— Тебе помощь не нужна?
В дверях у нее за спиной стоял Марко.
— Нет, — улыбнувшись, ответила она.
— Лука пошел спать наверх. А я, если понадоблюсь тебе, буду в кухне.
— Спасибо…
Марко окинул Елену взглядом и вышел, закрыв за собой дверь. И почти сразу же Елена почувствовала, как на нее навалилась усталость. Во время поездки она то и дело задремывала, однако при этом все время оставалась настороже. Но теперь они наконец-то оказались на месте, в доме, и ей внезапно и очень сильно захотелось спать.
За дверью справа оказалась большая ванная комната с отдельными ванной и душевой кабинами. Слева за внушительной ширмой располагался альков с кроватью и платяным шкафом.
А посреди комнаты крепко спал Майкл Роарк. Елена отлично понимала, что поездка должна была вконец измучить его. Большую часть пути он бодрствовал. Его взгляд перемещался от нее к мужчинам в фургоне и за рулем и вновь возвращался к ней, как будто больной пытался осмыслить, где он находится и что с ним происходит. Если ему и было страшно, Елена этого не заметила, но, вероятно, все же было, поскольку заснул он лишь после того, как она много-много раз самым ласковым тоном повторила ему его имя, свое имя, имена мужчин, ехавших вместе с ними в машине, и говорила, что это друзья, которые везут его в такое место, где он сможет поправиться и отдохнуть. В результате он за два часа до прибытия погрузился-таки в глубокий сон, продолжавшийся до сих пор.
Открыв чемоданчик, который Марко принес и поставил на стул, Елена вынула оттуда старомодный тонометр с грушей и циферблатом, стетоскоп и измерила давление спящему. Его лицо, полускрытое бинтами, казалось изможденным, и бросалось в глаза, что он изрядно исхудал. Елена попыталась представить себе его таким, каким он выглядел прежде. Таким, каким он станет, когда будет выздоравливать, есть нормальную пищу и его силы начнут понемногу восстанавливаться.
Закончив измерение, она выпрямилась и убрала тонометр. Кровяное давление оставалось точно таким же, как и вчера и в тот день, когда она только-только приехала в Пескару. Не выше. Не ниже. Точно таким же. Она записала результат в истории болезни, а потом удалилась за ширму, сняла медицинский халат и белье, надела тонкую ситцевую ночную рубашку и легла в постель, решив, что проспит минут сорок пять. Во всяком случае, не больше часа. Перед тем как закрыть глаза, она взглянула на наручные часы.
Они показывали восемь двадцать утра пятницы, 10 июля.
Рим. То же время
Кардинал Марчиано смотрел пресс-конференцию по маленькому телевизору, установленному в его библиотеке. Передача шла в прямом эфире; выступавшие не скрывали своего гнева. Было сразу заметно, что никто из них не готовился заранее. Марчелло Талью, руководителя Gruppo Cardinale, толпа журналистов окружила и заставила отвечать на вопросы, как только он вышел из машины, подъехав к управлению полиции.
Откуда взялась видеозапись обращения американского адвоката Гарри Аддисона, он не знает, сказал Талья. Не имеет никакого представления о том, каким образом она стала доступна средствам массовой информации. И о том, как произошла утечка фотографий и материалов следствия по делу брата Аддисона, священника Дэниела Аддисона, главного подозреваемого в деле об убийстве кардинала-викария Рима, предположительно погибшего при взрыве рейсового автобуса Рим — Ассизи, ему тоже неизвестно. Однако теперь следует принять за новую версию, что он может быть жив и скрываться где-то в Италии. Да, он подтверждает, что за информацию, которая поможет арестовать и предать суду любого из американцев, назначена награда в миллион лир.
На этом передача с участием Тальи прервалась, и на экране появилась привлекательная телеведущая, сидевшая за стеклянным столом в студии. Она сказала несколько пояснительных слов, и началась трансляция обращения Гарри. Когда же этот краткий ролик закончился, на экране возникли фотографии обоих братьев, а под ними напечатанный крупными цифрами номер телефона, по которому следовало звонить тем, кто увидит кого-либо из преступников.
ЩЕЛК!
Марчиано выключил телевизор и уставился на пустой темный экран. Окружавшая его уже и без того непроглядная действительность сделалась еще темнее. Мир, в котором он жил, мог в ближайшие часы сделаться даже более ужасным, почти невыносимым.
Вскоре ему нужно будет сесть за стол перед четырьмя другими кардиналами, представлявшими собой комиссию по надзору за инвестиционными капиталовложениями Святого престола, и представить им на утверждение новый, намеренно несбалансированный инвестиционный пакет.
На половину второго был намечен перерыв, во время которого Марчиано предстояло совершить десятиминутную прогулку за пределы Ватикана в маленькую тратторию на виале Анжелико, принадлежавшую семейству неких Армари. Там в маленькой комнатушке на втором этаже Палестрина будет ждать от него доклада о ходе заседания. От результата этого заседания зависела не только судьба «китайского протокола» Палестрины, но и жизнь самого Марчиано, а также отца Дэниела.
По идее, ему следовало выкинуть все это из головы, чтобы не упасть духом еще до того, как он предстанет перед кардиналами. Но чем дальше стрелка часов продвигалась по циферблату и чем старательнее он отгонял от себя удручающие мысли, тем настойчивее они завладевали им, заставляя внутренне холодеть, как будто Палестрина собственноручно управлял его эмоциями.
И в конце концов он увидел самого себя в кабинете женевского офиса Пьера Веггена вечером того самого дня, когда был взорван автобус, шедший в Ассизи. Зазвонил телефон, ему передали трубку. Это оказался Палестрина, без лишних слов проинформировавший его, что во взорвавшемся автобусе находился отец Дэниел и что он, по всей вероятности, мертв. И тут же он добавил — Боже всемогущий, Марчиано до сих пор явственно ощущал ту боль, которую испытал, услышав об этом! — что полиция нашла убедительные доказательства, подтверждающие виновность отца Дэниела в убийстве кардинала Пармы.
Марчиано хорошо помнил свое гневное восклицание и то, как Вегген молча ухмыльнулся в ответ, как будто банкир точно знал, что́ говорит его посетителю Палестрина по телефону. Но это было еще не все, и дальнейшие слова Палестрины ввергли его в оцепенение.
— И еще хочу добавить, ваше преосвященство, что если вы не сможете получить от комиссии кардиналов одобрения инвестиционного пакета, полиция вскоре узнает, что дело кардинала Пармы не заканчивается на его убийстве отцом Дэниелом, а выводит прямиком на вас. Могу вас заверить, что первый же вопрос полиции будет о том, давно ли вы с кардиналом-викарием стали любовниками, поскольку в защищенных от постороннего доступа файлах и его, и вашего компьютера будут обнаружены неопровержимые свидетельства такой связи — письма очень личного и чрезвычайно компрометирующего характера… А теперь подумайте, ваше преосвященство, как вы будете себя чувствовать, если ваши портреты появятся во всех журналах и газетах, на телеэкранах всего мира. Подумайте и о реакции Святого престола, и о том, какой удар такая история может нанести всей Святой церкви.