Как жалел теперь Осборн, что послушался совета контролера и вызвал фон Хольдена в Берне к телефону. Он все испортил – фон Хольден понял, что за ним следят. Да и в самом деле, как мог он надеяться, что фон Хольден покорно, как ягненок, побежит к телефону. Еще хуже было то, что он погнался за фон Хольденом по платформе и обнаружил себя. Эта ошибка может стоить ему жизни.
Издали Осборн услышал свисток поезда; за ним последовало объявление об отправлении состава до Юнгфрауйоха. Если он опоздает на него – а следующий поезд через полчаса, – то отстанет от фон Хольдена уже на целый час. А ведь фон Хольден, несомненно, где-то здесь и ждет его!
Объявление прозвучало еще раз. Если он хочет ехать этим поездом, то должен пройти весь перрон. Фон Хольден только этого и ждет. Он где-то притаился. Единственный союзник Осборна – яркий дневной свет; вряд ли у фон Хольдена хватит дерзости стрелять в него среди бела дня, прямо на вокзале – ведь ему потом трудно будет скрыться. Хотя… Разве не так убили его отца? Осборн еще раз оглядел вокзал, вышел из-за поезда и двинулся по платформе. Он шел быстро, распахнув пиджак, держа руку на револьвере, и был насторожен до предела: отмечал каждую тень, каждый шаг, каждую фигуру. Он вдруг ясно вспомнил Париж и высокого человека, который лежал мертвым на тротуаре Монпарнаса; вспомнил, как Маквей задрал его штанину и увидел протезы, позволявшие регулировать рост. Может, и фон Хольден прибегал к подобным трюкам? Или к иным, еще более изощренным?
Осборн понимал, что его видно отовсюду, как на ладони. Он обогнал старика, который ковылял, опираясь на трость; Осборну почему-то пришла в голову мысль: а доживет ли он до его лет?
Старик с тростью!
Осборн резко обернулся, готовый в любую минуту выхватить револьвер и пустить пулю в фон Хольдена. Но нет – это действительно был всего лишь старик с тростью. Объявление об отходе поезда прозвучало в третий раз. Впереди Осборн увидел компанию американских туристов – они тоже ехали в Юнгфрауйох. Догнав их, он смешается с толпой.
– Achtung! Achtung! Doktor Osborn. Telefon, bitte! [47] – донеслось из громкоговорителя.
Осборн замер. Фон Хольден не только знал, что Осборн здесь, он знал и его имя!
– Доктор Осборн из Соединенных Штатов, подойдите, пожалуйста, к телефону!
Осборн оглянулся в поисках телефонов. Они были у самого края здания – две будки, вплотную одна к другой, обе пусты. Первым его порывом было спросить кого-нибудь, где находится оператор, но время поджимало. Он видел, как последний из толпы американцев поднялся в вагон. Что задумал фон Хольден? Может, залег где-то с оружием и держит на мушке телефонные будки? А если он заложил туда взрывное устройство, которое срабатывает при малейшем прикосновении или контролируется дистанционным управлением, как при взрыве в отеле «Борггреве»?
Прозвучало последнее объявление об отправлении поезда до Юнгфрауйоха и сразу же за ним – еще одно, о следующем поезде. Затем Осборна снова вызвали к телефону. Проводники торопили последних пассажиров.
«Думай! Думай! – говорил себе Осборн. – Ты ничего не знаешь о вокзале Юнгфрауйоха и о том, что будет там делать фон Хольден. Если это просто приманка и ты опоздаешь на поезд, то фон Хольден выиграет целый час. Но если он здесь и следит за тобой, то, увидев, как ты сел в поезд, он развернется и отправится в другую сторону, и ты никогда в жизни не увидишь его. Может, он и не собирался в Юнгфрауйох. А если собирался? Ведь это – конечная станция на линии! Если он едет в Бергхаус – подумай, зачем? С какой целью? Раз он тащил эту штуку в рюкзаке от самого Берлина до Интерлакена, не бросив ее ни после пожара в Шарлоттенбурге, ни после убийства полицейских во Франкфурте, значит, она очень нужна, жизненно необходима Организации. Возможно, он должен передать ее кому-то в Юнгфрауйохе – кому-то еще более могущественному, чем Шолл. Что же тогда важнее для фон Хольдена – его миссия или какой-то одиночка, пытающийся помешать ему? С одной стороны, убив меня сейчас, он развяжет себе руки. Но с другой – если вдруг что-то ему помешает, он промахнется или его схватят – он уже никогда не выполнит своей миссии».
– Доктор Осборн, к телефону, пожалуйста!
Нет! Это просто ловушка! Он, конечно, выехал раньше! Осборн бросился к поезду, ухватился за ручку двери и вскочил в вагон. В тот же миг состав тронулся. Мимо поплыли разноцветные отели и коттеджи Интерлакена с буйно цветущей геранью в окнах. Они медленно скрылись из виду; Осборн почувствовал, что поезд ползет вверх, увидел за окном красно-желтое убранство осеннего леса, а вдали – безмятежную синеву озера Тун.
В спецназе его называли «товарищ старший лейтенант». Кто и что теперь фон Хольден? По-прежнему Leiter der Sicherheit, начальник службы безопасности, или последний одинокий солдат, выполняющий самое трудное в своей жизни задание? И то, и другое, думал фон Хольден. И то, и другое.
Вера безучастно смотрела на проплывающий за окном пейзаж. Они только что пересели на другой поезд в Гриндельвальде, и теперь фон Хольден слушал скрежет зубчатых колес – состав круто полз вверх по склону мимо пышных альпийских лугов, покрытых яркими дикими цветами.
Через двадцать минут они прибудут в Кляйне-Шайдегг, к подножию Альп, и луга тотчас кончатся. Там они снова сделают пересадку, на этот раз – на коричнево-кремовый поезд, который повезет их в самое сердце альпийских гор, мимо Эйгерванда и Эйсмеера – на вокзал Юнгфрауйох. Слева фон Хольден видел Эйгер, за ним – покрытый снегом пик Монх. Дальше была Юнгфрау, пока невидимая, но знакомая, как линия собственной ладони. Вершина ее – тринадцать с половиной тысяч футов – возвышалась над вокзалом Юнгфрауйох почти на полмили. Фон Хольден оглянулся на Эйгер, на его суживающийся северный склон – голый известняковый утес в четыре тысячи четыреста футов высотой, – и подумал о тех пятидесяти альпинистах, лучших из лучших, которые погибли, пытаясь покорить его. Это был риск, как и все в жизни. Ты подготовлен, ты просчитал все до мелочей, но чего-то не предусмотрел – и летишь в пропасть. Кругом – смерть; она просто на время затаилась. Тун был первым местом, где полиция могла остановить поезд. Этого не произошло. Дальше был Интерлакен; там тоже ничего не случилось. Это означало, что Осборн пустился в погоню один. Фон Хольден не знал, сколько поездов в день проходит через Интерлакен. Но ему было точно известно, что через десять минут после того, как он приехал из Берна в Интерлакен, из Интерлакена уходил поезд в Люцерн. Люцерн – главная точка пересечения самых разных направлений; оттуда идут поезда в Амстердам, Бельгию, Австрию, Италию, Люксембург. Юнгфрауйох – неприметная станция, промежуточный пункт для туристов, альпинистов и скалолазов. Фон Хольден скрывается от возмездия; едва ли Осборн догадается, что он собирается на экскурсию в горы; к тому же Юнгфрауйох – последняя, тупиковая станция. Конечно, Осборн уверен, что он, фон Хольден, изо всех сил стремится оторваться от преследователей и как можно быстрее уйти за границу.