Я глянула в обе стороны и широким шагом пересекла улицу, но как только я дошла до тротуара, мою руку обхватила широкая ладонь.
– Куда ты, черт побери, идешь? – спросил Томас, останавливая меня.
Я отдернула руку и оттолкнула его. Он почти не сдвинулся с места, но я все же прикрыла рот ладонью, а потом приложила руки к груди.
– О боже! Прости меня! Это просто рефлекс.
Томас нахмурился:
– Лииз, тебе не следует вот так разгуливать в одиночку, пока мы не знаем, где Гроув.
На углу в десяти футах от нас стояла пара, ожидая, когда загорится зеленый свет. Кроме них, на улице никого не было.
Я облегченно вздохнула, но сердце мое учащенно забилось.
– А тебе не следует вот так хватать людей. Тебе повезло, что ты не закончил, как пьянчуга Джо.
Лицо Томаса медленно расплылось в улыбке.
– Прости. Я услышал, как хлопнула твоя дверь, и заволновался, что из-за меня ты рискнешь выйти на улицу.
– Возможно, и так, – стыдливо призналась я.
Томас собрался с духом, прежде чем заговорить.
– Не хочу делать тебя несчастной. Мне хватает и того, что я делаю это с собой.
Я помрачнела:
– Не хочу, чтобы ты был несчастным. Но все это… очень грустно.
– Тогда… – Томас прикоснулся ко мне, – давай вернемся. Если пожелаешь, мы будем говорить об этом всю ночь. Я объясню тебе все столько раз, сколько нужно. Можем установить основные правила. Я слишком давил на тебя. Теперь я это понимаю. Давай сбавим обороты. Найдем компромисс.
Никогда еще я не хотела чего-то так сильно.
– Нет.
– Нет? – опустошенно проговорил Томас. – Почему?
Мои глаза увлажнились, и я посмотрела себе под ноги, позволяя слезам скатиться по щекам.
– Потому что мне очень этого хочется, но я ужасно боюсь.
Меня удивил мой внезапный порыв, но он подействовал на Томаса.
– Детка, взгляни на меня! – Он нежно приподнял мою голову за подбородок, чтобы взглянуть мне в глаза. – Вместе уж точно не может быть хуже, чем порознь.
– Но мы зашли в тупик. Мы снова и снова спорим об одном и том же. Нужно преодолеть этот барьер.
Томас покачал головой.
– Ты все еще пытаешься забыть Камиллу, – размышляла я вслух, – и это может занять какое-то время, но это возможно. Не все получают то, что хотят, так?
– Лииз, я не просто хочу быть с тобой. Ты мне нужна. Такое не проходит.
За футболку он притянул меня к себе и прикоснулся лбом к моему лбу. От Томаса приятно пахло чистотой и мускусом. Даже легкое прикосновение к моей одежде вызвало желание раствориться в нем.
Я внимательно посмотрела Томасу в глаза, не в силах что-либо ответить.
– Хочешь, я скажу, что забыл ее? – проговорил он. – Я ее забыл.
С каждым словом в его голосе звучало все более сильное отчаяние.
Покачав головой, я бросила взгляд на сумеречную улицу:
– Я не просто хочу, чтобы ты это сказал. Мне нужно, чтобы это было правдой.
– Лииз. – Томас подождал, пока я посмотрю на него. – Прошу, поверь мне. Я действительно раньше любил другую, но я еще никогда никого не любил так, как тебя.
Я прильнула к нему, и он обхватил меня руками. Наконец я дала волю своим чувствам, позволяя тем силам, которые привели нас к этому моменту, взять верх. У меня было два варианта. Уйти от Томаса и страдать от душевной боли, которую я испытывала каждый день вдали от него. Или же пойти на огромный риск, без каких-либо прогнозов, расчетов и гарантий.
Томас любил меня. Нуждался во мне. Может, я была не первой женщиной, которую он полюбил, и, может, чувства Мэддоксов длились вечно, но я тоже нуждалась в нем. Я не была первой, но я буду последней. Это не делало меня вторым призом. Это делало меня его вечностью.
В темноте улицы раздался громкий щелчок. Кирпич за моей спиной взорвался тучей осколков. Я повернулась и подняла глаза: над моим левым плечом взвилось облачко пыли, в кирпичной стене зияла дыра.
– Какого черта?
Томас окинул взглядом окна, а потом посмотрел на пустую дорогу между нами и домом.
По улице шагал Гроув. Он вытянул перед собой дрожащую руку, в которой был зажат служебный пистолет. Томас принял оборонительную позу, прикрывая меня своим телом, и грозно глянул на нашего противника:
– Гроув, положи оружие на землю, и я не буду убивать тебя, мать твою.
Гроув остановился. Нас разделяли лишь двадцать ярдов и какая-то машина.
– Я видел, как ты выбежал из здания вслед за Линди – даже не обувшись. Сомневаюсь, что ты прихватил с собой пистолет. В шорты себе, что ли, засунул?
Для толстенького коротышки с сальными волосами он говорил слишком уж самодовольно.
Усики Гроува дернулись, и он улыбнулся, демонстрируя желтые больные зубы. Все-таки правда, что злость пожирает людей изнутри.
– Линди, ты выдала меня, – прошипел Гроув.
– Это сделал я, – ответил на это Томас, медленно сгибая локти и поднимая руки. – Я вызвал ее, потому что заподозрил неладное в твоих отчетах.
Из-за угла вышли какие-то двое мужчин и замерли.
– Вот черт! – сказал кто-то из них, и оба со всех ног помчались в обратном направлении.
Прячась за Томаса, я медленно потянулась к сумочке.
Пистолет Гроува выстрелил, и Томас вздрогнул. Он опустил глаза и приложил руку к нижней части живота.
– Томас! – взвизгнула я.
Он закряхтел, но с места не двинулся.
– Ты так просто не отделаешься, – натянутым голосом проговорил Томас. – Те парни сейчас звонят в полицию. Но ты можешь перейти на нашу сторону. Выдай нам информацию на членов якудза.
Глаза Гроува стали стеклянными.
– Я уже покойник. – И он вновь прицелился. – Глупая сучка!
Я подняла руку, направляя пистолет между рукой Томаса и его торсом, и выстрелила. Гроув упал на колени, красное пятно расползлось на кармашке его белой рубашки. Он повалился на бок, а Томас, кряхтя, повернулся.
– Сильно тебя задел? – спросила я, задирая его футболку.
Кровь хлестала из раны, алые сгустки выплескивались с каждым ударом сердца.
– Дьявол, – сквозь зубы проговорил Томас.
Я сунула пистолет за пояс джинсов, а Томас снял футболку, скомкал ее и прижал к ране.
– Тебе нужно лечь, это замедлит кровотечение, – сказала я, набирая по мобильнику 911.
Из-за угла выглянули те двое парней. Увидев, что угроза миновала, они вышли из укрытия.
– Как ты, приятель? – спросил один. – Мы вызвали копов. Они уже в пути.