В жизни не испытывал ничего подобного. Пол встал, подписал чек и направился к выходу. Потом вспомнил, что не оставил бармену на чай, вернулся и положил на стойку двадцатифранковую бумажку.
– Merci beaucoup, – сказал бармен.
– Bonsoir, – кивнул ему Осборн, слабо улыбнулся и вышел.
В это время бармену подал знак рукой пожилой мужчина, сидевший чуть поодаль. Он молчаливо и одиноко коротал время в баре уже целых полтора часа и дважды повторял заказ. Ничем не примечательный седеющий человек. В гостиничных барах в любом конце света непременно найдется такой. Сидит себе, скучает, ждет, не случится ли что-нибудь интересное.
– Да, месье?
– Еще порцию, – попросил Маквей.
– Нет, это ты объясни мне, чего ему от меня надо!
Анри Канарак был пьян. Но не до такой степени, когда мысли путаются, а язык заплетается. Канарак выпил, потому что отчаянно нуждался в этом. Он чувствовал себя загнанным в угол.
Было половина двенадцатого ночи. Он взволнованно расхаживал взад-вперед по маленькой квартирке Агнес Демблон. Отсюда было рукой подать до Монружа, где жил сам Канарак. Под вечер он позвонил жене и сказал, что господин Лебек, хозяин пекарни, отправляет его в Руан – нужно осмотреть помещение, где, возможно, будет открыт филиал. Поездка займет один-два дня.
Мишель пришла в восторг. Неужели ее Анри наконец дождался повышения? Наверное, господин Лебек хочет назначить его управляющим руанским филиалом. Как было бы чудесно теперь, когда у них будет ребенок, уехать из Парижа и растить малыша подальше от этого сумасшедшего города.
– Я не знаю, зачем он меня туда посылает, – угрюмо буркнул Канарак. – Посылает, и все. – С этими словами он повесил трубку. И вот он выжидательно смотрел на Агнес, надеясь, что она чем-то сможет ему помочь.
– Откуда я знаю? – пожала она плечами. – Может быть, американец в самом деле нанял частного детектива, чтобы тебя разыскать. Детектив уже побывал в булочной, а эта дура кассирша снабдила его списком служащих. Поэтому можно не сомневаться, что очень скоро они выйдут на твой след. Во всяком случае, американцу детектив наверняка уже доложил. Предположим, что дела обстоят именно так. И что дальше?
Канарак вспыхнул. Он отчаянно мотнул головой и налил себе еще вина.
– Я не понимаю, откуда американец меня знает. Он младше меня лет на десять, а то и больше. Я уехал из Штатов двадцать пять лет назад! Пятнадцать лет прожил в Канаде, десять лет здесь.
– Анри, может быть, это какая-нибудь ошибка? Возможно, он принимает тебя за кого-то другого.
– Нет, это не ошибка.
– Откуда ты знаешь?
Канарак отхлебнул из стакана и отвел глаза.
– Послушай, Анри, ведь ты французский гражданин. В этой стране ты не совершил никаких преступлений. Теперь закон на твоей стороне.
– Если меня нашли те, закон мне не поможет. Если это действительно они, я все равно что покойник. Сама знаешь.
– Это невозможно. Альберт Мерримэн мертв. А ты жив. Кто смог бы найти тебя через столько лет? Уж во всяком случае не молодой американец, которому в то время было десять или двенадцать лет.
– Какого же черта тогда он меня преследует, а?
Канарак обжег ее взглядом. Трудно было сказать – испуган он или разгневан. Скорее все вместе.
– У тех остались мои фотографии. Я не так уж сильно изменился за минувшие годы. В полиции тоже имеются снимки. И те, и другие могли послать этого парня.
– Анри, – негромко сказала Агнес, понимая, что он в растерянности не может сосредоточиться, собраться с мыслями. – Зачем им искать человека, который умер? И почему они вдруг решили разыскивать тебя в Париже? Неужели ты думаешь, что они устроили розыск по всему земному шару, надеясь, что случайно столкнутся с тобой где-нибудь на улице? Ты делаешь из мухи слона, – улыбнулась Агнес и похлопала ладонью по кушетке. – Иди сюда, сядь рядом.
