– Сувенир. Рашен пистолет.
Те улыбнулись в ответ.
Серебристый «Лексус» с глубоко тонированными стеклами и со строгими номерами урчал под парами. Водитель – улыбчивый мужичок предпенсионного возраста – слушал компакт Шопена. Андрей Антонович открыл заднюю дверь и помог посреднику забраться на сиденье. Коля забрался сам.
Поехали по Невскому. Святослав Святославович, сидящий рядом с водителем, звонил по мобильному в детский дом и предупреждал, что завтра лично привезет спонсорскую помощь. А водила вдохновенно делился знаниями о памятниках архитектуры, расположенных по пути следования: «В этом доме жил Герцен, сюда захаживал Гоголь, а здесь любил бывать Кржижановский…» Игорь почти сразу уснул. История, похоже, его не увлекала.
«А к тем ли мы сели? – испугался вдруг Коляныч. – Не перепутали ли фигурантов?» Но тут он заметил на запястье Андрея Антоновича выколотую цитату неизвестного классика «Дави козлов» и успокоился. Свои.
Святослав Святославович, закончив общение с детским домом, повернулся и протянул руку:
– Волыну покажь…
– Святослав Святославович, – пристыдил Андрей Антонович, – мы же не сапожники…
– Да, виноват. Господа, можно взглянуть на машинку?
– Пожалуйста. – Коля вытащил из-за пояса пистолет и протянул покупателю.
Тот с видом знатока покрутил его в руках, вытащил магазин, передернул затвор, заглянул в ствол, присмотрелся к маркировке:
– Не Китай… Хотя бэушный. Сильно бэушный. К тому же нечищеный. Не паленый, часом? Откуда дровишки?
«Со склада, вестимо».
– Простите, Святослав Святославович, я же не спрашиваю, откуда у вас деньги, – ушел от прямого ответа продавец. – Да и какая вам разница? Вы же не собираетесь их регистрировать. А образец хороший, просто потертый. Не сомневайтесь, не подведет.
– Проверить все равно надо.
– Обязательно. Для того и приехали.
– Сергей Сергеевич говорил, еще автоматы есть.
Кто такой Сергей Сергеевич, Коляныч мог только догадываться. Наверное, московский продавец, от имени которого на переговорах выступал Игорь с редкой фамилией Иванов. Вернее, не выступал, а нагло храпел.
– Есть, – уверенно подтвердил он, помня правило про вранье. – К сожалению, привезти не смогли, небольшая накладка, но товар хороший, не пожалеете.
– Сколько штук?
– А сколько надо?
Господа в костюмах переглянулись.
– Мы можем взять все, – ответил Святослав Святославович. – Сколько вы имеете в наличии?
– А Сергей Сергеевич разве не сказал?
– Мы не обсуждали с ним детали.
«И я не обсуждал. Совсем не обсуждал».
– Видите ли, господа… Я не посвящен в детали проекта. За это отвечает Игорь. Моя задача – создать ему комфортные условия и обеспечить охрану. Вот, создал. Согласен, немного не рассчитал. Виноват. Придется подождать, когда он проснется.
Посредник, словно услышав, что речь идет о нем, мелодично пукнул во сне и уронил голову на плечо Андрею Антоновичу. Святослав Святославович поморщился, опустил боковое стекло, снял с торпеды мобильник и защелкал по кнопочкам обработанным маникюршей ногтем.
«А вот теперь точно провал! Ахтунг, партизанен!»
На спасение – секунд десять, о которых нельзя думать свысока. Из тачки не выскочить – зажат между двух козлов… Остается люк».
Но глубокие внутренние переживания никак не отразились на лице конфидента. Опыт. Он по-прежнему улыбался и, не опуская забрала, открыто смотрел на противника. А тот слушал ответ из трубки…
– Вне зоны Сергей Сергеевич…
– Конечно, вне зоны, – бодро рассмеялся «московский гость», – на воле. Давно вышел, ха-ха-ха…
Господа оценили шутку и тоже рассмеялись.
Святослав Святославович вернул трубку на торпеду. Фу, люк не пригодился. Пока.
– Сколько он за все хочет, не знаешь?
– Вы же должны были обговорить.
– По трубе не стали. Слушают.
– Да, слушать могут. Насчет цены без понятия. Знаю, что, если возьмете оптом, будет дисконт. Процентов пять. Или семь. – Коля с силой толкнул в бок посредника локтем. – Гарик! Просыпайся ты, наконец! Столицу позоришь!
Посредник вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на окружающий мир глазами человека, бухавшего пятьдесят лет без перерыва и вдруг протрезвевшего. Посмотрел-посмотрел и снова вернулся в себя.
– Не уберег, – повинился Коляныч, – в вагоне водку брали… Как чувствовал – «левак». Сломали парня. Ничего, на обратном пути я им устрою Чернобыль. Падлы!..
Машина тем временем с ветерком проскочила Нарвскую заставу и взяла курс на юго-запад культурной столицы.
– Кстати, а пылесосы вам не нужны? – Коля решил совместить приятное с полезным. – Классные аппараты! Отвечаю! По космическим технологиям, с тремя насадками, с химчисткой…
Он принялся декламировать заученный текст о сапрофитах, аллергии и чистом воздухе. Декламировал минут пять. В детский дом не звонил. Господа слушали внимательно, не перебивая.
– Я себе взял, ни минуты не жалею. Их в свободной продаже нет, как и пистолетов. Только сетевой маркетинг. Они сейчас по четыре штуки идут, но приятель мне за три сделал, у него договор с производителем. Напрямую торгует. Хотите, вам подгонит?
– Три штуки чего?
– Ну, вообще-то, долларов…
Господа еще раз переглянулись:
– Три штуки баксов за пылесос?
– Это же не просто пылесос! «Бентли»!
– Извини, Вадик, – повел борцовской шеей Андрей Антонович, – по-моему, вы в своей Москве совсем страх потеряли… Я понимаю – столица, деньги шальные, полмира купить можете, но давай не будем понтоваться. Это неприлично. Думаешь, я не могу пылесос за четыре куска взять? Влегкую… Только я жлобства вот этого вашего на дух не перевариваю.
– Не, я ведь не настаиваю. Просто к слову предложил. Отчего хорошим людям не помочь?.. Простите за назойливость, а куда мы едем, если не секрет, конечно? Игорь мне не успел сказать.
– На залив. Там место спокойное, прикормленное, зевак мало – стреляй сколько влезет. Хвост опять-таки заметим, если привяжется… Потом сделаем ланч.
Андрей Антонович уже неплохо владел жаргоном делового человека. Не какое-то люмпенское «похаваем» или «пообедаем», а солидное – «сделаем ланч».
«Замечательно, – оценил перспективу Коляныч. – Кажется, я остался без прикрытия. Если господа все-таки дозвонятся до этого Сергея Сергеевича, испытывать пистолетик будут на мне. А значит, надо сделать все возможное, чтобы не дозвонились. Например, телефон с торпеды в окошко выкинуть, а потом заявить, что мания у меня такая – всё выкидывать. Больной. И денег на ланч, кстати, тоже нет, пускай угощают».