У нас в разведке никогда не стихали дискуссии о том, как строить политику в отношении США – нашего главного в те годы противника, чего можно ждать от них в ответ на те или иные инициативы. Всегда были сторонники поиска договоренностей с США за столом переговоров, но находились и сторонники силового противостояния как единственного условия сохранения равенства с США. Конечно, переговорный процесс выглядит намного предпочтительнее, но вся беда в том, что ход любых переговоров с США сразу же выявлял центральную линию американской стороны – обеспечить главенство американских интересов в ущерб интересам партнера. Психологически Соединенные Штаты никогда не признавали Советский Союз равным партнером, и вся работа американских дипломатов строилась на исходном принципе превосходства США над СССР, которое только надо было закрепить в итоговых документах. Многие темы, тесно связанные с международной безопасностью, вообще исключались американцами из переговоров как не соответствующие их национальным интересам. Такая судьба постигла предложения об отказе от инициативы ядерного нападения, об отказе от воздействия на природные силы в военных целях, о демилитаризации космоса, об ограничении военного противостояния в Индийском океане и т. д., и т. п. Другие проблемы – противоракетная оборона, сокращение стратегических наступательных вооружений, прекращение подземных ядерных испытаний – порождали многолетние тягучие «посиделки», в ходе которых США, следившие за все увеличивавшейся экономической слабостью СССР, просто ждали момента, когда наконец руководство СССР, а потом России дрогнет и согласится на их условия. Как бы это ни звучало горько для наших дипломатов, но в переговорной борьбе США неизменно переигрывали нас и постепенно ограничивали, связывали наши амбиции, более расчетливо ставили вехи для будущего вероятного хода развития мира. Стоит только посмотреть на хельсинкский переговорный процесс, результатом которого мы так гордились и который оказался в большой степени фатальным для судьбы СССР.
В мировой политике США просматривается пронизывающая все заряженность на руководящую роль в мире. Эта претензия не зависит от смены администрации в Белом доме. Она может носить грубо-откровенный характер, что хорошо просматривалось в речах Рейгана, Буша, а может быть задрапирована декоративными идеями, как во времена Картера. Пожалуй, нежелание американцев принять за исходную точку равенство партнера на переговорах и подпитывало сторонников силового противостояния.
Адепты политики конфронтации в отношениях между СССР и США утверждали, что единственное средство убедить США вести честную партнерскую политику – это противопоставить им силу. Другого пути заставить себя уважать нет. Причем подавляющее большинство исповедовавших эту точку зрения составляли те, кто много лет проработал в США и знал страну не только по книжкам.
Сторонники этого направления утверждали, что Соединенные Штаты отступили в карибском кризисе, так же как отступил и СССР, не выдержав реальной угрозы ядерного конфликта. Это потом, много лет спустя, станет насаждаться версия, будто отступил только Советский Союз. Далее США не выдержали груза потерь во Вьетнаме. Они не могли взять в толк, почему сопротивляется народ, у которого были разрушены все города, заводы, дороги, мосты. Они ушли, вьетнамцы победили их психологически, а следовательно, и стратегически.
Много раз пробовали американцы зацепиться за арабскую землю, но стоило арабам взорвать казарму морских пехотинцев в Бейруте и похоронить под обломками две с половиной сотни оккупантов, как почти сразу же раздался звук рога, протрубившего отбой.
Как хотелось американцам наказать строптивого Хомейни, сторонники которого осмелились (неслыханное дело!) захватить американское посольство в Тегеране! На редкость театральную и рискованную операцию придумали они с «Морскими жеребцами» в пустыне, но после ее провала не решились на прямую конфронтацию. Проглотили боль и обиду только потому, что против них стоял фанатично настроенный противник, который не пощадил бы своей жизни в обмен на чужую.
За все долгие годы работы в разведке так и не удалось убедить руководство СССР в том, что расчеты на дружбу с США, основанную на одинаковом понимании прав и обязанностей, на равной безопасности, беспочвенны. Американские президенты постоянно исходили из того, что СССР является слабейшей стороной, делали все для того, чтобы он всегда оставался таковым. Если и были какие-то колебания в этой политике, то они диктовались строго рассчитанными интересами. Скажем, американцы никогда, за исключением одного года, не отказывались от поставок зерна в СССР, потому что это экономически выгодно им, закрепляет нашу привычку не производить, а покупать, обескровливает нашу экономику, отбирая столь нужную валюту. Приятно видеть, как ваш противник год за годом превращает в навоз свои скудные золотовалютные запасы. И в то же время американцы никогда не продадут нам современное промышленное оборудование, хотя речь идет также о мировой торговле. Им не нужен потенциальный конкурент. Они создали систему всемирной технологической блокады СССР под предлогом того, что, дескать, промышленное оборудование используется для военных целей. Это неуклюжая уловка, они сами признают, что военно-промышленный комплекс СССР работал на уровне американских стандартов и производил сопоставимые виды вооружений. Блокировали США гражданскую мирную промышленность: энергетику, металлургию, транспорт. Здесь был очевиден корыстный интерес США.
Сотни раз мы писали и докладывали устно, что было бы непростительной наивностью полагать, что США при каких-то обстоятельствах окажут СССР финансовую или экономическую помощь. Брежнев и особенно Горбачев прожили свои незадачливые политические жизни, так и не поняв, что американцы частенько водили их, как кроликов, по своим тропкам, помахивая перед носом «морковкой» в виде обещания помощи. После августа 1991 года на эту же «морковку» загипнотизированно смотрели новые правительства России, месяцами не стихали разговоры взахлеб о 24 млрд долларов помощи. Где они? Неужто так трудно понять, что интересам США не соответствует возрождение России? Зачем им возрожденная, сильная Русь? Без нее им куда лучше и удобнее живется в мире, а от добра, как говорят, добра не ищут.
Информационно-аналитическая работа по США для нас была постоянной борьбой против иллюзий, за трезвый расчет, за действительный учет взаимных интересов. Как обидно было видеть, что наши лидеры, возвращаясь со встреч на высшем уровне с американскими президентами, выбивались из сил, чтобы доказать выгоду от проделанной ими работы, успех своей миссии. Им не терпелось немедленно заявить об «исторических» достижениях. В считанные часы созывалось политбюро, которое принимало решения об одобрении, давались указания внешнеполитическим ведомствам развить успех и т. д. Барабанным боем звучал пропагандистский аккомпанемент. А мы в разведке с горечью наблюдали, как американский президент спокойно возвращался к себе домой и без всякого шума подсчитывал со своими помощниками полученные выгоды.
1975 год представляется сейчас годом максимальных внешнеполитических успехов Советского Союза. На фоне продолжавшегося перекрашивания стран «третьего мира» в просоциалистические цвета, крушения португальской колониальной империи и драматических событий в Эфиопии тогда произошли два из ряда вон выходящих события. Об одном уже говорилось – это поражение США во Вьетнаме, вызвавшее глубокие потрясения в американском обществе и серьезное временное ослабление внешнеполитической активности Вашингтона. Второе – совещание в Хельсинки глав государств и правительств.