— Принцесса Киран, вы желаете трапезничать в покоях повелителя, саду или же общей зале?
Я потрясенно молчала. Что происходит? Что с Эраном? Где те милые женщины, с которыми мы устраивали посиделки вчера и почему уже сегодня вместо них вот эти… не местные.
Запиликал сейр. Подойдя к окну, взяла, включила, и услышала уставший голос Эрана:
— Оденься и мы поговорим.
— А сейчас нельзя? — задала я прямой вопрос.
Тар-эн отключил связь.
Не обращая внимания на присутствующих, я набрала параметры связи с мамой и ждала почти минуту, прежде чем на экране, позевывая и потягиваясь, показалась сонная, встрепанная мамочка. И вот выглядела она на редкость спокойно, а потому вместо ‘привет’, я задала вопрос:
— То есть дочь ночует с незнакомым мужчиной, а нам все равно?
Мамуль зевнула, улыбнулась, и весело ответила:
— Аэ тебя и пальцем не тронет, Кирюсь.
То есть она знала! Зло смотрю на маму, а она мне совершенно спокойно:
— До избрания новой эйтны-хассаш ты в совершенной безопасности, пантеренок. Так что да, нам все равно и я впервые с момента твоей выходки, выспалась.
— Ооо, семь часов полноценного сна, чувствую себя превосходно.
— А я нет, — и вместе с сейром проследовав в ванную, продолжила, — Эран запретил покидать дворец. Какие-то странные тетки вместо вчерашних женщин. Он ведет себя странно!
И главное я едва на крик не срываюсь, а мама сидит и улыбается. И вот я точно знала, что услышу от нее:
— Я предупреждала, Кирюсик.
Но хоть не улыбалась больше. Смотрела спокойно, прямо мне в глаза, и выглядела привычно мудрой, но вот мне от этого не легче.
— Мам, — откровенно злюсь, — а ты сейчас о каком предупреждении, а?
Киара МакВаррас усмехнулась и тихо произнесла:
— Для тебя, Киреныш, Иристан всегда будет дерьмовый. И я очень рада, что ты, наконец, начала замечать в Эране Дард Аэ нечто большее, чем объект первой любви.
Ну, мамочка!
Бросив несколько полотенец на пол, я села, устроилась поудобнее, и только набрала побольше воздуха, чтобы… да поругаться с матерью, как она сделала ход конем:
— Я уже поняла, что Эран Дард Аэ тебя любит.
— А почему ты его так официально называешь? — спросила я, потому что основной вопрос задавать пока не решилась.
— Повелитель, — пожала плечами мама. — Ты другая, Кирюсь, и росла на Гаэре, где нет ни столь четкой иерархии, ни незыблемых традиций, а мое воспитание не позволяет называть повелителя иначе.
Не совсем поняла, и напрямую спросить так и не решилась, а потому:
— Мам, вот ты мне сейчас что сказать пытаешься?
Грустная улыбка и тихое:
— Ты должна не слушать, а слышать, что он говорит. Правящий клан презирает ложь. Вот и будь умной девочкой, Кира.
Связь выключила я. И потом сидела на полотенцах и злилась. Нет, я конечно уже поняла, что мамуль не переваривает Эрана, а сам Эран как-то не слишком уважительно относится к мамочке, но я-то люблю обоих. В смысле кажется, люблю синеглазого тар-эна. Или даже не кажется. Потому что люблю. Потому что он благородный. Потому, что даже в Шоданаре спасти хотел, защитить и увести, не осуждая за глупость и не устраивая ничего вроде получи шишку и большой жизненный опыт. И за одно это его уже можно было полюбить всем сердцем. И вообще я кадет S-класса, а мы не делаем преждевременных выводов — мы проверяем все, прежде чем в это поверить!
Решительно поднялась, быстро вымылась, потом открыла дверь и позвала Икасика. Шерстюсик, радостно виляя хвостом, прибежал, ткнулся мордой в плечо. Вот с чего бы, а? Выглянула в комнату, оказалось, там сидели две черные зверюги, в то время как женщины наводили порядок. То есть моего Икасика еще и напугали? Но тут я снова вспомнила про S-класс, и, решив не злиться раньше времени, спросила:
— Девчонки, а эти вот зачем?
Женщины с темно-синей кожей разом поклонились и та, что была чуть выше, извиняющееся пробормотала:
— Простите, принцесса, но ваш зверь… страшный. Хейры для защиты. Они бы не причинили вреда, задержали бы только.
— Аа, — потянула понимающе. — Но вообще зря, Икасик очень умный.
— Хейры тоже, — улыбнулась женщина. — Но они стабильны, а Снежная смерть был выведен не так давно, кто ведает чего можно от него ожидать?
— Злые вы, — пробурчала я, обиженная за Икасика.
И закрыв дверь, утащила зверя мыться. И там мы побесились на славу, потому что в ванной Эрана какой-то очень пенный шампунь обнаружился, а когда я на шерсть наливала, Икас меня боднул и пол банки вылилось. Пены было… часа на три уборки. А потом стало на все десять, потому что шерстюсик решил поиграть и только я потянулась за лейкой, чтобы смыть пену, зверь отпрыгнул в сторону. Я за ним! Комья пены по всей ванной! Полотенца в хлам! Зеркала в пене. Баночки, система душа, бассейн — в пене. Я с воплем ‘Стой, атом нестабильный’ за Икасом, Снежная смерть, прыгая по стенам, от меня! Полный атас!
И тут открывается дверь! Икас, довольный, что с ним так весело играют, мчится к дери, я за ним, не удерживаюсь, поскальзываюсь и мокрая, в мокром полотенце, в пене вся, врезаюсь в вошедшего Эрана! А счастливый шерстюсик выскочив в спальню, весело носится по ней, оставляя ошметки пены на мебели, коврах, двух фыркающих, но сидящих неподвижно кошках, и перепугавшихся женщинах.
Но мы этого уже не видели, ни я, ни сжимающий меня в объятиях тар-эн.
Мы ничего не видели. Сильные, по-мужски твердые руки сжали мою талию, мои ладони скользнули вверх по его груди, мы оба едва дышали. И только его глаза напротив, синие, бездонные, темнеющие с каждой секундой… И губы. Твердые, четко очерченные, притягательные…
— Киран, это опасно, — из нас двоих более безголовой была явно я.
— Поцелуй? — спросила едва дыша.
Эран сглотнул, затем кивнул едва заметно. И обнял крепче, прижимая к себе. А мне… вдруг так захотелось заплакать. Глупо очень, понимаю, но…
— А когда можно будет? — спросила, обнимая его могучую шею, и обессилено уткнувшись лбом.
Вообще-то я знала ответ — эйтна нужна, мама же сказала, да и воин вчера, но вместо ожидаемого мной, Эран тихо ответил:
— На данный момент неизвестно.
Вздрогнув, вскинула голову, потрясенно глядя на тар-эна. Эран гулко сглотнул, отпустил меня и хрипло попросил:
— Оденься.
И потом я стояла и смотрела, как уходит повелитель Иристана. Расстроенный, злой, словно раздавленный чем-то. Мне не оставалось ничего иного, кроме как подозвать Икаса, развлекающегося прыжками от одной хейры к другой, причем он не просто так прыгал — подпрыгнет-лизнет-отпрыгнет, и к другой с тем же набором действий. Огромные черные зверюги сидели неподвижно, но у них такие выражения на мордах были, что казалось дай им, мокрым и после облизываний встрепанным, волю и на одну Снежную смерть на Иристане стало бы меньше. Вообще выглядело донельзя забавно, но мне как-то сейчас было совсем не весело.