно нарушать устав. Через луку седла перекинут ремень штуцера. В седельных кобурах пара кавалерийских пистолетов. К сожалению, хотя и капсюльные, но все же гладкоствольные. В седельной сумке – дополнительный запас патронов, капсюлей, прочая мелочь.
Кроме означенного оружия, у него были четыре метательных ножа. С этими он вообще никогда не расставался и скрытно носил в рукавах сюртука. Словом, что и говорить, вооружен он был на славу, и не заметить этого было просто невозможно. Остальные мужчины тоже были при оружии, все же не в сказку попали. Но настолько серьезно никто не снаряжался. Сабля или кинжал да пара пистолетов. Туристы, одним словом.
– А вас, я смотрю, вообще ничего не пугает. Хорошо, хотя бы прихватили с собой уставную саблю, – покачав головой, не поддержал веселья компании Шейранов.
А Темляков… Темляков был готов прибить на месте и своего старшего товарища, благодаря которому оказался в смешном положении, и поэта, решившего его высмеять, и… Нет, на нее у него рука не поднялась бы в любом случае. Но ему было крайне обидно, что над колкостью смеется и Арина Ивановна.
Вообще-то Сергею Федоровичу было абсолютно наплевать на поручика Лермонтова и его острый язык. Мало того, он нашел бы способы унять желание Арины непременно бывать в обществе своего кумира. Да хотя бы указать тому же Севастьяну, дворовому Весниных. Тот пользовался таким доверием своего господина, что мог вообще посадить молодых под замок. Он, кстати, намекнул об этом Темлякову, мол, если не управляетесь, барин, то только скажите.
Но как выяснилось, это ни в коей мере не укладывалось в планы Перегудова. Продюсер с самого начала рассчитывал на появление поэта в Пятигорске. Ведь в той или иной мере, но события повторялись из слоя в слой. Да, отличия имелись, и порой значительные, однако шанс на то, что можно будет застать дуэль Лермонтова, был достаточно велик.
И вот поэт приехал в город. Как, впрочем, и ожидалось, человеком он оказался ершистым и всячески искал неприятности на одно место. Может быть, он и не сознавал, что делает, а вел себя так, как, собственно, и ведут себя многие звезды, заносчиво и с неподражаемым самомнением. А он был звездой, внезапно вспыхнувшей на небосводе русской литературы.
Для того чтобы отснять материал, касающийся последних дней поэта, вовсе не нужен был кукловод. Для этого достаточно было зарядить самого поэта и основное его окружение. Но Перегудов не занимался изучением истории, его интересовало шоу. То, что заденет зрителей и заставит их следить за происходящим на экране, затаив дыхание.
Коль скоро гибель Лермонтова – всем хорошо известный факт, то нужно привнести в ситуацию немного интриги. Тогда исчезнет предопределенность событий и происходящее вызовет самый живой интерес – удастся поэту избегнуть гибели или нет? И вот тут нужен был человек, способный повлиять на происходящее. Человек, который хотел бы это сделать, идя к заранее намеченной цели.