Кто же на самом деле этот старик?
– Арн-Беду всегда служил только для обороны, – сказал Хект. – Ворота слишком малы, чтобы через них могли выступать войска.
– Наши обнаружили гораздо больше запасов, чем мы ожидали, – отозвался Прозек. – Язычники тут могли целую вечность сидеть. Вот только вода у них испортилась. Пленники сказали, что-то просочилось в цистерны.
– Что?
– Говорили про какой-то медленно действующий яд. Мышьяк или вроде того. У некоторых начались судороги. Почти всех мучила слабость. А еще никто не соображал ничего. Тот, что у них за главного, нашел выход – пил только вино.
Выходит, Руденс Шнайдель был пьян? Возможно, поэтому он и не сопротивлялся?
Так что же, всему виной отравленная вода и невоздержанные возлияния и Девятый Неизвестный тут ни при чем?
Хект не мог в это поверить. Без него никак не обошлось. Девятый Неизвестный вмешивался во все, в этом Пайпер был совершенно убежден.
Внутрь главнокомандующий не заходил, пока артиллеристы Драго Прозека не затащили наверх все пушки.
От Арн-Беду осталась лишь жалкая пустая оболочка. С трудом верилось, что здесь еще совсем недавно скрывались живые люди. Да и пленников патриаршие солдаты взяли меньше, чем рассчитывали.
Крепость мало была похожа на обычный за́мок. Здесь не было внутренних дворов – крепостная стена просто опоясывала строение, окруженное густой непроглядной тьмой. Коридоры внутри замка напоминали лабиринт.
Едва войдя в крепость, Пайпер Хект тут же растерял всякое желание ее исследовать. Это место дышало мрачным отчаянием, столь глубоким и безнадежным, что невольно вспоминались разгуливавшие по Коннеку частицы почивших богов. Отчаяние будто бы въелось в сами камни.
Неужели и тут не обошлось без Кловена Фебруарена?
Неужели старик действительно настолько могуществен?
Вряд ли. Наверное, всему виной темное колдовство Руденса Шнайделя.
Просто Хекту очень не хотелось думать о том, что старик в коричневом плаще на самом деле вовсе не обыкновенный человек.
Неожиданно затараторили телохранители. Драго Прозек и Кейт Рук тоже что-то забормотали. Мгновение спустя взорвался огненный порошок, осветив темный коридор. Коридор этот почти ничем не отличался от обычных проходов в каменной крепости. Но по нему что-то двигалось. И каждый присутствующий там смертный съежился от нахлынувшего ужаса перед Ночью, знакомого еще с тех времен, когда люди жались друг к другу, сидя вокруг костров, готовые на все, лишь бы изгнать из сердца невыносимый страх.
– Сэска! – прошептал Хект.
Вспышка света осветила то самое лицо, которое он видел на древних барельефах в изъеденных временем храмах Аль-Кварна. Ни одному художнику из смертных не под силу было передать это лицо, и все же Хект безошибочно его узнал.
«Убийца Богов, настал твой конец».
Гавкнул фальконет. Снова вспышка, коридор заволокло дымом.
Следом грохнула еще одна пушка.
«Боль. Оглушающая, невыразимая боль, страх, неведомый вот уже тысячи лет».
Снова подал голос первый фальконет.
Ему поддакнул второй.
Прозек и Рук прихватили с собой новые, быстро стреляющие орудия.
«Убийца Богов, ты ничего не добился! – Голос постепенно затихал. – Покорись воле Ночи!»
Снова заговорили пушки. И снова. Картечь с визгом чиркала по каменным стенам, отыскивая свою цель – Древнейшего, Сэску. Воскрешенный Беспредельный, видимо, был лишь тенью себя прежнего.
Вперед рванулось безумно вопящее нечто. Силой оно значительно превосходило тех богонов, что до этого попадались Хекту. Но фальконеты Драго Прозека не умолкали, они исполняли басом свою коронную арию, провозглашая гибель Орудия Ночи.
На Хекта накатила волна Ночи. Она хотела пожрать его. Амулет вспыхнул огнем. Потом сделался ледяным. Пайпер закричал. Какая боль!
Вопль воскрешенного чудовища прогремел в головах у всех – долгий, бессвязный, одну только мысль и можно было в нем разобрать – прикончить Убийцу Богов. Орудие наносило удар за ударом, будто кобра, но раз за разом промахивалось.
Кольцо Бруглиони стало холоднее льда. Хект решил, что точно потеряет палец.
Кто-то схватил его. Он отбивался. Где-то наверху прогремел гром. Щеку обожгло после выстрела фальконета.
Тьма. Забытье. На время его забросило во владения Ночи, он пытался спрятаться под самым носом у Орудий, выслеживающих, вынюхивающих в пространстве и времени того, кто, как они верили, способен был их уничтожить.
Очнулся он уже в своей палатке. Переход от тьмы к пробуждению получился внезапным. Хект дернулся, пытаясь вскочить.
И не смог. Его привязали к койке.
Крикнуть тоже не удалось.
Наконец разум вернулся. Пайпер заметил, что в палатке кто-то есть. Над жаровней склонился священник из ордена целителей, а возле входа застыли неподвижные, точно две горгульи, Мадук и Титус.
– Тебе удалось, – раздался голос Кловена Фебруарена.
– Удалось.
– Как глубоко ты погрузился? – Голос доносился откуда-то сзади, самого волшебника Хект не видел.
– Не знаю. Не понимаю, о чем вы. Я потерял сознание. В забытьи у меня были страшные видения. А теперь я очнулся.
– Ему не удалось вонзить в тебя когти. Тебе повезло с тем кольцом.
– Почему меня привязали?
– Чтобы не поранил себя. Отвяжут после моего ухода.
– Что произошло?
– Ты нашел Сэску. А потом Сэска нашел тебя.
– И?
– Тебе удалось уцелеть. А Сэске – нет. Исход мог быть иным, не окажись все заблаговременно на своих местах.
– Все? На своих местах?
– Правильный амулет на твоем запястье. Кольцо на пальце. Пушки позади тебя. Я позади пушек. А теперь тебе нужно отсюда уходить. Ночь охватил хаос. Но она знает, где был Беспредельный перед своей кончиной.
– Но это же был не настоящий Сэска Беспредельный. Ведь правда? Руденс Шнайдель же просто создал подобие Сэски?
– Пайпер, это был Сэска. Тот самый Сэска. Настоящий. И он почти полностью возродился. Уже готов был вернуться в тот мир, где его придумали. А там он щедро бы вознаградил Шнайделя и эр-Рашаля за помощь. – Старик не на шутку разволновался. – На этот раз ты действительно стал Убийцей Богов и обратил на себя внимание всех Орудий Ночи. Человечеству повезло, но Кладези силы порядком истощились.
Хект с трудом понимал волшебника. Голова все еще работала плохо.
Дал о себе знать амулет на руке. И снова.
– Что-то приближается.
– Я чувствую. С ним я разберусь.