– Полагаю, этого следовало ожидать. Но когда я уезжал из тех краев, ничего такого там не было.
Горт пожал плечами. Его мало волновало то, что творилось за тысячу миль от Брота. У него был совсем иной склад ума.
Пайпер Хект был рад, что в помощники ему достался такой недалекий и поглощенный только собою человек. Если Пинкус начинал задавать слишком много вопросов, разговор можно всегда было с легкостью перевести на вино или скачки. Вино Горт преданно любил, а в сезон скачек ипподром становился главной темой для любого жителя Брота.
– Что такого необычного в этом убийце? Почему все вдруг о нем заговорили?
Брот был вторым по величине городом в мире. Первым считался Гипраксиум в Восточной Империи. Гипраксиум славился своим упадничеством, но и у Брота имелась темная сторона. Убийства здесь случались постоянно. Закон вершили в основном отдельные люди, а не власти.
Но некоторые убийства оказывались выше всеобщего понимания.
– Подробностей я не знаю. Я нынче не шатаюсь по улицам и не слушаю, о чем судачат беднота и зажиточные граждане. Но люди напуганы. А коллегия и знать ничего не желает.
– Это как тогда – с одержимыми? – спросил Хект.
Про тогдашние события он сам знал подробно только потому, что принципат Делари, его нынешний покровитель, немало потрудился, выясняя обстоятельства убийств, которые вершили одержимые духами мерзавцы. Выяснить ему, к слову, удалось не много.
– Те убивали, чтобы раздобыть денег. Им нужно было на что-то жить, пока управлявшие ими Орудия не призвали их.
Только сами одержимые знали, чего хотят от них боги: убить смертного, которого Старейшие называли Убийцей Богов, воина-раба из далекого Дринджера. Этим рабом был Элс Тейдж, один из самых искусных военачальников среди ша-луг. Гордимер Лев отправил его в Фиральдию от имени каифа Аль-Минфета, чтобы Элс помешал Безупречному V устроить новый священный поход на восток.
Тейдж так и не узнал, что именно на него ополчились древние боги, хотя и подозревал, что Орудия Ночи проявляют к нему интерес. Но почему – не догадывался.
Элс пережил нападение одержимых. Теперь звали его Пайпер Хект и служил он главнокомандующим епископальной чалдарянской армии. А направлял эту армию тот самый человек, который вознамерился с огнем и мечом обрушиться на неверных в Святых Землях.
Мало кто знал правду.
Но Пайперу Хекту спалось бы спокойнее, если бы ее не знала ни одна живая душа.
– Пинкус, – сказал он, – ты постоянно видишься с Донето. Как он думает, что задумал Безупречный? Захочет он покарать Кларенцу?
– Вероятно. У Гонарио Бенедокто явно свои счеты с Джермой фон Дрессером.
Патриарх носил имя Гонарио Бенедокто до своего избрания.
– Эти фиральдийцы испокон веков бесчестили жен и дочерей друг друга, а потом под предлогом мести радостно убивали один другого, да еще…
– Не только дочерей, но и сыновей. Вспомни о любовниках святош.
– Пинкус, а куда мы направляемся? Зачем нам ехать этой дорогой в такую погоду?
Улочки, по которым неспешным шагом шли их лошади, были столь узки, что двоим всадникам здесь едва ли удалось бы разминуться. Мостовой не было, и копыта лошадей глубоко увязали в навозе и человеческих испражнениях. Вместо цоканья слышалось отвратительное чавканье, а отпечатки копыт тут же заполнялись дождевой водой.
После такой прогулки полковым конюхам предстоит нелегкая работенка.
– Просто Джо тебе спасибо не скажет.
Придется тщательно отскребать копыта и ноги лошадей, чтобы животные не заболели.
– Огьер! Оберо! Какого рожна вам приспичило тащить нас в это дерьмо? Кто вам велел ехать этим путем? – завопил Горт, пытаясь протиснуться в авангард маленького отряда.
Спустя полминуты Хект вслед за ним выехал на маленькую площадь. Те, кто скакал впереди, уже сбились в кучу и повытаскивали клинки из ножен.
– Тут что-то дурно пахнет, и это не дерьмо, – подытожил Пинкус. – Огьер и Оберо куда-то смылись. Свиньи.
– Я уже и сам понял, что стряслась беда, когда увидел тебя с обнаженным мечом в эдакий дождь.
– Ничего; если заржавеет – Поло ототрет. Ему за это платят как-никак. Да еще за то, чтобы шпионил за нами для Палудана Бруглиони.
Поло все слышал, но отнекиваться не стал. Горт всегда высказывался на его счет довольно прямо.
Пинкус принялся раздавать приказы. Его люди спешились и выстроились вдоль стен домов. На площади, в середине которой зиял колодец, не было ни души. Дурной знак.
– Не следовало мне брать этих двоих в телохранители, – пробормотал Горт.
– Кого? – поинтересовался Хект.
– Огьера и Оберо. Они близнецы, представляешь? Из моих краев. Заявились с рекомендательным письмом от моего дядюшки Орисима. Нужно было прислушаться к внутреннему голосу, а не думать об обязательствах перед семьей.
Причитания Горта прервало резкое жужжание. Пинкус и Хект дернулись в разные стороны. С характерным глухим стуком в дерево вошла арбалетная стрела. Горт упал прямо в грязь, откатился в сторону и спрятался за единственным возможным укрытием – деревянной колонной едва ли семи дюймов шириной.
– Ты видел, откуда она прилетела?
– Нет, – отозвался Пайпер Хект; он укрылся за похожей колонной, хотя и не извалялся при этом в грязи. Его колонна была толще и шире, и слава богу – ведь из нее уже торчал один железный наконечник. – Но твои люди, похоже, видели.
Несколько воинов Пинкуса бросились к запертой двери. Все они были опытными солдатами, участвовали в кальзирском походе и сражались на улицах Аль-Хазена.
Невидимый стрелок осыпал площадь стрелами, и всё мимо цели, пока одна, срикошетив, не попала в ногу одному из Гротовых людей. Этим неудачником оказался Поло – бывший ординарец самого Пайпера. Он скорчился возле стены за спиной у главнокомандующего и принялся причитать и заламывать руки – его страшила не рана, а то, сколько предстоит работы, когда все это закончится.
– Поло, уймись, – велел Хект, который уже успел к тому моменту вычислить стрелка.
Вернее, стрелков, ведь их было трое. Вряд ли среди них беглые Пинкусовы соплеменники. Те двое, скорее всего, уже во всю прыть скачут на север и спорят по дороге, как поделить награду.
Хект дождался того момента, когда всем троим стрелкам нужно было перезарядить арбалеты, и ринулся вперед. Поло схватил его за правую руку, испугавшись, что остается без прикрытия. Пайпер рванулся влево, пытаясь его стряхнуть.
И тут к нему устремился сгусток тьмы. Краем глаза Хект успел заметить промелькнувшего на крыше волшебника. По форме сгусток напоминал рукоять молота и был абсолютно черным. И летел точнехонько Пайперу в грудь. Он вскинул левую руку, и запястье опалила резкая нестерпимая боль.