Он жевал медленно, чисто механически, в отличие от Юна, который работал челюстями весьма основательно и споро. Неожиданно ему послышались какие-то посторонние звуки.
— Тихо! — зашипел он на Юна. — Слушай!
Юн так и застыл с полным ртом. Он привык подчиняться приказам быстро и беспрекословно.
За завалом слышалась человеческая речь. Звуки были очень слабыми — как от приемника, у которого садятся батареи. Глеб припал ухом к камням и ему показалось, что люди совсем рядом. Неужто отец и пан доктор?!
— Эй, кто там! — закричал Глеб. — Отзовитесь!!! Батя, это ты?! Постучи по камням, если слышишь меня!
Голоса стали отчетливей; Глебу даже показалось, что они приближаются. Расслышал их и Юн. Он со всей старательностью присоединил свой голос к крикам Глеба, и с полминуты в подземном коридоре стоял нечеловеческий рев, который, наверное, слышался и на поверхности.
— Стоп! Молчим! — Глеб опять приник к камням.
И они услышали стук! А затем и человеческую речь — вполне отчетливую и совсем рядом.
— Батя, ты?!
— Глебушка, сынок! — раздалось глухо в ответ. — Ушам своим не верю! Сынок…
— Папа, ждите, мы сейчас будем к вам пробиваться!
Работа закипела. Глеб трудился как одержимый, не ощущая усталости. Его до самой макушки переполняла радость. Порыв товарища воодушевил и Юна, и вскоре отец и пан доктор оказались в объятиях Глеба.
— Воды… — сказал пан Юлиуш, когда затихли первые восторги. — У вас есть вода? Умоляю, дайте глоток! Умираю от жажды…
— Вот вода! Пейте, сколько влезет! — совал им в руки Глеб бутылки с минералкой. — У нас еще есть.
Потом «стариков-разбойников» накормили. Надо отдать должное Тихомирову-старшему — он наотрез отказался лезть в подземелья без продуктового НЗ и соответствующего снаряжения, хотя пан доктор, когда они отыскали вход в подземный лабиринт, уверял его, что они только одним глазком взглянут — и назад. Опыт — великое дело. Поэтому пребывание в подземном заточении не особо сказалось на их физическом состоянии. Только с водой было неважно.
— Ну как, нашли Копье Милосердия? — скептически спросил Глеб.
— А… — махнул рукой отец. — Не спрашивай…
При этом вопросе пан доктор воровато отвел глаза в сторону и сделал вид, что он вообще ни при чем…
Теперь уже впереди шел Юн. Он торопился; ему хотелось побыстрее покинуть этот мрачный подземный мир и увидеть солнце, небо, деревья, зеленую траву… Неожиданно он резко остановился и повелительно поднял вверх левую руку; пан доктор, который не разбирался в военных сигналах, ткнулся ему носом в спину и что-то недовольно пробубнил.
— Ни звука! — прошипел, как змея, Юн. — Там кто-то есть.
Все застыли, как вкопанные: отец и пан доктор — в недоумении, Глеб — в большой тревоге. Так они стояли около минуты. Но в подземелье царила тишина, лишь иногда нарушаемая звонким «бломп! бломп!» падавших с потолка капель.
— Идите за мной как можно тише. И не разговаривайте, — наконец сказал сильно встревоженный Юн.
— Ты что-то услышал? — шепотом спросил Глеб.
— Нет, но мне кажется… Не знаю… Наверное, я еще до сих пор под влиянием профессионального синдрома недоверчивости. Но все равно, старайтесь не шуметь.
Они вышли в камеру-«перекресток» и Глеб наконец с удовольствием выпрямился. Все-таки согбенное положение больше подходит обезьяне, предку человека. Неожиданно Юн крикнул:
— Ложись! — И открыл огонь из пистолета, который будто сам прыгнул ему в руку по тому ходу, который шел от валуна.
В ответ раздался крик боли, топот ног, а затем загрохотала очередь из автомата, от которой даже в ушах заложило. Глеб мигом сдернул с плеча свое ружье и начал палить в черный зев хода. Спустя считанные секунды ответный огонь затих, и в камере воцарилась тишина и темнота, потому что фонари были выключены.
— Нас все-таки достали, — чересчур спокойно сказал Юн, меняя опустевшую обойму.
— Похоже… — ответил Глеб и тяжело вздохнул. — Будем отмахиваться, куда денешься.
И ему, и отцу было не впервой сражаться за свою жизнь в таких условиях. Глеба беспокоил лишь пан доктор. Юлиуш Ганович лежал и тихо скулил, как побитый щенок. Глеб понимал его: вот оно, освобождение из подземной темницы, совсем близко, и тут такое…
— Что будем делать? — спросил Юн. — Долго мы здесь не продержимся. Нас выковыряют отсюда, как устрицу из ракушки. Я спрашиваю совета потому, что мне еще не приходилось бывать в подобной ситуации.
— Рискнем пойти другим коридором, — решительно сказал Глеб. — Пока они будут совещаться, что предпринять, а потом, оказавшись в этой камере, гадать, куда мы делись, возможно, нам удастся выбраться на поверхность. Я надеюсь на прибор. Он видит сквозь стены. Не исключено, что между подземными ходами есть замурованные перемычки. Это обычная практика древних устроителей лабиринтов. Так проще вытаскивать землю на поверхность — коротким путем.
Теперь уже Глеб уподобился слепому: он надел видеоочки, поэтому не мог знать, что находится у него под ногами, а вместо поводыря выступал отец. В арьергарде шел Юн с оружием наготове; рюкзаки за плечами исполняли у него роль бронежилета. Защита, конечно, не ахти какая, но все же…
Глеб и впрямь нашел замурованное ответвление подземного хода. Кладку разрушили быстро. Коридор, в который они попали, был, не в пример предыдущим, просторен и имел высоту не менее двух метров; а что касается его ширины, то по нему можно было идти по трое в ряд. «Похоже, это центральный ход лабиринта», — подумал Глеб.
Но куда идти, налево или направо? Глеб соображал недолго. Тоннель был с едва заметным уклоном, поэтому направление нарисовалось само по себе — нужно идти на подъем.
— Туда! — решительно махнул он рукой, и они припустили по подземному коридору с максимально возможной прытью.
Увы, вскоре их ожидало большое разочарование — еще один завал. И похоже, на этот раз он был совершенно непреодолимым, похожим на пробку в бутылке шампанского. Если раньше вверху была щель, хоть и узкая, то теперь перед ними стояла сплошная стена земли вперемешку с обломками кирпича (вполне современного) и какого-то строительного мусора. Скорее всего это был провал и его засыпали сверху.
— Все, кранты… — сказал Юн и тяжело сел. — Нам хана. Осталось лишь драться.
— Поживем — увидим, — упрямо процедил сквозь зубы Глеб и снова надел свои видеоочки; он надеялся, что аккумуляторные батареи сядут не скоро.
И на этот раз ему повезло. Уж не панна ли старается? — мелькнула в его голове мимолетная мысль, когда он узрел еще одну замурованную перемычку. Правда, она была значительно толще предыдущей. Когда пробили дыру в кирпиче, то оказалось, что это вовсе не проход, а достаточно просторная камера. Глеб быстро бросился к противоположной стороне, постучал по ней и воскликнул: