– А эти что здесь делают? – спросил Хект, указывая на нескольких жителей Порту, а потом и на дюжину пленников-язычников.
Зачем расходовать силы на тех, кто совсем недавно пытался тебя убить?
– Местных ранили, когда они помогали нам выслеживать беглецов. А эти язычники вроде как важные птицы. Утверждают, что не прочь примкнуть к нам.
Первым порывом Хекта было приказать убить пленных, но потом он задумался. Что, если с Северной Артесипеей удастся заключить мир?.. Могут пригодиться.
– Лечите пока. Если не будут врать и помогут, что-нибудь придумаем. Принципата кто-нибудь видел? Что-то не могу его найти.
– Дирецийца? – уточнил Редферн Бехтер.
– Хотя бы. Если найдется другой принципат – сойдет и он.
– Принципат де Герв отплыл вместе с флотом.
– Неужели?
– Я думал, ты знаешь.
– А охотник на ведьм? Свлада? Он тоже?
– Я здесь, главнокомандующий, – крикнул из угла госпитальной палатки Свлада. – Штопаю солдат.
– Хорошо. Скажите-ка, а почему де Герв сбежал?
– Не знаю. Может, решил, что его дело сделано.
Что-то подобное Хект и подозревал.
Из лазарета он отправился туда, где содержались раненые животные. И сразу же услышал знакомый голос.
– Бо? Это ты?
Бьогна подскочил от удивления, словно увидел призрака.
– Ой! Главнокомандующий! – Он поглядел на телохранителей. – Ну и напугал же ты меня.
– Ты что здесь делаешь?
– Джо помогаю. Ему сейчас до зарезу нужно дружеское плечо. Он ведь сам не свой, когда животина страдает.
– Я тоже.
Возле небольшого костерка, где сидел Бо Бьогна, Хект увидел Чушку – любимого мула Просто Джо. Вообще-то, Чушке на Артесипее быть не полагалось, толку от него здесь не было никакого.
– Здорово, Пайп, – поприветствовал Хекта подошедший к костру Просто Джо, в руках он нес большой медный таз, где в красной от крови воде лежали хирургические инструменты.
– Привет, Джо. Туго пришлось?
– Хорошо хоть ты не кавалерист. Слава богу, добить пришлось немногих. Но ведь и одного жалко до слез.
Хект почувствовал его горе и сам чуть не расплакался. Он положил печальному Джо руку на плечо, пока тот чистил инструменты. Их ему тоже иметь не полагалось. Наверняка кто-нибудь пожалуется. Но главнокомандующий пропустит эти жалобы мимо ушей.
– Работай, Джо. Ты мой самый честный солдат.
Хект обходил лагерь и видел, что посетовать ему не на что, – все делается как надо.
Он снова поднялся на свою дозорную башню и посмотрел в темное безлунное небо. Тусклые звезды над морем освещали накатывающие волны. В лесах призрачными огоньками мерцали факелы. Раздался чей-то предсмертный крик – ясно: это чалдаряне из Порту отправляют к праотцам своих соотечественников-язычников, в надежде поживиться каким-нибудь жалким барахлом, не стоящим и горсти медяков, или как там называют мелкие деньги.
В Порту тоже горели огни. Неужели празднуют?
Хект смотрел на городок и никак не мог понять, что его гложет. Еще во время сражения у него мелькнула какая-то мысль, он о чем-то хотел спросить этих людей, но теперь, хоть убей, не мог вспомнить.
Из леса донесся еще один предсмертный крик, и тут силы главнокомандующего окончательно покинули его. Чудовищная усталость обрушилась, словно скала.
– Ладно, ребята, я закончил. Теперь можно поспать.
Громыхнула пушка. Всего один выстрел.
– Может, ложная тревога.
Но когда он подошел к своей палатке, обнаружилось, что один из ее углов дымится. Кейт Рук, глядя Хекту прямо в глаза, нарочито торжественно уронил в маленький железный ларец небольшое черное яйцо. В Шивенале Драго Прозек насобирал таких с дюжину.
Все молча посмотрели на Хекта.
– Ладно, понял. Спокойной ночи всем.
Впустить телохранителей в палатку он отказался.
В ту ночь Пайперу снились жуткие сны.
Кто-то тряс Хекта за плечо.
– Мальчик, проснись.
Пайпер вскинулся, не понимая толком, где он и отпустило ли его то чудище, которое охотилось за ним во сне. Девятый Неизвестный с неожиданной для такого дряхлого старика силой прижал его к постели.
– Успокойся.
Хекту с трудом удалось взять себя в руки.
– Мне снился кошмар.
– Вряд ли это был кошмар. Они знают, что произошло. И выслеживают тебя, но не могут найти из-за амулета и кольца. Тварь, которую они посылают, подобравшись близко, забывает, что ей нужно сделать.
– Они?
– Руденс Шнайдель и то создание, которое он хочет воскресить, – Сэска.
– Охотятся за мной во сне?
– Наяву они ведь не могут к тебе подобраться – ни днем ни ночью.
– Так что же – мне теперь нельзя спать?
– Можно. Ты в безопасности. Я буду рядом. Верь в свой амулет, в кольцо и в меня. А еще в своих телохранителей. Все будет хорошо. Кстати говоря, подозрения твои верны.
– Какие подозрения?
– Тебя и твое войско послали сюда в основном для того, чтобы ты не мешался в Фиральдии.
В палатке горела лишь одна свеча – только она и освещала, и обогревала кров главнокомандующего.
– И я это подозревал?
– Это или что-то подобное. Патриарх думает, ты годами будешь выслеживать Руденса Шнайделя. Обо мне он не знает. А когда прикончишь Шнайделя, он не собирается вызывать тебя с Артесипеи. Хотя, возможно, тебя выручит король Питер.
– Зачем ему это?
– Пока мы разбирались с Коннеком, а в Броте выбирали нового патриарха, в Аль-Халамбре появился новый каиф – на этот раз не дирецийский праманин, а старомодный и ярый защитник веры родом откуда-то из-за Гибр-аль-Тара. Какой-то там Сабута что-то аль-Маргреби. Он призывает устроить священную войну и вернуть дирецийские государства. Из-за Гибр-аль-Тара уже прибыли тысячи воинов. Эти вести дошли до наших берегов Родного моря. Миролюбцу придется провозгласить настоящий священный поход, иначе Питера сметут.
– А во время большой войны в Диреции мы поймем, насколько могучий полководец Питер.
– И насколько ему преданы праманские союзники.
– И какая же роль тут уготована мне?
– Никакой. Ты останешься здесь и будешь охотиться за Руденсом Шнайделем. Но если дела у короля Питера пойдут плохо, тебе, возможно, скоро предстоит отправиться в Дирецию.
– У меня в Броте семья. И у моих солдат тоже.
– Как увидишь патриарха – поинтересуйся, есть ли ему до этого дело.