— Подождите-ка…
— Я — Сунна, — напомнила женщина. — Гидролог. Это я наткнулась на скелет весной. Вы, наверное, забыли меня.
— Нет-нет, я помню.
— А где ваш коллега? — спросила она, оглядываясь.
— Вы, наверное, имеете в виду Сигурда Оли? Думаю, он на службе.
— Вам удалось выяснить, кто это был? — поинтересовалась Сунна.
— В каком-то смысле, — ответил Эрленд.
— Я не видела никаких сообщений в прессе.
— Нет, нам еще предстоит провести пресс-конференцию, — сказал Эрленд. — А как вы?
— Прекрасно.
— Кто это с вами? — кивнул Эрленд в сторону мужчины, стоящего на берегу и пускающего по воде блинчики из камешков.
— Мы познакомились этим летом. А кем же оказался тот человек из озера?
— О, это долгая история, — протянул Эрленд.
— Наверное, можно будет прочитать в газетах?
— Вполне возможно.
— Мда, хорошо, ну, прощайте.
— Будьте здоровы, — улыбнулся Эрленд.
Он проследил за тем, как Сунна подошла к своему другу и они направились к машине, припаркованной на обочине, а потом умчались в сторону Рейкьявика.
Эрленд плотнее закутался в пальто и вгляделся в озеро. Он подумал об апостоле, которого звали так же, как Томаса. [29] О нем говорится в Евангелии от Иоанна. Когда другие ученики Христа рассказали ему, что видели, как Иисус вознесся, Фома ответил: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю». [30]
Томас видел раны от гвоздей и вложил перст свой в рану, но в отличие от библейского Фомы после соприкосновения веру утерял.
— Блаженны не видевшие и уверовавшие, [31] — прошептал Эрленд, и северный ветер унес в озеро его слова.