Настя пожала плечами и, не дожидаясь, пока ее снова начнут хватать и толкать, развернулась на пятках, едва не поскользнувшись. Покорно побрела дальше, волоча ноги, – на подошвы уже налипли килограммы грязи. Может, Семен просто утешал ее? Мол, не падай духом, не все потеряно, мы тебя вытащим… Нет, тогда не стал бы напоминать о дурацком ограблении, не назвал бы ее обезьяной. Семен ничего не говорит просто так. Обезьяна с гранатой – это Тави. Храбрая и самоуверенная – это, конечно, плюс. Только толку сейчас от ее храбрости. Использовать магию против толпы настороженных Иных… Умно придумала, ничего не скажешь.
Ничего она не может, разве что нахамить всем, кто подвернется под руку, ради морального удовлетворения. Все вокруг серьезные – аж зубы сводит, все знают, как правильно и кому как положено себя вести. Внимающие ломятся к цели. Дозорные ловят момент, чтобы их остановить. Ходячее оружие идет, куда ведут, и не задает лишних вопросов, парализованное чувством вины. Роли распределены, выход за их рамки невозможен. Но если конец неизбежен – можно хотя бы оторваться напоследок.
Тави накрыла волна истерического веселья. Нахально оттеснив одного из краснорубашечников, она пристроилась рядом с Хранителем Голоса и зашагала в ногу.
– Знаете, господин Ратна, зря вы тащите меня силой, – сказала она и скрестила пальцы: хоть бы говорил на английском. Главарь слегка вздрогнул и выпучил черные круглые глаза. Да, Тави тоже обалдела бы, если бы с ней заговорила собственная кисточка… – Сила, говорят, дорогая штука, зачем тратиться. Вы бы рассказали, в чем дело. Почему вы уверены, что я стану возражать? Потому что мне положено? Вдруг я проникнусь великим пророчеством? Отдамся делу Охренеть-Какого-Великого Сивапу всей душой? Стану с наслаждением плясать под ваш бубен? Голая, под сенью струй.
Ратна что-то проворчал и отвернулся, но Тави не отставала.
– Полгода назад я разговаривала с вашим Великим Сивапу, – принялась рассказывать она, – интересно было, хоть и занудно до оскомины. Насчет того, чтобы освободить асуров от колеса перерождений. Я вот думаю – чтение мантр нас всех спасет. Он, кстати, тоже. Может, присядем и займемся? А то все бегаем, суетимся, не по-буддистски как-то.
– Великий Сивапу одряхлел умом и телом! – сорвался Ратна. – Он скрылся в монастыре, вместо того чтобы действовать! Он пришел в этот мир, чтобы дать асурам свободу воли, возможность самим выбирать между добром и злом, но отказался от своей миссии…
– Не совсем, – вставила Тави. – Он, знаете, на одну меня несколько часов угробил. Не говоря уже о его напряженных вечерних занятиях… с целью помочь подвернувшимся асурам поскорее достичь следующего перерождения.
– Медитации, – фыркнул Ратна, практически не слушая, что несет девушка. – Безгрешная человеческая жизнь, полный отказ от магии. Проповеди заблудшим Иным. Жалкое существование монаха. Он струсил, отказался продолжать борьбу, предал всех нас, своих учеников!
Хранитель Голоса кипел и плевался. Обида на учителя бурлила в нем, разбуженная парой невинных фраз. Или – не таких уж невинных? Не думай, приказала себе Тави, как только ты начинаешь размышлять и поступать логично – тут же выходит какая-то чепуха.
– Но ведь речь идет о том, чтобы достичь нирваны? – уточнила она. – Насколько я понимаю, тут как с оргазмом: чем меньше волнуешься – тем больше шансов.
– Чушь, пригодная лишь для запутывания людей! – взревел Ратна. – Посмотри вокруг: его пророчество объединило и Темных, и Светлых! Он предсказал, что придет день, и юная Иная избавит асуров от страданий. И пусть Сивапу перестал быть Великим, отказался от своих убеждений, но этот день настал. Мы поднимем волну, которая уничтожит путы судьбы!
