– А у нас пишут, что ты ради привилегий Бенкендорфу продался.
– Что поделать?.. Не читай всякие глупости. Никто не может знать твоих истинных помыслов, кроме тебя самого. Поэтому строят недалекие версии. Либо судят по себе. А почему ты спрашиваешь?
– Я вот тоже людей сдаю… Даже Серегу Кошкина сдал. Нечаянно. А он ведь меня поддержал в тяжелую годину, в малый бизнес за руку привел. Можно сказать, подобрал, очистил от очисток, помог найти свою дорогу. А я?!
– Смотря с какой стороны смотреть на ситуацию. Это вопрос риторический. А про Кошкина ты же не знал.
– От этого не легче.
– И потом, Коленька, насколько я осведомлен, ты спас от смерти другого человека. Это все оправдывает… Человек должен сказать тебе спасибо.
– Он и сказал. Поэтому я здесь. Все, оказывается, связано в этом мире. Как думаешь, выкарабкаюсь?
– Должен. Военно-медицинская академия всегда славилась своими хирургами. Сам не сталкивался, но наслышан. Реклама и к нам доходит.
– Я не буду больше Вадиком… В смысле…
– Я понял, о чем ты. Советовать не могу. Дело сугубо личное. Но, знаешь… Человек должен делать то, что у него получается лучше всего. А что лучше всего получается у тебя? А?
– Поезд отправляется, провожающие, покиньте вагон…
Молоденькая проводница бабочкой пропорхала из конца вагона в начало, на ходу еще несколько раз повторив просьбу. Провожающие и отбывающие слюняво чмокались, обнимались, пожимали друг другу руки и спешили на выход. Вагонное радио транслировало лирический шансон. Полноватый мужчина в серьезном костюме, стоя в проходе, на весь вагон орал в мобильный:
– Зайка, ну не было билетов на сегодня! Клянусь! Даже на плацкарту!.. Бардак! Послезавтра приеду! Нет-нет, никаких самолетов – они падают! Не волнуйся, переночую в гостинице!.. Соскучился, зайка, очень соскучился… Какой билет? Ты что, мне не веришь?!.. Господи, да привезу я тебе билет, привезу! Целую… Из гостиницы позвоню… Нет, встречать не надо, что я, инвалид? Все, пока…
Мужчина с раздражением отключил телефон, негромко выругался не по-латыни, скрылся в купе и с силой захлопнул дверь. Бдительная жена – угроза семье…
Коля ворвался в вагон СВ буквально за минуту до отхода состава. Сунул проводнице билет и паспорт, нашел свое купе, плюхнулся на сиденье, отдышался, потом снял плащ и пиджак, повесив на плечики. Кейс поставил под ноги. И только после этого поздоровался с сидящим напротив попутчиком – средней упитанности молодым человеком, похожим на вышедшего на покой единоборца:
– Добрый вечер.
Попутчик, наблюдавший за вокзальной жизнью через окно, сухо кивнул рано облысевшей головой. Легкое расстройство на его лице не укрылось от Коли. Спальное купе было рассчитано на две персоны, и, похоже, молодой человек надеялся, что место напротив займет лицо противоположного пола. Молодое и по возможности симпатичное. А тут какой-то запыхавшийся и далеко не симпатичный мэн.
Мэн, то бишь Коля, времени на преамбулу не терял. Вслух поблагодарил Господа, который не позволил опоздать на вокзал, захлопнул дверь и выставил из кейса на столик дорожный набор – пол-литра армянского коньяка, пару бутылок пива и немудреную закуску. Несмотря на поздний час, настроен он был вовсе не на мирный сон под стук колес.
Вагон вздрогнул, фирменный скорый «Москва – Санкт-Петербург» медленно пополз на север, плачущие провожающие побежали следом, спотыкались, падали в грязь, поднимались, снова бежали, пока наконец совсем не отстали…
– Ну, как говорится, скатертью железная дорога… Не составишь компанию? – Николай дружески улыбнулся соседу, кивнул на коньяк. – Дельце провернул, надо напряженку снять…
Он сразу перешел на «ты», с попутчиком они были почти ровесниками.
– Меня, кстати, Вадимом звать.
– Игорь, – вновь холодно откликнулся второй обитатель купе.
Пассажир пока не снимал черного кожаного пиджака-куртки, словно сел не на междугородний поезд, а на трамвай или электричку. Из его багажа Коля заметил спортивную пузатую сумку, положенную не в отсек под сиденье, а под столик.
Болтая про погоду и стоимость литра девяносто пятого на московских бензиновых колонках, «Вадик» принялся нарезать лимончик, выкладывая дольки на салфетку, – кроме двух стаканов, никакой посуды на столике в фирменном поезде не предусматривалось.
В купе постучалась проводница и попросила еще раз предъявить билеты. Аромат недорогих отечественных духов потревожил нежные мужские носы.
– Проверяли же… – недовольно пробурчал Игорь.
– Под видом провожающих в купе остаются безбилетники, – пояснила девушка, сворачивая Колин билет и засовывая в кармашек специального портфельчика, – утром я верну билеты.
Ей было не больше двадцати пяти, стройную фигуру не портил даже грубоватый форменный костюм – юбка, пиджак и голубая рубашка. Глянцевый бейджик на лацкане пояснял, что проводницу зовут Верой Павловной, как героиню романа Чернышевского, которой снились сны под номерами.
Коля не сказал бы, что лицо Веры Павловны являлось эталоном женской красоты, но что-то привлекательное в нем, без сомнения, имелось. Возможно, впечатление портила форменная пилотка с железнодорожной кокардой. Или печать усталости, плохо скрываемая косметическими средствами.
Закончив с проверкой билетов, проводница обратила внимание на стоящий на столике коньяк:
– Распивать спиртное в поездах дальнего следования запрещено, – строго, но как-то формально предупредила она, – для этого есть вагон-ресторан.
– Верочка, мы чисто символически… Чтобы лучше спалось. – Коля прижал ладонь к рубашке. – Идти в ресторан ради ста граммов коньку не очень гуманно. Обещаю, все будет в полном порядке.
– Я вам не Верочка, – чуть обиженно произнесла проводница, выходя из купе. – В поезде работает наряд милиции. Если что – разбираться будете с ними… Спокойной ночи.
Она с силой задвинула дверь.
– Ишь, какая правильная, – криво усмехнулся Игорь, – а покажи бабки, стриптиз на столе спляшет. А то и обслужит по полной.
– Не исключено, – согласился Коляныч, распечатывая бутылку, – каждый прыщик мнит себя фурункулом. А каждый бред – Питом, ха-ха-ха…
Игорь снял пиджак, оставшись в черной футболке. Джинсы не снимал. Вернулся за столик, закрыл дверь на защелку. Сумку задвинул под сиденье.
Выпили за знакомство и хорошую дорогу. Для установления контакта Коля рассказал пару свежих неполиткорректных анекдотов, разжигающих межнациональную рознь, и тут же подлил в стаканы двойную порцию ароматного армянского пятизвездочного пойла.
Контакт установился после третьего тоста, как это обычно и бывает. Особенно в поездах дальнего следования, когда даже законченный трезвенник вдруг временно становится членом общества анонимных или открытых алкоголиков. Волшебный вагонный эффект…