— Нет, просто столкнулись в коридоре, поздоровались и разошлись в разные стороны.
— Ясно. Были ли вы на протяжении последних восьми лет у нее дома?
— Нет.
— Были ли совместные обеды, коктейли или еще что-нибудь?
— Нет. Я и в самом деле больше не видел ее. Когда она поступила на работу в нашу компанию, ей предоставили должность в Главном управлении, в Купертино, а я к тому времени уже работал в Сиэтле, в Группе новой продукции. Мы практически не контактируем.
— И на протяжении этого времени она не была вашим начальником?
— Нет.
— Опишите мне мисс Джонсон. Сколько ей лет?
— Тридцать пять.
— Можно ли сказать, что она привлекательна?
— Да.
— Очень привлекательна?
— Подростком она завоевала титул «Мисс Тинейджер».
— Значит, вы можете сказать, что она очень привлекательна? — Перо снова заскрипело по бумаге.
— Да.
— А как в отношении других мужчин — можете ли вы сказать, что и они находят ее очень привлекательной.
— Да.
— Как вы можете оценить ее поведение в сексуальной смысле? Шутки, намеки, неприличные комментарии?
— Нет, ничего подобного она себе не позволяет.
— Телодвижения? Флирт? Любит ли она прикасаться к мужчинам?
— Вроде нет… Она, конечно, понимает, как она выглядит, и при случае может этим воспользоваться. Но ее манеры… Они скорее прохладны. Ее тип — это Грейс Келли.
— Говорят, что Грейс Келли чрезвычайно активна в сексуальном отношении и заводит интрижки с большинством своих партнеров.
— Я не знал.
— Угу… Что же в отношении мисс Джонсон — заводила ли она романы с сотрудниками фирмы?
— Не знаю. Ничего об этом не слышал.
Фернандес перевернула страничку блокнота.
— Так. И как долго она контролирует вашу работу? Она ведь контролирует ее?
— Да. Сегодня первый день.
В первый раз за все время на лице адвоката промелькнуло удивление. Она взглянула на Сандерса, еще раз откусив от сандвича.
— Первый день?
— Только вчера было объявлено о реорганизации компании, и ее представили как нового руководителя.
— И в тот же день она назначила вам встречу, так?
— Да.
— Понятно. Итак, мы остановились на том, что вы сели на кушетку, и она поцеловала вас. И что дальше?
— Она расстегнула… то есть она начала меня э-э… щупать.
— За половые органы?
— Да. И целовала меня при этом. — Сандерс почувствовал, что весь взмок, и вытер рукой лоб.
— Я понимаю, что это неприятно, и постараюсь закончить как можно скорее, — понимающе сказала Фернандес. — Дальше?
— А дальше она расстегнула мне брюки и залезла туда рукой.
— Ваш член был обнажен?
— Да.
— Кто его обнажил?
— Она сама его вытащила.
— Итак, она обнажила ваш член и стала хватать его рукой, так? — Она посмотрела на Сандерса сквозь стекла очков, и он в смущении отвел глаза. Но когда он снова взглянул на нее, то увидел, что она нисколько не смутилась, что манера ее поведения более чем клиническая и более чем профессиональная — она абсолютно отстранена от него и очень холодна.
— Да, — подтвердил он, — все так и происходило.
— И как вы на это реагировали?
— Ну, — смущенно пожал он плечами. — Это сработало.
— Вы пришли в сексуальное возбуждение?
— Да.
— Говорили ли вы ей что-нибудь?
— В смысле?
— Я только спросила, разговаривали ли вы с ней?
— В каком смысле? Я не понимаю.
— Ну говорили вы хоть что-нибудь?
— Вроде что-то говорил — не знаю… Я чувствовал себя очень неловко.
— Помните ли вы, что говорили?
— Кажется, я повторял «Мередит», пытаясь ее остановить, но она перебивала меня или целовала.
— А что-нибудь кроме «Мередит» вы говорили?
— Не помню.
— Как вы относились к тому, что она делала?
— Мне было очень неловко.
— Почему?
— Я боялся с ней связываться, потому что она — мой начальник и потому что я женат и не хочу никаких лишних сложностей в своей жизни. Сами знаете, эти служебные романы…
— А почему бы и нет? — спросила Фернандес.
— Что?! — обалдело переспросил Сандерс.
— Вот именно. — Она смотрела на него холодным, оценивающим взглядом. — В конце концов, вы остались наедине с красивой женщиной. Почему бы и не отвлечься?
— О Боже!..
— Этот вопрос вам могут задать очень многие.
— Я же женат!
— Ну и что? Женатые люди сплошь и рядом заводят романы!
— Ну, — добавил он, — еще и потому, что моя жена — юрист и к тому же очень подозрительна.
— Я ее не могу знать?
— Ее зовут Сюзен Хандлер. Работает в «Лаймен и Кинг».
— Да, я слышала про нее, — кивнула Фернандес. — Итак, вы боялись, что ей все станет известно.
— Ну да! Стоит завести служебный роман — и на работе все будут об этом знать. И нет никакой возможности избежать огласки и пересудов.
— Стало быть, вы беспокоились, что это станет всем известно?
— Да. Но это не главная причина.
— И какова же главная причина?
— Она мой начальник, и мне не нравилось положение, в котором я очутился. Понимаете, она была… Ну, одним словом, она могла уволить меня с работы, если бы захотела. Так что получалось, что я должен был это делать. Очень неприятно.
— Вы ей это говорили?
— Пытался.
— Каким образом?
— Ну, пытался…
— То есть вы хотите сказать, что дали ей понять, что ее знаки внимания вам неприятны?
— В конце концов да…
— Как это?
— Ну, в конце концов, мы продолжали это… ну, прелюдию, что ли… и она, оставшись без трусиков…
— Прошу прощения. Как она осталась без трусиков?
— Я их снял.
— Она вас об этом попросила?
— Нет, но к этому все шло, мне пришлось это сделать, по крайней мере, я думал, что так нужно…
— Вы собирались произвести совокупление? — Ее голос снова стал ледяным. Перо продолжало скрипеть.