Та, которая наступала сейчас на Дэнга, не испытывала к милой дурочке никакой привязанности, но должна было довести ее усилия до конца. Потому что тому, кто достиг просветления, остается лишь сострадание. К бывшей себе, растворившейся где-то в каосанских подворотнях. К убитым Иным, погибшим так нелепо и бессмысленно. К Бобби, который всего лишь хотел, чтобы ему было весело. К дозорным, опутанным нелепыми опасениями и условностями. К убийце, ослепленному иллюзорными играми своего ума.

Абсолютная, кристально холодная ясность. Это именно то, к чему мы должны стремиться, – правильно, мой мудрый друг? Тави закрыла глаза, ощущая, как вскипает вокруг нее Сумрак. Свобода и сострадание. Из невообразимой дали доносились возгласы и суетливый топот бегущих по лестнице дозорных. Тави слышала их как сквозь толстый слой воды. Они не играли больше роли. Они пришли слишком поздно.

Собрав все силы, она обрушила на лысую голову монаха клокочущую серую волну.

И мир растворился в белой вспышке.

Эпилог

Внутри еще дрожал далекий отголосок прозрачной ясности и полной, ничем не стесненной свободы. Как будто под ребрами звенел обернутый во много слоев ваты хрустальный колокольчик, но с каждым мгновением его звон становился все тише, все неразличимее. Тело казалось невесомым, податливо-слабым, размякшим, и было очень хорошо лежать так, ощущая затихающий бубенчик внутри. Настя слегка потянулась, почувствовала гладкость свежих простыней. Откуда-то доносились слабые запахи кофе и талой воды, и что-то упорно постукивало по стеклу.

Настя с усилием открыла глаза. Пространство вокруг заливал мягкий, словно процеженный через марлю свет. Она слабо пошевелилась, оглядываясь. Небольшая комната, ничего лишнего, но на больничную палату все-таки не похоже. Симпатичная девушка чуть старше Насти, забравшись с ногами в кресло, листала журнал. Яркая глянцевая обложка не предполагала особых умственных усилий, но лицо у девушки было сосредоточенно-деловитое, а между бровями пролегла крохотная морщинка. За широким окном было белым-бело, к стеклу жался небольшой сугробик. Едва различимое за снежной пеленой, размахивало мокрыми черными ветвями голое дерево.

– Снег идет? – хрипло спросила Настя, с усилием разлепляя пересохшие губы. Ей вдруг очень захотелось почистить зубы.

Девушка, чуть вздрогнув, вскочила.

– Ой, ты очнулась! Да вроде бы уже таять начинало, но опять замело… Привет, я Юля.

– Настя, – проговорила она.

– Я знаю… Держи. – Она подала стакан с водой. Взгляд у нее был слегка настороженный, как у человека, который не знает, чего ожидать от подобранной на улице кошки.

– Где я? – спросила Настя, напившись.

– В Ночном Дозоре, – ответила Юля и чуть напряглась, будто ожидая, что Настя сейчас разорется.

– В России?

– Да. В Москве.

Настя замолчала, не зная, что сказать. Спросить, как сюда попала? И так понятно: если уж она сумела пролезть в самолет зайцем, то группе Иных, понимающих, что делают, и вовсе не проблема перетащить ее бессознательное тело. На интерес же к техническим подробностям сил пока не было. Узнать, что случилось? То же самое… Но Юля сама пришла на выручку.

– Меня просили сказать, когда ты очнешься, – извиняющимся тоном сказала она.

Настя вяло кивнула, чувствуя облегчение от того, что говорить пока не надо.

* * *

Она совсем не удивилась, когда на пороге появился Семен. Только тихонько вздохнула и закрыла глаза. Вдруг поверит, что она спит, и уйдет. И едва не усмехнулась, оценив иронию ситуации: симпатичная девушка Юля боялась, что она будет орать на нее, а Настя боится, что на нее будет орать Семен. Она зажмурилась, словно шансы отвертеться от выволочки зависели от того, насколько плотно закрыты глаза.

Не помогло.

– Слабоумие и отвага! – проскрежетал Семен. В его голосе было столько желчи, что казалось, она капала на пол, прожигая в ковролине дымящиеся дыры. – Только в этом сезоне: обезьяна с гранатой на улицах Бангкока!

Настя судорожно вздохнула. Возразить ей было нечего.

– Бегаем от Ночного Дозора, деремся с Высшими Иными? Ты понимаешь, что если бы Илья щит не поставил, нам бы тебя веником собирать пришлось? В совочек.

– Спасибо, что спасли меня, – прошептала Настя, чувствуя, как краснеет. – Спасибо…

Семен раздраженно махнул рукой.

– И о чем ты только думала? – риторически вопросил он.

– О Бобби, – пробормотала Настя. Не признаваться же, в самом деле, в воображаемом просветлении?

– Об этом не жалей, – внезапно смягчился Семен. – Понимаю, на вид он был славный парень. Но Темный есть Темный.

Настя распахнула глаза и уставилась на Семена.

– Позже поймешь, – буркнул тот.

– Думаете? – с сомнением спросила она.

– Уверен. Ты девушка сообразительная…

Настя приподнялась и аккуратно спустила ноги с кровати. Тело было словно чужое, но все-таки слушалось.

– А в качестве кого я здесь нахожусь? – поинтересовалась она. – Обвиняемая? Свидетель? Экспонат зоопарка?

– Какого зоопарка? – слегка опешил Семен.

– Ну, вдруг у вас тут крупнейшая в мире коллекция обезьян с гранатами…

Семен внезапно ухмыльнулся.

– Не, крупнейшая – у Дневного Дозора, у нас так, по мелочи, – весело ответил он. – А ты здесь пока в качестве пациентки. И если захочешь – ученицы.

– Если захочу? – уточнила Настя, и Семен неохотно кивнул.

– Заставлять никто не станет, у тебя есть право выбора. Выслушаешь… хм… установочную лекцию и поедешь домой. Никаких мутных вод вокруг горы Сумеру.

Настя нервно хихикнула.

– Никаких мутных вод – это хорошо, – пробормотала она.

– Но ты же понимаешь, что если не пройдешь инициацию и обучение, тебе будет запрещено пользоваться Силой? Ты уже наворотила со своей дикой вольницей не представляешь сколько. Еще одно самодеятельное магическое вмешательство – и последствия будут очень неприятными.

– А как вы узнаете? – внезапно оживилась Настя. – Заклинание надзора?

Семен поморщился:

– Это тебе не Хогвартс, не путай.

– Я пошутила, – смутилась Настя. – Я же понимаю… Семен, я ведь действительно не знала, что делаю. Только когда встретилась с Дэнгом… – У нее перехватило горло, и она замолчала. – А потом все так закрутилось, – выдавила она после паузы. – Но до приезда в Бангкок я даже не представляла, что происходит.

– Если бы представляла, не со мной сейчас бы беседовала и не здесь, – проворчал Семен.

– А если я соглашусь учиться?

– Ограничения все равно будут, не обольщайся. И даже пожестче. Но возможности… Ты сильная Иная с хорошими задатками, у тебя отличные перспективы. В голове, правда, каша, но это мы исправим. Разберешься рано или поздно.