– Обязательно надо в больницу? Может, само заживет? – Чернаков поморщился и дотронулся до повязки.
– Дело ваше, но я бы лучше лег. На всякий случай.
– Конечно, конечно, – поддержал генерал. – Отдохнешь – человеком станешь. Чтоб за новогодним столом сидеть со здоровой головой и чтоб утром она не болела. Доктор, вы не уезжайте без него. И в военно-медицинскую отвезите, если не сложно. Я позвоню туда, договорюсь.
– Отвезем туда, где есть место. С академией потом сами решайте.
Из двери соседней комнаты выглянул один из охранников «Планеты».
– Василий Степанович, смотрите, что я нашел. – Он покрутил перед носом мобильный телефон. – На столе валялся. Бабский.
– И чего?
– Стал картинки рассматривать, а тут – во, наш отдел красок сфоткан.
– Положи на место. Пускай убойный отдел изымает. Они уже летят с песнями. Всем составом. С мигалками и сиренами.
Охранник понятливо кивнул и исчез. Генерал несильно похлопал Чернакова по плечу:
– Ты уж извини, Слава, что твой затылок пострадал. Отлежишься, я тебе все объясню. Сейчас не стоит голову заморачивать.
– Да не поеду я в больницу… Дома отлежусь.
«А где теперь мой дом? Нет у тебя дома. В больничке жить будешь».
– Не выдумывай! – Генерал сделал вид, что сердится. – Ты мне нужен здоровым и трезвым! Машину твою ребята к «Планете» перегонят.
У Глухарева зазвонил мобильник.
– Слушаю!.. Что?!.. Где?! Ох, ё… Сейчас приеду.
Он раздраженно захлопнул «раскладушку»:
– Час от часу!.. Стаса ранили!.. Огнестрел!
– Где?! В «Планете»?!
– На Юго-Западе. Он тоже кого-то завалил. Подробностей не знаю, в «Планету» из местной милиции позвонили. Чего его туда занесло? Черт! Сплошные подарки к Новому году! Ну как тут бросишь пить?! Ладно, я полетел.
Когда «скорая» подъезжала к воротам одной из городских больниц, Чернаков попросил врача:
– Остановите, пожалуйста. Я все-таки дома отлежусь.
– Дело ваше. Подпишитесь, что отказались от госпитализации.
– Легко!
До Юлиного дома он доехал на метро. На турникете долго не мог попасть жетоном в щель. Подошел милиционер и крайне вежливо поинтересовался, не пьян ли пассажир, не имеет ли случайно колюще-режущего оружия и не желает ли предъявить документы с пропиской. Пассажир молча снял шапку, обнажив перебинтованную голову. Милиционер тут же извинился и проводил раненого пассажира до эскалатора. Внизу его встретил другой милиционер и посадил в вагон, попросив пассажиров уступить ему место. А потом оба милиционера поднялись в пикет и доложили сидящему там проверяющему, что на станции все спокойно и никаких происшествий не зарегистрировано.
Позвонить Юле было неоткуда, трубка пала мученической смертью в баньке Галины Михайловны Копытиной. По дороге Чернаков заскочил в круглосуточный мини-супермаркет, купил бутылку коньяка и шоколадку. Поднялся на этаж, позвонил в дверь.
– Слава, что случилось?! Что у тебя с головой?!
– Под лед провалился. Это была славная рыбалка…
И фотография, и портрет висели на прежних местах. Чернаковский чемодан покоился в углу, за шкафом.
Вячеслав Андреевич прошел на кухню, достал две рюмки, откупорил коньяк. Юля полезла в холодильник.
– Я голубцы купила. Будешь?
– Нет. Не хочу. Давай просто выпьем.
Он разлил коньяк.
– Слава, что случилось? Ты можешь объяснить?
«А что тут объяснять… Это был короткий, но прекрасный роман. Качественный и по доступной цене… Хорошего – помаленьку. Погулял, почитал стишки, и хватит. А теперь – в семью, в работу, в коллектив!»
– С наступающим, малыш.
Он залпом опрокинул рюмку, заел кусочком шоколадки. Юля лишь слегка пригубила.
– Диму твоего завтра отпустят… Ты не представляешь, как это здорово.
В полдень следующего дня Вячеслав Андреевич Чернаков сидел в офисе охранного предприятия «Забота», в небольшом кабинете своего героического начальника Василия Степановича Глухарева. Голова повязана, пластырь на щеке… Сам начальник присутствовал тут же и выглядел так же мучительно больно. Сказалась бессонная ночка, проведенная в правоохранительных структурах различного уровня. Один из представителей структур – старший оперуполномоченный Роман Романович Лутошин, склонив головушку на богатырское плечо, кемарил в кожаном кресле возле чучела медведя. Мишка, угодливо поднявшись на задние лапы, держал поднос с пустой бутылкой из-под «Хеннесси». Сам Лутошин сжимал в руке пивную банку с торчавшим из нее фильтром сигареты.
Глухарев, порывшись в бумагах, откопал заявление Чернакова на увольнение и торжественно вручил подчиненному.
– Поздравляю с возвращением… Работайте с миром.
– Спасибо.
– Ты обиды на меня не держи. Я ж тебе специально «не поверил»… Тоже сразу понял, что кто-то из наших наверняка при делах. Но подними мы панику, затихарился бы, гниль. И хрен бы мы его вычислили. А за тобой я Харламову велел походить. Ну и прикрыть в случае чего. Ты бы ведь не успокоился, правду искать начал. А тебя за это… А мы бы их. Так оно, понимаешь, и вышло! «Копейку» помнишь возле платформы в Левашово? Сергеич на ней и катался. А когда засек, как тебя под белы ручки Толик с Галькой в баню волокут, меня с ребятами вызвал. Глазастый мужик, хоть и ветеран.
– Я, если честно, сперва на него грешил. Он же Гальку в «Планете» под Лемешева подвел.
– Случайность. Сергеич – не Толик… Галька со своим муженьком под Пингвином ходят. А Пингвин – под Щербиной. Старые приятели. Вот Щербина и договорился с Пингвином нашу «Планету» немножко потрясти. Чтоб охране рекламу создать: мол, бездельники, нюх потеряли…
Глухарев подошел к медведю, забрал с подноса бутылку, глянул внутрь и с сожалением выкинул в корзину для мусора.
– Мы вчера со Щербиной почти одновременно в Левашово прибыли. Он, правда, чуть пораньше со своими бычками. Галька их вызвала. А когда он в баньку двинул, Харламов по-партизански за ним. Все ваши разговоры слышал. И в нужный момент вмешался. А мы бычков скрутили да Толика. Очень Толик возмущался – не приведи Господи еще раз такое услышать!..
– Поленом его надо было. – Чернаков поправил повязку на голове.
– Это он, кстати, Щербине идейку подкинул с твоим романом. Засек, что ты на продавщицу глаз положил… А Толика мы с Роман Романычем – тьфу-тьфу! – по полной раскрутили. Не стойкий он оловянный солдатик. Теперь годков восемь закаляться будет.
Лутошин, услышав свое имя, приоткрыл глаза и согласно кивнул. Потом снова ушел в сон.
– На твое место, между прочим, метил. В новой службе безопасности. Да не судьба!