– Не совсем, – возразил каллистянин. – У фотона всего лишь четыре квантовых состояния, стало быть, вероятность угадывания приёмной стороной – один к четырём. При этом используются квантовые биты информации, называемые кубитами, и мы успешно применяем их именно в целях мгновенной коммуникации.
Маленький европеец помотал головой.
– Какая связь между фотонами в любом состоянии, не умеющими переносить информацию, и греческими богами, телепортирующимися в Трою?
– "Воображение можно уподобить сну Адама, – процитировал Орфу, – он пробудился и увидел, что все это – правда". Джон Китс [53] .
– Нельзя ли изъясняться чуть позагадочней? – насмешливо произнёс Сума Четвёртый.
– Могу попробовать, – ответил иониец.
– Что общего между поэтом Джоном Китсом, квантовой телепортацией и причинами нынешнего квантового кризиса? – спросил Манмут.
– По-моему, – начал посерьёзневший Орфу, – полтора тысячелетия назад «посты» добились прорыва в опытах с Бранами и квантовой телепортацией именно благодаря сокровенному пониманию целостной квантовой природы человеческого сознания. Я проводил предварительные исследования на квантовом компьютере судна. Вообразите себе сознание человека как феномен устойчивого волнового фронта, чем оно и является в действительности, помножьте на терабайты кубитов квантовой информации на основании волнового фронта физической реальности, примените к упомянутым волновым функциям разума-сознания-реальности трансформации соответствующего релятивистского кулонова поля, и вы без труда поймёте, как «постам» удалось открыть Брано-Дыры в иные вселенные и даже телепортироваться туда.
– И как же? – осведомился Астиг-Че.
– Для начала они пробились в миры, в которых существовали такие точки пространства и времени, где уже находились спутанные пары волновых фронтов человеческого сознания, – пояснил Орфу.
– Пары чего? – растерялся его лучший друг.
– Что есть реальность, как не устойчивый квантовый фронт волны, коллапсирующий посредством вероятностных состояний? – промолвил гигантский краб. – И как иначе работает мозг человека, если не в качестве интерферометра, воспринимающего и разрушающего сии самые волновые фронты?
Маленький европеец продолжал трясти головой. Он позабыл о прочих моравеках, собравшихся на мостике, о своей подлодке, которую менее чем через три часа могли спустить на Землю в космошлюпке, о надвигающейся опасности – словом, забыл обо всем, кроме отчаянной головной боли, порождённой речами ближайшего друга. А тот не унимался:
– Постлюди открывали Брано-Дыры в иные миры, созданные – или по крайней мере воспринятые – сфокусированными линзами существовавших заранее голографических волновых фронтов. То есть человеческим воображением. Гением человека.
– Нет, ну ради всего святого! – возмутился генерал Бех бин Адее.
– Почему же, – сказал иониец. – Если предположить существование бесконечного или приблизительно бесконечного ряда альтернативных вселенных, то многие из них непременно сотворены одною лишь силой человеческого гения – сингулярностью гения – анализатора белловских состояний, источника чистой квантовой пены реальности.
– Метафизика, – ошеломлённо проговорил Чо Ли.
– Чушь собачья, – изрёк Сума Четвёртый.
– Да нет, всё было именно так, – возразил Орфу. – Что мы имеем? Терраформированную Красную планету с изменённой силой гравитации. Вероятно ли, чтобы подобное преобразование заняло всего лишь несколько лет? Вот что я называю чушью собачьей. У нас весь Марс уставлен изваяниями Просперо, а вулкан Олимп заселён древнегреческими богами, которые шастают через пространство и время к иной Земле, покуда Гектор с Ахиллом бьются, решая судьбу Илиона. Вот что такое чушь собачья. Если только…
– Если только мы не поверим, будто «посты» открыли порталы именно в те миры, которые были созданы прежде могучей силой человеческого гения, – закончил первичный интегратор Астиг-Че. – Что сразу объясняет и статуи Просперо, и калибановидных тварей на Земле, и присутствие на планете Илиона Ахилла, Гектора с Агамемноном и прочих людей.
– А как же быть с греческим пантеоном? – усмехнулся Бех они Адее. – Кого мы повстречаем дальше? Иегову? Будду?
– Возможно, – ответил слепец. – Но я бы скорее предположил, что наши знакомые олимпийцы – это «посты»-трансформеры, сбежавшие сюда четырнадцатью веками ранее.
– С какой стати им превращаться в богов? – усомнился Ретроград Синопессен. – Особенно в тех, чья сила происходит от нанотехнологий и квантовых фокусов?
– А почему бы нет? – спросил Орфу. – Бесконечная жизнь, выбор пола, возможность разделить ложе с любым кратковечным, разведение уймы бессмертных и бренных отпрысков, которых «посты», судя по всему, не могли производить на свет самостоятельно… Я уж не говорю о десятилетней шахматной партии под названием «Осада Трои».
Маленький европеец потёр висок.
– Получается, терраформирование и перемена гравитации на Марсе…
– Да, – подтвердил гигантский краб. – Работы здесь – почти на четырнадцать веков, а не на три года. И это при божественных квантовых технологиях.
– Выходит, – начал капитан подлодки, – где-то там, внизу, штастает настоящий Просперо? Просперо из «Бури» Шекспира?
– Или кто-нибудь… что-нибудь в этом роде, – закончил иониец.
– А как же мозг-урод, явившийся из Брано-Дыры не несколько дней назад? – Голос ганимедянина Сумы Четвёртого звенел от гнева. – Он что, тоже – персонаж из вашей драгоценной человеческой литературы?
– Возможно, – откликнулся Орфу. – Роберт Браунинг написал однажды поэму «Калибан о Сетебосе», в котором чудовище из шекспировской «Бури» рассуждает о своем божестве, описанном у поэта очень скупо: «многорукий, словно каракатица», существо весьма своенравное, вскормленное на страхе и жестокости.
– Твои домыслы переходят все границы, – произнёс Астиг-Че.
– Да, – согласился гигантский краб. – Однако тварь, которую мы недавно сфотографировали, выглядит как исполинский человеческий мозг, бегающий на длинных руках. Невероятный плод эволюции в любом из миров, или вам так не кажется? Впрочем, Роберт Браунинг обладал весьма живым и богатым воображением.
– А не ждёт ли на Земле ещё и Гамлет? – съехидничал Сума Четвёртый.
– О! – вырвалось у маленького европейца. – О! О, вот было бы славно…
– Прошу не отвлекаться, – вмешался первичный интегратор. – Орфу, откуда ты всё это взял?
Иониец испустил вздох. Вместо вербального ответа голографический проектор из устройства связи на помятом и поцарапанном панцире краба передал изображение, которое тут же зависло над навигационным столом. Это была виртуальная полка с шестью довольно увесистыми фолиантами. Одна из книг – Манмут успел заметить заглавие: «В поисках утраченного времени. Том третий. У Германтов» – раскрылась на четыреста сорок пятой странице. Картинка увеличилась, так что стало возможно прочесть печатный шрифт.