То, как она на него смотрела, то, как звучал ее голос, напомнило Канараку о прежних днях. Тогда Агнес была гораздо привлекательнее, чем сейчас. Она нарочно перестала следить за своей внешностью, чтобы он охладел к ней. Настал день, когда она не пустила его в постель. Агнес знала – пройдет какое-то время, и он перестанет желать ее. Нужно было, чтобы Анри совершенно растворился во французской среде, стал настоящим парижанином. А для этого ему была необходима французская жена. Вот почему Агнес Демблон решила поставить точку на их любви. Она ушла из жизни Канарака и вернулась лишь тогда, когда он бедствовал, не мог устроиться на работу, заставив патрона взять Канарака в пекарню. Но отношения после этого между Агнес и Анри остались чисто платоническими.
И все же, видя его перед собой каждый день, Агнес очень страдала. Как ей хотелось сжать его в объятиях, уложить с собой в постель. Ведь это она спасла его! Помогла ему инсценировать собственную смерть, вместе с ним пересекла канадскую границу под видом его жены. Она достала ему фальшивый паспорт, убедила перебраться из Монреаля во Францию, где у нее были родственники и где легче было раствориться. Да, все это – ее рук дело, вплоть до того, что она сама отдала его другой женщине. По одной-единственной причине – слишком сильно любила.
– Послушай, Агнес…
Анри не сел рядом с ней. Он стоял посреди комнаты, бокал с вином остался на столе. В комнате было очень тихо. С улицы не доносился шум транспорта, не ссорились соседи за стеной, что и вовсе казалось невероятным. Может быть, подумала Агнес, они решили хоть один вечерок обойтись без ругани и отправились вместе в кино? Нет, скорее всего просто легли спать.
Ее взгляд упал на собственные ногти. Давно пора их подрезать.
– Агнес, – повторил Канарак. Он почти шептал. – Мы должны выяснить то, что нам сейчас непонятно.
Агнес долго смотрела на свои ногти, потом подняла глаза. На лице Канарака не было ни страха, ни тревоги, ни гнева. Оно стало холодным и бесстрастным.
– Мы должны это выяснить, – повторил он.
– Понимаю, – прошептала она. – Хорошо, я поняла.
Утро. 8 часов
Шестое октября, вторник. Прогноз погоды не обманул – утро выдалось пасмурным, накрапывал холодный дождь. Осборн заказал в баре чашку кофе, сел к столику. В кафе было полно народу – люди заходили сюда на пару минут немного расслабиться перед началом рабочего дня. Пили кофе, жевали булочки, курили, проглядывая утренние газеты. За соседним столиком сидели две дамы делового вида и с пулеметной скоростью стрекотали по-французски. С другой стороны сидел мужчина в темном костюме, углубившись в «Монд».
Осборн заказал билет на самолет – «Эр Франс», рейс № 003 – на субботу, восьмое октября, в семнадцать ноль-ноль. Самолет вылетал из аэропорта Шарля де Голля и прибывал в Лос-Анджелес в девятнадцать тридцать по местному времени. Надо будет зайти в полицейское управление, к инспектору Баррасу, показать ему билет и забрать свой паспорт. После этого можно приступить к осуществлению плана. Канарака нужно будет убить в пятницу ночью. Темнота необходима не только для выполнения его замысла, но и для того, чтобы на время укрыть труп. Немного поразмыслив, Осборн остановился на первоначальной идее использовать для своей цели Сену. Река, попетляв по Парижу, сворачивала на северо-запад и в ста двадцати милях от французской столицы впадала в воды Ла-Манша, неподалеку от Гавра. Если не произойдет каких-то непредвиденных осложнений, в пятницу ночью Осборн сбросит тело Канарака к западу от города. Раньше рассвета труп не обнаружат. А к тому времени течение унесет его миль на тридцать-сорок, а то и еще дальше. Оно разбухнет от воды, опознать его будет не так-то просто.