Омоновец, судя по выражению лица, в рассказ сначала не особенно верил. Да вот только народу в «буханке» уж больно много. И опровергать Юрины слова что-то никто не рвется. Несколько секунд помолчав, Борис вызывает по рации какого-то Антона. Похоже, несмотря на бравый вид, он все же не главный. И сам, «в одно лицо», решения принимать не может. Откуда-то из-под пешеходной эстакады на окраине Голыгино подкатил светло-серый бронированный «Урал», из кабины которого выпрыгнул еще один персонаж. Одетый не в «горку», кстати, а в стандартный омоновский сине-серый камуфляж. И тоже такой… колоритный. Ростом слегка пониже Бориса, зато в плечах еще шире. Глыба, а не человек.
Пришлось Паку свою историю повторять сначала. Антон, тоже с ходу признавший Чугаева и явно встрече обрадовавшийся, выслушал, задумался на несколько секунд и принял решение:
– Так, Борян: твоя «бабалайка» спутниковая жива еще?
– А то, – немного хвастливо отвечает тот и вытаскивает на свет божий из какого-то подсумка (а их на его разгрузке – как шариков на новогодней елке, и все явно не пустуют) крупную трубку с длинной, гнутой вбок антенной. Богато живут в ОМОНе! Хотя это скорее уже примета нового времени.
Антон отошел в сторонку, некоторое время с кем-то негромко общался (Пак и рад бы подслушать, да только перезвон в ушах после пулеметной пальбы начисто его этой возможности лишил).
– Договорился я насчет вас, – сообщил омоновец, возвращая спутниковый телефон владельцу, но глядя при этом на компанию в «буханке». – С ходу рая на земле не обещаю, с «особистами» вам пообщаться придется плотно. Но если все сказанное подтвердится – устроитесь и будете жить не хуже других. Сами до Пересвета доберетесь?
– А чего тут осталось-то? – улыбнулся здорово обнадеженный словами знакомого Чугаев.
– Тоже верно. Если что – в Осинниках, что рядом с Торбеевкой, наш пост. И ополчение тамошнее – нормальные мужики. Понадобится – помогут.
– Надеюсь, не понадобится, – теперь улыбнулся уже сам Юра. – Хватит с нас на сегодня приключений.
Как и обещал Антон, «особисты» крутили и вертели их всех долго и умело, почти до самого вечера. Одно Пака радовало: еще по дороге он решил говорить только чистую правду. О чем бы ни спросили. Если поймают на лжи и за ворота выставят – куда теперь податься? Назад в Ивантеевку? Ну да, Гапонов-старший его там уже ждет с распростертыми объятиями. Решение оказалось верным. Сейчас, спустя почти шесть часов после начала «собеседования», Юра в глубине души отлично понимал: попытайся он хоть в чем-то слукавить – давно бы уже в показаниях запутался. Что ж ему за собеседник такой достался? Явно не из милицейских следаков, с этими кореец еще в девяностые наобщался. А тут – совсем другая школа, совсем другой уровень. Не выше, не ниже. Просто другой совершенно. Будто птичку с рыбкой сравнивать – общей отправной точки для сравнения не найти.
Уже когда «особист» складывал в жиденькую стопочку листы писчей бумаги, на которых в ходе разговора с Юрой очень часто делал какие-то ему одному понятные пометки, Пак все же рискнул задать столь интересовавший его вопрос. Мол, мил человек, ты чьих же будешь, такой дотошный? Ведь явно не из милицейских.
Собеседник лишь по-доброму прищурился.
– Ну да, ну да, со «смежниками» нашими вам, Юрий, дело иметь приходилось не раз… Ну, коль так интересно… Начальник отдела контрразведки Софринской бригады полковник Фоминых.
