Микроавтобус остановился у замусоренного участка голой земли. Из рыжей глины в колдобинах, оставленных тракторными гусеницами, угрожающе торчали железные прутья и битое стекло; чуть в стороне ржавел на козлах маленький катер. У недостроенного причала покачивалась рыбацкая лодка. Испуганный подросток, как заяц, метнулся по пирсу, перепрыгивая через щели между плитами, сунул голову в надстройку лодки и торопливо заговорил, возбужденно тыча пальцем через плечо.
– Ждут, – отметил Семен с легким неудовольствием. – Часового выставили.
– Настя, держись за мной, рот лишний раз не открывай, – тихо приказал Илья. – Улыбаемся и машем.
«Что, уже?!» – хотела воскликнуть Настя, но во рту пересохло, и она сумела только хрипло откашляться. Всю дорогу беда на Слоновом острове казалась чем-то далеким и малореальным. Она ожидала, что еще будет какая-то пауза, инструкции, время на подготовку… Из будки вышли трое, и Настя едва слышно перевела дух: кем бы они ни были, красных футболок на них не было, и автоматов в руках – тоже. Настя догадывалась, что любой маг может стереть ее в порошок движением руки; но все-таки обычное человеческое оружие пугало ее намного больше.
– Махинда лично притащился, старый хрен, – хмыкнул Семен. – А говорил – завязываю, на пенсию…
Он вразвалку зашагал навстречу, дружелюбно протягивая руку. Настя вопросительно пискнула, и Илья снизошел до объяснений:
– Дела, связанные… – он слегка помялся, – с грубым нарушением Договора и затрагивающие судьбы людей, расследуются Триумвиратом. Так бывает очень редко, но иногда Ночной и Дневной Дозоры и наблюдатели от Инквизиции работают вместе. Наш случай…
Семен похлопал по плечу коренастого шриланкийца; под его расстегнутой рубашкой попугайской расцветки тускло поблескивала золотая цепь. Толстые пальцы украшали массивные перстни.
– Махинда – глава Ночного Дозора Коломбо, – объяснил Илья.
На вид Махинде было лет сорок, и слова Семена о пенсии показались Насте довольно странными. Впрочем, то, что сказал Илья, было еще удивительнее.
– Ночного? – вполголоса уточнила Настя. – То есть этот… цыганский барон – Светлый?
– Ага, – ухмыльнулся Илья, вслед за Семеном и Андреем пожимая руки.
– Сиримаво, Дневной Дозор Коломбо, – представился на гладком английском высокий тип с прозрачными седыми кудрями; он походил на одуванчик, когда-то окончивший Оксфорд и рассчитывающий вскоре получить место в парламенте.
– Дингири, Азиатское бюро Инквизиции, – кивнул самый молодой из троих, с лоснящейся физиономией и хитрыми масленистыми глазками. Торговец сувенирной чепухой, готовый торговаться и выгадывать, но никак не суровый блюститель Договора.
– Темный, – констатировал Семен.
– Да, Темный, – спокойно подтвердил Дингири. – Пишачи.
– Вампир по-нашему…
– Пишачи, – настойчиво поправил Дингири. – Итак, чему мы обязаны честью оказать гостеприимство Ночному Дозору Москвы?
– Ты не обижайся, Семен, – отодвинул Инквизитора Махинда, – но мы ведь это обсуждали, и сколько раз… Повторяю тебе, Семен: Великий Гесер ошибается.
Говоря, он почему-то косился на Настю. Остальные тоже посматривали на нее с любопытством и откровенным неудовольствием. Попав в перекрестье взглядов, Настя смутилась: наверное, думают, что ей нечего здесь делать, будет только мешать и путаться под ногами… И правильно в общем-то думают. Смущенная своей бесполезностью, она не сразу сообразила, что раздражение местных направлено не на нее одну. Троица явно не была рада всем приезжим.
– Вы отказываетесь от сотрудничества? – скрипуче спросил Семен. Махинда слегка подался назад, но выражение упрямства и укора с его лица не исчезло. Настя уже решила, что дело идет к стычке, но тут вмешался Темный.
