А как продавцу раздражения не выказать? Работа тяжелая – к концу смены ноги свинцовые, поясница пластилиновая, рот от улыбки сводит. А тут еще бестолковые покупатели достают. Профсоюза у продавцов нет, жаловаться некому. Дабы они не устраивали коллективных мероприятий протеста, работникам одного отдела не рекомендовалось контактировать с коллегами из другого. Торгуешь люстрами, вот и торгуй, а в отделе сантехники тебе делать нечего.
Эту роскошь – не улыбаться – могли позволить себе только промоутеры (консультанты тех или иных фирм, не состоящие в штате магазина) и охранники. А кассиры не только обязаны были лыбиться, но и благодарить покупателей и приглашать за новыми покупками.
Как человек творческий, Тагиров постоянно экспериментировал с новыми способами торговли. Например, одно время работники магазина под видом покупателей выходили в зал и ненавязчиво рекламировали неликвидный товар. Например, муж с женой обсуждают, какой стиральный порошок взять? А тут советчик – берите вот этот, не пожалеете, я уже год им стираю, не нарадуюсь. И показывает на то, что плохо продается. На дерьмо, одним словом. Супруги тут же кладут неликвид в корзину – как не поверить незаинтересованному человеку?.. Но впоследствии от этой прогрессивной идеи отказались. Во-первых, пришлось расширять штат, а во-вторых, прибыль оказалась недостаточно высока.
Слава Богу, управляющий не рожал идей, связанных с охраной магазина и не устраивал «контрольные кражи». Хотя кто его знает? Может, и устраивал.
Сам он, к слову, никогда не улыбался.
– Проходите, Вячеслав Андреевич, присаживайтесь.
Аршанский находился здесь же, в кабинете. Значит, соврал, сказав, что не знает о причине вызова.
– Что-нибудь случилось?
Управляющий заглянул в раскрытую папку, лежавшую перед ним.
– Я получил распечатку по вчерашнему дню… У меня есть к вам ряд претензий.
Сказано было тоном отца, нечаянно заглянувшего в дневник оболтуса-сына.
– Я понимаю, когда из зала воруют мелочевку, с этим бороться сложно, но когда пропадает товар стоимостью десять тысяч… Да еще несколько наименований. И за один день. Это совершенно недопустимо.
– Что конкретно украли? – сухо спросил Чернаков.
– Пожалуйста. Два финских перфоратора по девять тысяч каждый, утюг «Филипс» за четыре тысячи, набор английских ножей за три… Это, так сказать, что бросилось в глаза. Полные данные будут позже. Согласен, вынести кусок мыла или набор шурупов можно без проблем. Но чтобы перфоратор?.. Объясните, куда смотрят ваши охранники?
– Вы уверены, что перфораторы просто не переложили на другой стеллаж? Такое уже бывало.
– Уверен. Это штучный товар, продавцы знают, где он хранится.
– Продавец проверял исправность товара? И выписывал чек?
– Да, оба чека были выписаны, но на кассе не оплачены.
– Мне надо побеседовать с продавцом, прежде чем разбираться с охранниками.
– Считаете, что продавец сам украл товар? – подал голос Аршанский.
– Не исключено.
– Я думаю иначе, – возразил Тагиров, – ведь здесь данные только за вчерашний день. Позавчера было еще хуже. Я не беспокоил вас, думая, что это случайность…
– Предпраздничные дни, – парировал Чернаков, – покупателей впятеро больше, чем в обычное время.
– Наплыв покупателей бывает перед каждым Новым годом, но раньше так не воровали.
Папа от созерцания дневника перешел к воспитательному процессу. Пока на словах. Но ремешок уже расстегивал.
– За вчерашний день у нас было четыре задержания, – оправдался «двоечник». – Хотите, чтобы ловили больше, добавьте хотя бы одну единицу. Я давно об этом прошу. Двух детективов на смену явно не хватает. Двенадцать тысяч рублей в месяц для «Планеты» пустяк.
– Может, проще их заменить?… Им надо поменьше пить кофе и болтать с продавщицами.
Это был откровенный поклеп, мужики пахали как могли, а с продавщицами болтали для поднятия боевого духа.
– Мои люди не нарушают спортивный режим, – мрачно ответил Чернаков.
– Почему ж такие результаты?
– Леонид Леонидович, даже самые умелые детективы не решат проблемы. У них не рентген вместо глаз. Вы же знаете: охранники не имеют права обыскивать покупателей. Мало того, если видят, как кто-то прячет товар под одежду или в сумку, должен пресечь это на месте, а не ждать, когда тот пройдет через контроль. Иначе сам загремит на нары.
Чернаков не сочинял. Уголовный кодекс твердо стоял на защите чести, достоинства и свободы преступного элемента. Как и должно быть во всяком цивилизованном обществе.
– Послушайте, Вячеслав Андреевич, – перебил управляющий, – я же не прошу вас, например, договариваться с дилерами по поводу поставок паркета без предоплаты или решать вопросы с санитарной инспекцией или пожарными. У вас свой круг задач, вот и выполняйте их добросовестно!
Чернаков ненавидел подобную демагогию. Он ее в милиции наслушался до звона в ушах, когда какой-нибудь идиот начальник приказывал – иди и раскрой заказное убийство, а каким образом, меня не волнует. Но с такого начальника и взять нечего. А Тагиров далеко не дурак. Для красного словца ничего не болтает.
Впрочем, шеф, видимо, угадав мысли начальника службы безопасности, тут же добавил:
– Подготовьте за сегодня перечень дополнительных мероприятий и что надо от нас для их решения. Постараемся обеспечить вас всем необходимым. Бумагу передадите Илье Романовичу. Мне копию.
– Хорошо, – кивнул Чернаков, прикидывая, что, кроме расширения штата, можно потребовать от управляющего.
«Требую у Государственной Думы разрешить расстрел пойманного с поличным без суда и следствия под елкой или в витрине».
– Вы, конечно, в курсе, что в апреле мы открываем еще два магазина в городе?
– В курсе.
– Учредителям не все равно, кто будет их охранять. Доверие, как известно, надо заслужить. Ударным трудом.
– Мы постараемся.
– Идите работать. Я надеюсь, подобных краж больше не случится.
«Иначе папу вызовут в школу и размажут по стене».
Когда Чернаков вышел из кабинета, Тагиров повернулся к Аршанскому.
– Ну и что тебя смущает, Илья? Он прав – перед праздниками всегда больше проблем. Надо действительно добавить им единицу.
– Может, лучше сменить фирму? «Забота» – не самая сильная охранная контора. В городе есть гораздо мощнее. Я не уверен, что они смогут обеспечить порядок, когда мы расширимся.
– Посмотрим. – Тагиров подошел к окну и окинул зал наполеоновским взором. – Они работают с нами пять лет, и пока особых претензий не возникало. Лучше иметь дело с проверенным партнером, пусть и не таким сильным. Как сказал Шекспир, «Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться». К тому же учредители вряд ли согласятся без веских причин.