Когда Отилия стала подавать десерт, большой экран на стене вдруг ожил. Там появилось тело Жад — изображение было увеличенное. Она лежала на кровати, рассыпав свои длинные волосы по подушке, и любила сама себя.

Дик откусил слишком большой кусок и громко закашлял. Берит несколько раз сильно хлопнула его по спине.

— Приходите в себя, — прорычала она. — Сейчас не время кашлять!

Затем в поле зрения камеры появился Питер, он опустился на колени рядом с кроватью. Он медленно погладил свой огромный член и кончил прямо на грудь Жад. Сперма образовала перламутровые полосы на ее груди янтарного цвета.

Когда американец увидел себя на экране, он залился краской и с опаской посмотрел на Тину. Она самодовольно улыбнулась ему, больше беспокоясь о руке Ролана, которая скользнула под ее ягодицы, чем о доказательстве неверности Питера.

Да и как она могла обижаться, если следующий кадр запечатлел ее. Скрытая камера сняла всю сцену ее капитуляции, а также урок мастурбации и то, как Ролан взял ее. Совсем не смущаясь, Тина была очарована этим зрелищем. Комбинированное воздействие фильма и прикосновений Ролана не оставляло никаких сомнений. Ее взгляд устремился в одну точку, ноздри задрожали, и ее белая грудь начала ритмично вздыматься.

Видео не забыло никого. Ролан, Бьянка, Берит и Джина были, в свою очередь, показаны во всех своих любовных изысканиях. Через четверть часа моряки, казалось, уже были на грани помешательства.

Берит пришла на помощь Дику. Она откинулась на подушку и стала снимать с него штаны. Она выглядела, как львица, расчленяющая свою добычу, и никто не посмел бы к ней приблизиться. Тем не менее, когда дело дошло до самого главного, Берит оказалась очень разочарована. Небольшой мягкий пенис, который она обнаружила, совсем не оправдывал ее рвения.

— Это недоразумение. Я слишком много съел. Я не очень хорошо себя чувствую. Все вокруг качается, — начал извиняться хвастун.

— Вот она — морская болезнь! — воскликнула Берит.

А вот Роб — совсем другое дело! Склонившись над молодым человеком, Бьянка предоставила ему на обозрение свои круглые груди, возвышающиеся в вырезе ее платья.

Она раскрыла молнию его ширинки и увидела сильную эрекцию. Роб был готов воспользоваться красотой прекрасной костариканки. Он схватил Бьянку за грудь, достал ее из корсажа и потрогал пальцами темные ареолы сосков.

Бьянка задрала юбку, обнажив свои медные ягодицы, и села на жесткий член Роба. Она сделала несколько движений вперед и назад, и ее овальное лицо исказило желание. Мужчина изогнулся под ней и вдруг ахнул. Он кончил явно раньше времени. Бьянка вскочила и топнула ногой от возмущения.

— Это капля спермы, которая может переполнить вазу, — мудро заметила Джина.

— И пусть передо мной больше не хвастаются достоинствами воздержания! — презрительно прошипела Берит.

Два моряка сбежали, а остальные великолепно отпраздновали свою вновь обретенную нежную любовную близость.

19

Жад находилась в Finca Verde уже шесть месяцев, и Париж превратился для нее в какую-то смутную реальность. Мать время от времени присылала ей короткие, ничего не значащие письма.

«Я купила себе синее платье с воланами, но оно длинновато, не по нынешней моде. Тебе оно пошло бы больше, чем мне. Я думаю о тебе», — писала она, например, в своем последнем письме. В представлении Жад Милен жила в каких-то очень далеких краях. Было ли там жарко или холодно? Жад уже забыла про времена года.

С таким же равнодушием она узнала о визите Ксавье Жаке, старого парижского друга Ролана, кинопродюсера. В своем тропическом и космополитичном мирке Жад вовсе не нуждалась в напоминании о существовании Франции.

Во второй половине дня, когда ожидали француза, она танцевала на пляже до изнеможения. Хоть она уже давно не выходила на сцену, она знала, что добилась большого прогресса. К обычной технике танцовщиц она добавила чувственную зрелость, характерную для нее одной. Удовольствие, которое она получала, занимаясь любовью, украсило ее движения и насытило наслаждением ее жесты. Жад наконец стала женщиной, которая знает, как брать и как давать.

Она подняла взъерошенные волосы, обвила бедра бесцветным парео и бегом понеслась по аллее. Ее неопрятный внешний вид, золотистое тело и босые ноги делали ее похожей на дикарку. Она выглядела тем более красиво, что вовсе не стремилась быть таковой.

Когда она вошла на виллу, ее сердце ёкнуло. Там рядом с Роланом стоял ее двойник: высокий и худой мужчина с раскосыми глазами и приподнятыми скулами.

— Позволь представить тебе Ксавье Жаке, — обратился к ней Ролан.

Мужчина как-то странно, взволнованно, посмотрел на нее, а потом слегка дотронулся до ее руки.

— Ролан сказал мне, что ваш отец — вьетнамец. А у меня вьетнамка мать. Мы в некотором роде представляем собой аналоги.

Жад и не думала улыбаться. Она внимательно рассматривала Ксавье. Те же длинные и стройные конечности, такого же цвета волосы, та же форма лица… Только глаза у него были темными. На миг Жад даже поверила в миф Платона. Она нашла ту самую половинку, от которой была отделена, и единое существо восстановило свою целостность. Получилось идеальное существо-гермафродит, две части которого сошлись, словно детали головоломки.

Она посмотрела на Ролана. Любила ли она его? Его лицо, отмеченное глубокими морщинами, казалось усталым, но темные глаза блестели, как норка на снегу. Да, интеллектуальная и физическая потребность в Ролане по-прежнему присутствовала в ней, но теперь совсем другое желание отодвинуло его на второй план — животное и непреодолимое желание привязаться к Ксавье и стать с ним единым целым.

Смеющиеся глаза Ролана, казалось, говорили: «Я знаю». Как всегда, он все понимал. Его голос донесся до Жад, далекий и близкий одновременно:

— Ксавье готов купить все твои фильмы, которые мы здесь сняли. Я сказал, что решающее слово остается за тобой.

— Да, конечно. Если тебе так хочется, — ответила она.

Она впервые назвала Ролана на ты. И он сразу же отметил это. Его черные шелковистые глаза внимательно посмотрели на нее, словно считывая все ее эмоции.

— Почему бы вам двоим не прогуляться по пляжу и не обсудить условия контракта? — предложил Ролан.

* * *

Как всегда, солнце на пляже уходило за горизонт торжественно и пылко, в обрамлении оранжевых облаков, вплоть до самого погружения в расплавленное золото водной поверхности. Ксавье и Жад подошли к воде, купаясь в ее блестящих отсветах. Оттенки, которые приобретали их тела, казались отражением внутреннего огня, пылавшего в них обоих.

— Я видел, как вы танцевали, — вдруг сказал Ксавье. — Вы должны вернуться в Париж вместе со мной. Вы не имеете права лишать публику наслаждения вашими танцами. У вас будет свое шоу, созданное специально для вас. Вы прославитесь. Если хотите, я сделаю вас звездой Бродвея.