– Уверен, что у нас нет иного пути.
Крючков не стал спорить с Шебаршиным, напротив, поддержал его предложение развивать контакты с новой российской властью:
– Подумаем еще… Работайте, посылайте побольше информации Борису Николаевичу.
Главным любимцем Крючкова был генерал-полковник Виктор Федорович Грушко. Он был старше Шебаршина на пять лет. Как и Шебаршин, окончил московский государственный институт международных отношений и был распределен в МИД. Работал в Норвегии и в центральном аппарате министерства. Его тоже пригласили на работу в КГБ. В 1960 году Грушко приступил к занятиям в «школе № 101». Как знающего иностранный язык и имеющего опыт дипломатической работы, его через год отправили в первое главное управление.
Грушко трудился в третьем (англо-скандинавском) отделе, который занимался Англией, Ирландией, Австралией, Новой Зеландией и скандинавскими странами. В 1972 году стал заместителем начальника, затем возглавил отдел. В 1980 году Крючков сделал Грушко своим заместителем.
Из норвежской резидентуры помимо Грушко вышли еще два генерала. Геннадий Федорович Титов стал помощником Крючкова и сменил Грушко на посту начальника третьего отдела. Таким же путем шел и Владимир Иванович Жижин. Он стал помощником Крючкова. Когда Крючков стал председателем КГБ, возглавил его секретариат. В начале 1991 года Крючков вернул его в разведку, назначил на должность, освободившуюся после ухода Титова. Возможно, имея в виду поставить Жижина, начальника своего секретариата, во главе разведки, как это сделал когда-то Андропов. Но Владимира Жижина, самого молодого генерала в КГБ, подвела близость к начальству: он принял участие в путче в августе 1991 года и лишился должности.
Крючков забрал Грушко из разведки и сделал начальником второго главного управления (контрразведка) – вместо отправленного на пенсию генерал-полковника Ивана Алексеевича Маркелова, затем назначил своим первым заместителем. Грушко и его помощник полковник Алексей Егоров были среди главных разработчиков планов введения чрезвычайного положения в стране. Грушко все августовские дни был рядом с Крючковым, даже ночевал на Лубянке.
Крючков использовал для встреч с будущими членами ГКЧП гостевой дом разведки и объект АБЦ на Ленинском проспекте. Перед каждой встречей председатель КГБ звонил Шебаршину, спрашивал, свободен ли гостевой дом, просил подготовить ужин.
Генерал Грушко позвонил Шебаршину 18 августа днем и от имени Крючкова приказал привести в боевую готовность две группы сотрудников отдельного учебного центра – по пятьдесят человек каждая.
– А какое задание? – поинтересовался Шебаршин.
– Не знаю, – ответил Грушко. – Владимир Александрович звонил из машины. Велел передать приказ.
Еще недавно Шебаршин и Грушко находились на равном положении. Но теперь Грушко стал не только первым зампредом, но и пользовался особыми правами внутри комитета как близкий к Крючкову человек. Он давал указания, не считая нужным ничего объяснять, хотя прекрасно знал, зачем понадобился спецназ. Шебаршину пришлось проглотить пилюлю.
Отдельный учебный центр был создан после штурма дворца Амина в Кабуле, когда выяснилось, что у комитета госбезопасности нет своего спецназа. 19 августа 1981 года Политбюро приняло решение создать внутри КГБ отряд специального назначения для проведения операций за пределами Советского Союза «в особый период». Отряд базировался в Балашихе, где еще со времен НКВД находился учебно-тренировочный комплекс диверсионных групп.
Рано утром 19 августа Шебаршину позвонил бывший секретарь парткома, а тогда уже первый заместитель председателя КГБ Гений Агеев:
– Группы готовы? Направьте их в помещение Центрального клуба. И нужны еще сто человек, туда же.
– Экипировка, вооружение? – уточнил Шебаршин.
– Пусть берут все, что есть.
В половине десятого утра в кабинете председателя КГБ собрали руководителей комитета, и Крючков произнес краткую речь, закончив ее словами:
– Работайте!
20 августа командир спецназа внешней разведки Борис Петрович Бесков доложил Шебаршину, что проведена рекогносцировка Белого дома. Вывод: попытка штурма – бессмысленная авантюра. Тем не менее в кабинете Агеева обсуждается идея штурма здания Верховного Совета России. Шебаршин, как он пишет в своих воспоминаниях, связался с Крючковым и попросил отменить эту затею:
«Крючков нервно смеется:
– Это ерунда! Кто это придумал? Я только что говорил с Силаевым и ему сказал, что это ерунда.
Не успокоил. Я уже как-то слышал такой смех. Ничего доброго он не предвещает. Крючков возбужден и врет».
О самом путче Шебаршин отозвался презрительно:
– Все это было плохо организовано и никудышным образом исполнено в техническом смысле. Все это было сделано по-дилетантски.
После ареста Крючкова Леонид Шебаршин ровно одни сутки – с полудня 22 августа до двух часов дня 23 августа – возглавлял КГБ. Леонид Владимирович успел только провести заседание коллегии и подписать приказ о департизации КГБ. Парткомы в комитете прекратили свою деятельность. Но на должность постоянного хозяина Лубянки Шебаршин не годился, потому что после путча стало ясно, что КГБ должен быть если не разрушен, то преобразован в нечто новое, не представляющее опасности для страны. Кроме того, союзные республики требовали поделить госбезопасность, чтобы создать собственную разведку…
В пятницу, 23 августа утром, Шебаршин уселся в бывшем кабинете Крючкова. Он приказал вильнюсским чекистам, которых добивавшиеся независимости литовцы блокировали в райотделах, не применять оружия. Он выпустил из Лефортовского следственного изолятора лидера Демократического союза Валерию Ильиничну Новодворскую. Шебаршин приказал личному составу центрального аппарата покинуть здание, оперативную картотеку вывести за город. Больше он ничего сделать не успел. В разгар совещания, которое проводил Шебаршин с руководящим составом комитета, позвонил Горбачев:
– Появитесь у меня через полчаса!
К двум часам Шебаршин приехал в Кремль. Горбачев совещался с руководителями республик. Шло заседание Государственного совета.
Вызвали Шебаршина.
Михаил Сергеевич объявил:
– Я назначаю председателем КГБ товарища Бакатина. Отправляйтесь сейчас же в комитет и представьте его.
Вообще говоря, если бы бывшего партийного работника и министра внутренних дел Вадима Викторовича Бакатина не назначили тогда председателем КГБ, московская толпа и в самом деле могла бы пойти на штурм здания. Или же российские депутаты могли потребовать вовсе распустить комитет. Появление на Лубянке популярного Бакатина, возможно, спасло комитет госбезопасности от полного разгрома.
Для него назначение было неожиданностью. Его без предупреждения пригласили в кабинет Горбачева в Кремле, где сидели президенты союзных республик. Михаил Сергеевич сказал ему:
– Вот мы тут все вместе решили предложить вам возглавить Комитет государственной безопасности…