– Ты в порядке?
Я вымучила тусклую улыбку:
– Просто устала. Как всегда.
– Ты уверена? – Она села рядом, аккуратно разгладив юбку. – Ты вроде как изменилась.
– Скажи, Маделин, а какая у тебя цель в жизни?
– Что ты имеешь в виду?
– Именно это. О чем ты мечтаешь? Что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни по максимуму?
Она задумчиво улыбнулась:
– Естественно, стать принцессой. С кучей поклонников, балами каждый уик-энд и Кларксоном на коротком поводке. Ты разве от такого отказалась бы?
– Все это лишь сладкие мечты. А что бы ты попросила, если бы могла взять от жизни только самую малость?
– Самую малость? Какой дурак станет довольствоваться малым? – ухмыльнулась Маделин, явно желая перевести наш разговор в шутку.
– Но почему бы не довольствоваться малым? Разве не существует того минимума, что способна дать жизнь? Разве я слишком много прошу, если хочу получить работу, которую не буду ненавидеть, или встретить человека, на которого смогу опереться? Или родить хотя бы одного ребенка? Даже не очень здорового. Почему я не могу просить о такой малости? – Мой голос дрогнул, и я прижала пальцы к губам, пытаясь унять душевную боль.
– Эмберли? – прошептала Маделин. – С тобой явно что-то не так. Что случилось?
– Честное слово, ничего. Мне просто нужно немного отдохнуть.
– Тогда тебе не стоит здесь оставаться. Позволь проводить тебя в твою комнату.
– Королева будет недовольна.
– А она когда-нибудь бывает довольна?
– Когда напьется, – вздохнула я.
Маделин громко рассмеялась, но, не желая привлекать к себе внимание, тут же прикрыла рот рукой. После нашего разговора у меня немного улучшилось настроение. Маделин поднялась с места, и я послушно последовала за ней.
Она больше не стала мучить меня вопросами, но я решила до отъезда непременно обо всем ей рассказать. Ведь нельзя же вечно ходить с таким камнем на сердце.
Когда мы вошли в мою комнату, я нежно обняла подругу. Я тянула время, а она не стала меня торопить. Можно считать, я наконец получила то самое малое, что хотела от жизни.
Прежде чем лечь в постель, я опустилась на колени и молитвенно сложила руки:
– Господи, разве я прошу слишком много?
Прошла еще одна неделя. Кларксон отослал домой двух девушек. Я всей душой желала оказаться на месте одной из них.
Ну почему, почему не я?
Я знала, что у Кларксона отнюдь не идеальный характер, но принц не был жестоким человеком. И он вряд ли стал бы специально мучить меня, вселяя напрасные надежды.
Мне казалось, будто я стала сомнамбулой и теперь, точно бесплотный дух, прохожу все круги ада Отбора. Мир был призрачной тенью, а я пробиралась впотьмах, холодная и изможденная.
И даже девушки наконец перестали задавать вопросы. Хотя время от времени я ловила на себе их испытующие взгляды. Но меня это уже нимало не волновало, и они решили не обращать внимания. Я выпала из поля зрения королевы… Я выпала из поля зрения остальных. Ну и пусть! Я осталась наедине со своими страхами и переживаниями.
Я могла еще долго идти тернистой дорогой страданий и одиночества. Но в один прекрасный день, правда для меня такой же тусклый и унылый, как и предыдущие, я, пребывая в глубокой задумчивости, не заметила, что обеденный зал опустел. Опомнилась я только тогда, когда напротив меня остановился какой-то мужчина.
– Вы больны.
Я узнала голос Кларксона. Наши глаза встретились, и я поспешно отвела взгляд.
– Нет. Просто в последнее время я чувствую себя более усталой, чем обычно.
– Вы похудели.
– Я ведь сказала вам, что очень устала.
Принц со всей силы ударил кулаком по столу, и я, подскочив от испуга, снова подняла на него глаза. Но дремлющее сердце не могло подсказать, что мне делать.
– Вы не устали. Вы хандрите, – отрывисто произнес принц. – Я даже знаю почему. Но вы должны это преодолеть.
Преодолеть? Это преодолеть?
Я почувствовала, что вот-вот расплачусь.
– Вам ведь все известно. Почему вы так жестоки со мной?
– Жесток?! – Он практически плюнул мне это слово в лицо. – Наоборот, я милосердно пытаюсь оттащить вас от края пропасти. Вы убиваете себя своим поведением. Эмберли, кому и что вы хотите доказать? И чего вы тем самым добьетесь?
Принц говорил очень резко, но, когда он произнес мое имя, я услышала в его голосе непривычную нежность.
– Переживаете, что, быть может, не родите ребенка? Ну и что с того? Если вы умрете, тогда у вас точно не останется ни малейшего шанса. – Он придвинул ко мне мою тарелку, на которой нетронутыми лежали ветчина, яйца и фрукты. – Ешьте!
Утерев слезы, я уставилась на еду, от одного вида которой мне сразу сделалось дурно.
– Слишком тяжелая пища. Мой организм этого не примет.
Он подошел поближе и тихо спросил:
– А что тогда он примет?
– Ну, может, кусочек хлеба, – пожала я плечами.
Кларксон отошел на шаг и щелкнул пальцами, призывая дворецкого.
– Ваше высочество, – поклонился дворецкий.
– Ступай на кухню и принеси леди Эмберли хлеба. Несколько сортов.
– Будет сделано, сэр, – ответил дворецкий и выбежал из комнаты.
– И ради бога, принеси немного масла! – крикнул ему вслед Кларксон.
Мне вдруг стало безумно стыдно. Мало того что мои шансы понизились по независящим от меня обстоятельствам, так теперь я по собственной дурости вообще умудрилась свести их на нет.
– Послушайте, – нежно произнес принц, и я снова обратила на него взгляд. – Больше никогда так не делайте. Не смейте меня предавать.
– Да, сэр, – промямлила я.
– Для вас я просто Кларксон. – Он покачал головой, и я, собрав остаток сил, улыбнулась счастливой улыбкой. – Вы должны быть безупречны. Понятно? Вы должны быть идеальной кандидаткой. До настоящего времени я не видел особой нужды вам это говорить, но сейчас, что поделать, приходится. Не давайте никому повода сомневаться в ваших достоинствах.
Я осталась сидеть, совершенно оглушенная. Что он имел в виду? Боже, если бы у меня так не путались мысли, я непременно спросила бы его об этом!
Но буквально через минуту вернулся дворецкий с целым подносом булочек, рогаликов и нарезанного хлеба, и Кларксон отошел в сторону.
– До встречи. – Он поклонился и вышел, заложив руки за спину.
– Этого хватит, миледи? – спросил дворецкий.
Я перевела полные слез глаза на эту гору еды, кивнула и, взяв булочку, откусила кусочек.