– Ого! – невольно вырвалось у Тави.
Дразнить Хранителя Голоса больше не хотелось. Она замедлила шаги, оставив Ратну докипать одного. Тропа пошла вверх. Плантации остались позади, сменившись жидкими низкорослыми джунглями; в глинистой почве стали появляться скальные выходы. Впереди уже проглядывала лысоватая вершина холма, увенчанная россыпью камней. Камни были красно-бурые и фиолетовые там, где их скрывала тень. Чтобы нарисовать джунгли, понадобилась бы вся палитра. Темнеющее облачное небо переливалось всеми оттенками от жемчужно-серого до индиго. Красный в ультрамариновую крапинку паучок сидел у тропы, поджидая мелких желто-зеленых мух.
Все – разноцветное, и только Сумрак сер. С тех пор как Тави впустила его в себя, жизнь перестала быть свободной. Судьба беспощадно гонит ее по натоптанной колее, как покорного мула. Выбор исчез, осталась лишь необходимость, свистящий кнут, что заставляет бежать не разбирая дороги. Так, может, место Тави – среди Внимающих? Что ей, собственно, не нравится? Методы? Способы добиваться своего у сектантов довольно кровожадные. Но у других Иных они не лучше…
Поднимаясь на холм, Тави чувствовала, как раздражающе настойчивый взгляд Семена сверлит ей затылок.
* * *
Они стояли на вершине холма вдвоем: ученик, превзошедший в упорстве и вере своего учителя, и его живой ключ, послушное орудие, с помощью которого он намеревался довершить начатое Великим Сивапу тысячи лет назад. Похоже, когда-то здесь стоял храм, но от него сохранились лишь расписанные кляксами лишайников остатки стен, сложенных из обтесанных камней. Под ногами хрустели россыпи обломков. На одном из них Тави углядела полустертое изображение едущего на слоне мужчины, на другом – человека, разводящего в стороны какие-то извилистые нити, одни – темные, обозначенные выбитыми в камне канавками, другие – светлые, выпуклые. Небо над океаном очистилось от туч, и горизонт полыхал всеми оттенками оранжевого и розового. Выше мерцала нежнейшая зелень, переходящая в бирюзу. Солнце превратилось в выведенный циркулем красный круг. Оно казалось плоским, как кусок цветной бумаги.
Снизу, смягченные насыщенным влагой воздухом, неслись раскатистые мантры; ноздри щекотал шершавый запах горящих благовоний. Внимающие Сивапу готовились к главному событию в своей жизни. Не просто ритуал: поглядывая иногда в Сумрак, Тави видела, как изменяется его структура. Вокруг вершины холма заворачивалась спираль энергии. Потоки Силы текли к Ратне, и он мелко подрагивал от напряжения, как гончий пес, готовый с заливистым лаем сорваться с цепи. Еще немного – и пророчество сбудется. Асуры обретут свободу воли. Перестанут быть беспомощными заложниками своих судеб.
И Тави была уверена, что так – лучше. Прав был Дэнг: люди действительно выше асуров по своей природе. Просто потому, что могут решать, как им жить. Ежедневно выбирать между добром и злом, между Светом и Тьмой. Выбирать, руководствуясь разумом и совестью, а не необходимостью сродни биологической… Старый монах, бывший Великий асур, затеял благородное дело. Ратна, Хранитель Голоса, с помощью Тави завершит его.
Так отчего же ей так тоскливо?!
Солнечная дорожка скользнула к берегу, коснувшись пляжа, и на берегу вдруг заиграли оранжевые искорки. Это блестели в последних лучах солнца мокрые крыши оставшегося без хозяйки «Сансамай». Хозяйки, которая любила яркие краски, но погибла ради сохранения серого Сумрака…