Первый уровень этой уловки состоял в том, что случайное угадывание гарантировало принцу половину заработанной суммы, но он действовал еще хитрее. Принц добавил в план еще один уровень: он записывал пророчество на бумаге и вкладывал в конверт, а простаки расписывались на печати. Когда оказывалось, что предполагаемый Джон оказывался Джоанной, или, наоборот, те немногие, кто не ленились попытаться вернуть свои деньги, открывали конверт и обнаруживали, что в нем предсказание было верным. Они не получали денег обратно, потому что принц Монолулу утверждал, что написанное в конверте совпадало с тем, что он говорил им изначально, а они, очевидно, неправильно его поняли. На самом же деле в конверте всегда лежало предсказание, прямо противоположное его словам.
История – это сложная система, роль ее субъектов играют люди, правила взаимодействий представлены в ней в виде сложных взаимоотношений между людьми. Мы не настолько хорошо разбираемся в социологии, чтобы выписать эффективные правила на этом уровне субъектов. Но даже если бы разбирались, феномен уровня системы и регулирующие их правила уровня системы наверняка были бы эмерджентными свойствами. То есть нам не под силу вывести правило, по которому состояние всей системы переходит на один шаг в будущее. Это эмерджентная динамика.
При эмерджентной динамике уровня системы даже сама система не «знает», что с ней случится. Единственный способ это узнать – запустить ее и смотреть, что произойдет. Нужно позволить ей самой создавать собственное будущее. В принципе, для нее возможно лишь одно будущее, но вы никак не можете срезать путь, чтобы предсказать будущее, прежде чем она сама до него доберется. В частности, это касается и истории человека, и биологической эволюции. И котов.
Биологи давно научились не доверять объяснениям эволюции, согласно которым эволюционирующие организмы «знали», к чему стремились. Объяснениям вроде «слон развил длинный хобот для того, чтобы всасывать воду, не наклоняясь к земле». Сомнения здесь вызывает не причина, по которой слон обладает длинным хоботом (хотя, конечно, об этом тоже можно поспорить), а союз «для того чтобы». Он наделяет слона эволюционным предвидением и предполагает (ошибочно), что тот каким-либо образом мог выбирать направление своей эволюции. Все это несомненный вздор, а значит, неразумно придерживаться теории, приписывающей эволюции слонов определенную цель.
К сожалению, динамика выглядит слишком целеустремленно. Если эволюция слонов следует ей, то ее конечный результат, очевидно, предопределен, и в этом случае система «знает» наперед, что она должна делать. Самим слонам нет нужды понимать свои цели, но системе это знание в некотором роде необходимо. Если бы эволюционную динамику слонов можно было описать наперед, это был бы хороший аргумент против динамического описания. Однако при эмерджентной динамике и сама система, и слоны могут узнать свое будущее, только дожив до него.
Так же устроена и история. Из-за того, что давать названия ее периодам можно лишь по их завершении, возникает сильное подозрение в том, что историческая динамика существует, но является эмерджентной.
На этом этапе дискуссии может показаться, что эмерджентная динамика ничем не лучше отсутствия динамики как таковой. Теперь мы постараемся убедить вас в том, что это не так. Дело в том, что эмерджентная динамика, пусть ее и нельзя вывести логически из правил уровня субъектов, все равно остается динамикой. Она имеет собственные закономерности и может придерживаться их напрямую.
Именно это происходит, когда историк говорит что-то вроде: «Крёз Неподготовленный был богатым, но слабым царем, так и не создавшим достаточно многочисленной армии. Следовательно, захват его царства соседями с последующим разграблением его сокровищ был неизбежен». История такого типа представляет собой правило уровня системы, историческую закономерность, которое часто нельзя преодолеть. Мы можем усомниться в научности этих историй – ведь легко быть крепким задним умом. Но в данном случае она входит в общее употребление: богатые, но слабые цари сами напрашиваются на то, чтобы быть жестокими и бедными варварами. Это предсказание, крепость заднего ума, которая проверяется научным путем [82] .
Истории эволюционных биологов ничем от них не отличаются и становятся научными, когда перестают быть «просто историями», оправданиями прошлого, и превращаются в общие принципы, по которым можно предсказывать будущее. Предсказания эти ограниченны: «при таких-то обстоятельствах следует ожидать такого-то поведения». Это не что-то типа «в четверг, в 21 час 43 минуты, в результате эволюции у первого слона появится хобот». Для науки «предсказать» значит заранее узнать, что при определенных условиях произойдут определенные события. Сроки при этом предсказывать не нужно.
Пример этой закономерности можно найти в совместной эволюции креодонтов, крупных кошачьих, похожих на саблезубых тигров, и титанотериевых, которыми они питались, – млекопитающих с большими копытами и нередко огромными рогами. Когда крупным кошачьим необходимо усовершенствоваться, путем наименьшего сопротивления для них становится увеличение длины клыков. Их жертвам в ответ на это приходится развивать более толстую шкуру и более крупные рога. В результате эволюционная гонка вооружений становится неотвратимой: у кошек появляются все более крупные клыки, а у их жертв – все более толстая шкура… в ответ кошки опять увеличивают клыки… и так продолжается снова и снова. Гонка начинается, и оба противника вынуждены следовать единой стратегии. В конечном итоге кошачьи клыки вырастают до таких размеров, что несчастные животные с трудом поднимают головы, а шкуры титанотериевых вместе с их многочисленными рогами на лбу и на носу становятся настолько тяжелыми, что их носители с трудом волочатся по равнинам. И оба вида очень быстро вымирают.
В истории эволюции эта гонка креодонтов и титанотериевых имела место по меньшей мере пять раз, и каждая из них длилась примерно по пять миллионов лет. Этот пример эмерджентной закономерности и вправду впечатляет, а его многократные повторения подтверждают, что в его основе лежит динамика. Со всей вероятностью это произошло бы снова, не появись люди, одержавшие верх и над крупными кошачьими, и над их медлительными жертвами.
Заметьте: мы называем эти закономерности уровня системы «историями», и это вполне обоснованно. Они обладают повествовательной, последовательной внутренней логикой, имеют начало и конец. И являются историями, потому что не могут быть «сокращены» до описаний уровня субъектов – ведь тогда они напоминали бы что-то вроде бесконечных мыльных опер. «Так, этот электрон врезался в тот, они объединились и испустили фотон…» – такое повторяется, с незначительными расхождениями, воистину непостижимое число раз. Один из центральных вопросов, касающихся эмерджентной динамики, звучит так: что случится, если мы снова запустим систему в слегка измененных обстоятельствах? Появятся ли те же самые закономерности или мы увидим нечто совершенно иное? Если перезапустить историю Европы начала XX века без Гитлера, развяжется ли Вторая мировая война каким-нибудь другим путем? Или все пройдет гладко и мирно? Для историков этот вопрос является одним из ключевых. Несомненно, Гитлер сыграл решающую роль в развязывании войны, но более глубокий вопрос здесь состоит в том, был ли он продуктом политики своего времени и мог ли кто-то другой сотворить то же самое, не будь Гитлера, или же он вершил историю и сам создал войну, которой иначе не случилось бы?