Вот оно даже как! Про армейских контрразведчиков Юра еще в детстве великолепную книжку читал – «Момент истины». Очень, помнится, проникся. Потом кое-что о них слышал уже от Лохматого. Может, и не столь красиво с литературной точки зрения, зато очень красочно. А тут, значит, целый полковник…
– Товарищ полковник, разрешите еще вопрос задать, – «наглеть так наглеть», – решился Пак.
– Ну попробуйте, – иронично изогнул бровь Фоминых.
– Что теперь с нами?
В глазах «особиста» мелькнуло понимание.
– Да ничего, собственно. Претензий у нас к вам нет. На вопросы вы отвечали честно; если и приврали, то в какой-нибудь совершенно незначительной мелочи. И то вряд ли. Рассказ ваш у нас недоверия не вызывает – в курсе мы уже о вашем «паноптикуме» из других источников. Разве что конкретики было куда меньше. Так что… выделят вам жилье. Пока, наверное, на отдельные квартиры рассчитывать не стоит, поначалу придется пожить с подселением. Пристроитесь к делу. Подругу вашу, с ее-то специальностью дипломированной медсестры из травмпункта, в нашу больничку с руками оторвут, да еще и хлебом-солью встретят. Мало у нас осталось квалифицированных медиков, все наперечет. Прапорщику Чугаеву и сержантам его, думаю, над определением своего места в жизни тоже долго думать не придется. Матвеев ваш, оказывается, учитель. Тоже очень нужная профессия в новых реалиях. Дети – это будущее, а без надежды на будущее все наши барахтанья – пустая трата сил и времени, проще сразу лапки сложить и на дно уйти. А вы… Думаю, такому крученому-верченому и бывалому тоже дело найдется. При условии, что к старым делишкам не потянет…
– Нет, – уверенно рубанул ладонью воздух Пак. – Старая жизнь осталась «до». Начинаю с чистого листа!
– Судя по показаниям ваших спутников, – улыбнулся контрразведчик, – неплохо начинаете. Главное – продолжать в том же духе. Все, не смею больше задерживать. Друзья ваши уже все в коридоре ждут, это мы с вами что-то засиделись… Поднимитесь сейчас на третий этаж, в кабинет с табличкой «Комендант», вас там куда-нибудь на ночевку устроят. А с утра – начнете вживаться.
– Спасибо, – искренне поблагодарил полковника Юра.
Тот лишь благосклонно кивнул вместо ответа.
– Товарищ полковник, – решил еще раз снахальничать Пак, – разрешите еще вопрос? Самый последний.
Приняв заинтересованный взгляд за разрешение, он продолжил.
– А с этими-то теперь что? Ну, с Гапоновым, Скороходом… в смысле, Скороходько. Прочими их «красавцами»?
Прежде чем ответить, контрразведчик на несколько секунд задумался, будто прикидывая, стоит ли вообще давать ответ.
– А с ними, Юрий, мы будем решать. Не сегодня и, боюсь, даже не завтра. Но будем. И очень скоро.
Уже выходя из кабинета, Пак вдруг понял: он полковнику безоговорочно поверил. Если такой человек сказал, что будут разбираться, значит – разберутся. И, сдается ему, что результаты окопавшимся в Учебном центре в Ивантеевке сильно не понравятся. Только вряд ли кто-то поинтересуется их мнением.
Впрочем, какое Паку до них теперь дело? У него теперь других хлопот полно: нужно врастать в новую жизнь на новом месте…
г. Москва, Триумфальная площадь,
24 апреля, вторник, утро
Одиннадцатый день дежурства… Острота и новизна впечатлений давно смазались, служба стала рутиной. Опасной, напряженной, но… В общем, все как обычно на войне. Есть у меня один знакомый в Северной столице, городе-герое Санкт-Петербурге, так вот он сам хоть и не воевал, но очень правильно сказал однажды: «На войне бои – от силы пять процентов времени, все остальное – монотонный, пусть и тяжелый, быт». Хотя, как ни крути, – есть чего вспомнить.