– Мы не отказываемся от сотрудничества, – проговорил он с достоинством дипломата, попавшего в щекотливую ситуацию на приеме у вождя пигмеев. – Мы рады приветствовать русских Светлых и их прелестную ученицу. Мы с благодарностью принимаем помощь. Наша реакция – следствие не враждебности, а растерянности. Мы не ожидали таких высоких гостей…
Махинда закатил глаза. Конечно, они ждали. Похоже, московские дозорные были злом, от которого шриланкийцы надеялись, но не сумели избавиться. Дингири с досадой пожал плечами и махнул рукой подростку, напряженно ожидавшему на корме. Взвыл лодочный мотор; над грязной водой поплыли сизые клубы выхлопов.
Позвали на помощь? Как бы не так. Андрей снова наврал… И как ловко превратил вопрос географии в политический! Мало того что вывернулся, так еще заставил устыдиться недостатка патриотических чувств… Настя засунула руки в карманы и принялась демонстративно разглядывать Андрея. Тот сразу же заинтересовался чем-то невидимым, висящим над горизонтом. Оказывается, его все-таки можно было смутить. Временно удовлетворившись этим, Настя перестала гипнотизировать парня и следом за Ильей зашагала по неустойчивому причалу.
Махинда, злодейски ухмыляясь полным золотых зубов ртом, подал руку, помогая перебраться через борт, и Настя, чуть качнувшись, ступила на палубу. Слоновый остров ждал ее. Она подозревала, что маленькая победа Ночного Дозора скорее всего выйдет ей боком, но все-таки весело и нахально улыбнулась шриланкийцу в ответ.
* * *
– Итак, Тави, ты снова здесь.
Сильвия повела худыми плечами; тихо звякнули массивные звенья ожерелья. Настя скованно кивнула. Прозвище, под которым ее знали в «Сансамае», показалось неудобным, как туфли старшей сестры, красивые, но слишком большие. Оно смущало Настю; словно кто-то мог ткнуть пальцем и засмеяться: куда тебе такое, мелкота, не выпендривайся… Напуганная, беспомощная и бесполезная девушка, стоящая сейчас перед Сильвией, не могла носить это имя. «Сансамай» наполняли следы Тави; на стенах дышали словно живые ее рисунки, но саму ее Настя найти не могла.
Настя ждала улыбки, может быть, даже объятий, ведь Сильвия была так добра к ней. Не только дала работу и крышу над головой, но и не оттолкнула, когда Тави призналась в самой страшной своей тайне. Но морщинистое лицо выражало только холодную, вынужденную любезность. Настя стерла с лица напрасную радость и отступила. «Сансамай» больше не был ее прибежищем. Разноцветные стены не могли разогнать печаль, не давали покоя.
Да и остров теперь был не тот. Шумная площадь у пирса, обычно забитая водителями, пассажирами, турагентами с кричащими буклетами наперевес, превратилась в пустынный квадрат раскаленного асфальта. Вялый бриз гонял обрывки пакетов и смятые пластиковые стаканы. Настя, угнетенная тишиной и безлюдьем, не сразу заметила двух мрачных мужчин, наблюдающих за причалом из-под выгоревшего зонтика с рекламой растворимой лапши. На появление лодки они отреагировали вяло, лишь один вытащил мобильник и коротко произнес что-то в трубку. Чуть в стороне, у запылившихся столиков закрытого кафе, стояли два облезлых тук-тука.
Дозорные, на время сплоченные морским путешествием, вновь разбились на две группы. К удивлению Насти, за руль опять сел Семен. Судя по его недовольному бормотанию, вести мопед с прицепленной к нему жестяной будкой было непросто, но в конце концов они благополучно перевалили через невысокие холмы и въехали в поселок. Здесь тоже царило запустение. Ни одуревших от жары туристов, ни местных, обычно сидящих у входа в свои лавочки и агентства. По разбитым тротуарам фланировали только угрюмцы в красных футболках. Внимающие Сивапу. Они без всякого удивления провожали тук-туки настороженными взглядами – видимо, ждали.