– Приказ всем офицерам срочно выехать в расположение 317-го полка [25] .
– Что там стряслось? – спросил у него я.
– Не знаю, – ответил Николай.
На этом короткая контрольная инспекция разведроты и закончилась. Старшина куда-то метнулся и сразу же вернулся и пытался вручить мне сверток, но в данной ситуации мне было не до гостинца. Чтобы не обидеть заботливого старшину, я пообещал вернуться за гостинцем в следующий раз. Я прекрасно знал, что находится в этом свертке, и хорошо знал характер послевоенных старшин. Однако и лишние разговоры офицеров в машине были бы мне ни к чему. Конечно, старшина – мудрый человек, и после окончания проверки планировал накрыть небольшую «поляну» для начальника где-то в каптерке или другом укромном месте, но ему смешал карты наш поспешный отъезд. Тем не менее тот же гостинец вечером доставил командир разведгруппы, которая прибыла для инструктажа. Такой инструктаж перед заступанием на суточное боевое дежурство на гору Ходжа-Бурга проводился лично мной или моими помощниками каждый вечер. На соседней же горе Ходжа-Раваш боевое дежурство несли разведчики дивизионной разведроты.
Распрощавшись с Лебедем и старшиной роты, мы с Калашниковым поспешили в район бассейна. Мягко говоря, мы не торопились, потому что к нашему прибытию офицеры уже уехали в соседний полк. Об этом нам сказал дежурный по бассейну офицер. В полку разъездная машина была всего одна, и на ней командир полка уехал в город на проверку охраняемых объектов.
– А как быть нам? – воскликнули мы. Не ехать же на боевой машине по городу, да тем более днем. Выезды на боевой технике без особой на то надобности были нежелательными. В данной ситуации мы оказались в безвыходном положении и, некоторое время посовещавшись, решили идти в полк пешком. Благо, было недалеко, где-то около полутора километров, не более того. По времени это минут двадцать хорошим солдатским маршем.
Сразу за центральным входом, через дорогу, был небольшой базар. Некоторые продавцы оставались там и на ночь, как бы под защитой «шурави». Правда, однажды сержант этого же полка на этом рынке здорово набезобразничал. Будучи дежурным по КПП, он в ночное время зашел на рынок, купил самогонки, нажрался и по пьяни застрелил продавца. Был большой скандал. Сержанта без проблем вычислили по свежей гари в канале ствола и осудили.
Перейдя дорогу, мы направились в сторону площади Пуштунистана. В районе площади народу было много. Хотя воскресенье у мусульман было рабочим днем, но везде шла бойкая торговля. Среди всей этой разношерстной массы мусульман люди в спортивных костюмах выглядели белыми воронами. Многие стали обращать на нас внимание, а торговцы громко зазывать в свои духаны. Мы же, в свою очередь, старались быть безразличными к происходящему, но это если глядеть со стороны. А на самом деле мы были очень сосредоточенны, косили глазами налево и направо, готовые в любую минуту при посягательстве на нашу жизнь применить оружие. Через несколько сот метров мы свернули на менее многолюдную улицу, которая и вела в нужный для них полк. Здесь встречались редкие прохожие, которые не обращали внимания на двух одетых в спортивные костюмы европейцев, или делали вид, что не замечают нас. Вскорости мы подошли к чайхане, которая была на нашем маршруте. Раньше мы уже слышали, что хозяин чайханы тихонько приторговывает самогонкой на розлив. Сюда частенько заглядывают иностранцы, в том числе и русские, – не были исключением и военные. Около чайханы Николай говорит:
– Давай зайдем в это заведение, у меня есть «афоньки» – так на жаргоне военных называлась местная валюта.
– Давай, – согласился я.
Чайхана напомнила мне Фергану – там таких было множество. В дальнем углу сидело несколько человек, в основном стариков, пьющих зеленый чай. Нас поразила тишина внутри чайханы. В ферганской чайхане всегда много шума, и поведение посетителей там совсем другое. Кто помоложе, наливают из чайников в пиалу водку и потихоньку пьют, делая вид, что пьют чай. После нескольких выпитых пиалушек от такого чая не только будешь громко разговаривать, а песню запоешь. Некоторые приходят поиграть в нарды. В ферганских заведениях такого типа бывали и случаи мордобоя. А здесь сам хозяин чайханы вышел посетителям навстречу и весело поздоровался на неплохом русском. Что интересно, те в Афганистане, кто промышлял торговлей, все неплохо знали русский язык, не говоря о детях, которые занимались уличной лоточной торговлей. Мы тоже поздоровались и, войдя вовнутрь заведения, обратили внимание на тарелку, стоявшую в углу стойки. В ней была обычная, как в Союзе, квашеная капуста и несколько пластмассовых вилок. Самогонку хозяин чайханы продавал тихо, чтобы не подвергать себя всевозможным нападкам со стороны земляков. Конечно, этим бизнесом он здорово рисковал. Но бизнес есть бизнес! Водка у него была хорошего качества, но уж слишком вонючая. Своим запахом она напоминала грузинскую чачу. Чайханщик зашел за стойку и тихонько спросил:
– Наливать?
– Давай, – ответили мы.
Он налил два неполных стакана и незаметно от аксакалов протянул их нам. Мы взяли стаканы и, продолжая конспирацию, отвернулись от посетителей и выпили. Конечно же, мы не боялись быть отравленными. В бизнесе афганцам всегда была присуща порядочность, это гарантировалось. И, между прочим, они друг другу помогали и не ставили подножек. Если в магазине при покупке не было нужного товара или размера, его хозяина немедленно выручал сосед. «Шурави» нисколько не сомневались, что чайхана была под наблюдением советских (и не только советских) спецслужб. Поэтому надолго задерживаться в чайхане мы не стали. Николай расплатился с хозяином чайханы.
– Заходите еще, – пригласил тот.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
На выходе из заведения мы осмотрелись по сторонам и продолжили свой путь в сторону полка. По улице навстречу нам шли трое парней примерно одинакового с нами возраста. Мы на ходу обсуждали какие-то свои проблемы и не обращали внимания на идущих навстречу афганцев. Зато эти парни при виде европейцев думали совсем о другом и заранее спланировали свои действия. Как воспитанные люди, мы уступили им дорогу и немного посторонились, но афганцы подвинулись в нашу сторону и перекрыли движение. Между ними проходил разговор на повышенных тонах. Остановившись напротив нас, они стали яростно жестикулировать руками: особенно старался тот, который выглядел старше других. Ну еще бы, – их трое, а «шурави» только двое. Да и улицы в целом не совсем пустынные, нет-нет да пройдет пара-тройка мужичков.
– Но хрен вы, бандота, угадали! – громко сказал Николай. – С нами у вас номер не пройдет!
До афганцев как бы дошло предупреждение. Они на несколько секунд замолчали и переглянулись. Николай долгое время до службы жил в Фергане и неплохо знал узбекский язык. Вот он и передал мне: «Они нас оскорбляют и цепляются». Хотя об этом можно было сообразить и без перевода!
– Ну что, сейчас начнется, – сказал я Николаю.
Редкие прохожие останавливались и с нескрываемым любопытством наблюдали за двумя компаниями. Таких любопытных на противоположной стороне уже собралась целая толпа. Глядя на это, мы не стали ждать развязки, и сами перешли к решительным действиям. Мы одновременно сбили с ног сразу двоих, и пока Николай расправлялся с третьим, я молотил этих двоих, не давая им подняться на ноги. В чужой стране закон о том, что лежачих не бьют, не действовал, по крайней мере он не распространялся на нас в той ситуации.