Если отвлечься на театральщину, то можно сказать, что злодей Хрущев убил героя Сталина, но точности ради следует подчеркнуть, что Великого Героя убил все же и Великий Злодей — умный, хитрый и храбрый.
Если о смерти Берии есть хоть какая-то «официальная» версия, от которой можно оттолкнуться, то о смерти Сталина официально известно только то, что он все же умер. С самого начала, с момента объявления его болезни, началась ложь, уже хотя бы в том, что, неизвестно по каким соображениям, было сообщено, что кровоизлияние в мозг у Сталина произошло в Кремле, в его кабинете.
Далее советские официальные лица лгали по обстоятельствам. Когда в 1956 г. потребовалось заплевать Сталина, начав борьбу с «культом личности», сначала И. Эренбург, а затем член президиума ЦК П. Пономаренко распространили за рубежом версию, что инсульт у Сталина случился якобы на заседании Президиума ЦК, где Сталин якобы поставил вопрос о выселении всех евреев СССР в Еврейскую автономную область. Дескать, все члены Президиума стали кричать на Сталина, грозиться сдать партбилеты, и даже Берия переметнулся на сторону защитников бедных евреев, — вот у Сталина и произошел удар298. Причина этой версии тоже понятна — Президиуму ЦК КПСС нужно было привлечь на свою сторону и подключить к разоблачению «культа личности» еврейские СМИ Запада, а это, по сути, все СМИ Запада.
Впоследствии, однако, часть лиц из тех, которые присутствовали при кончине Сталина, оставили воспоминания. Таких свидетелей, по сути, два. Это Хрущев и охрана Сталина. Охрану я свожу в одно лицо, поскольку ее остатки коллективно наговорили первые воспоминания только в 1977 г., а Хрущев умер в 1971-м. Ни он, ни они вранья друг друга не слышали и согласовать его не могли.
То, что все эти свидетели врут, вы увидите ниже, но то, что они врут, это естественно. Все они были умышленными (Хрущев) и неумышленными (охрана) убийцами Сталина, и им есть что скрывать. Но, повторяю, поскольку они не согласовали вранье, то по нему можно догадаться, что именно они хотят скрыть враньем и как происходило дело.
Давайте начнем с Хрущева. Он о ночи с 28 февраля (суббота) на 1 марта (воскресенье) 1953 г. вспоминает так:
«И вот как-то в субботу от него позвонили, чтобы мы пришли в Кремль. Он пригласил туда персонально меня, Маленкова, Берию и Булганина. Приехали. Он говорит: «Давайте посмотрим кино». Посмотрели. Потом говорит снова: «Поедемте, покушаем на Ближней даче».
…Поехали, поужинали. Ужин затянулся. Сталин называл такой вечерний, очень поздний ужин обедом. Мы кончили его, наверное, в пять или шесть утра. Обычное время, когда кончались его «обеды». Сталин был навеселе, в очень хорошем расположении духа. Ничто не свидетельствовало, что может случиться какая-то неожиданность. Распрощались мы и разъехались.
Когда выходили в вестибюль, Сталин, как обычно, пошел проводить нас. Он много шутил, замахнулся вроде бы пальцем и ткнул меня в живот, назвав Микитой. Когда он бывал в хорошем расположении духа, то всегда называл меня по-украински Микитой. Мы тоже уехали в хорошем настроении, потому что ничего плохого за обедом не случилось, а не всегда обеды кончались в таком добром тоне. Разъехались по домам»299.
А историки выяснили, что с 17 февраля Сталин не был в Кремле и работал без выездов на Ближней даче300. Это подтверждает журнал регистрации посетителей его кабинета в Кремле: с 17 февраля он чист. Так что Сталин не вызывал эту компанию к себе в Кремль и не смотрел с ними в Кремле кино. Хрущев врет. Зачем?
Далее. Сталин, конечно, мог, если это требовалось, работать до утра, но обычно он ложился в 3–4 часа ночи и вставал в 10–11 часов утра. С какой радости он вдруг нарушил свой режим? Чтобы увидеть пьяные рожи тех, кого он ежедневно видит уже 25 лет подряд? Но это же был не Ельцин.
Охрана Сталина тоже врет, но все же не так нагло. Она сообщает, что ужин закончился в 4 утра. И охрана, как и Хрущев, стараются уверить, что ужин проходил чуть ли не весело и никаких тяжелых разговоров на нем не было. Развлекались тем, что пили, пили, пили. И от этого веселились.
Между тем в те годы график работы органов власти был своеобразен. Рабочий день начинался в 9.30, а заканчивался для рядовых сотрудников в 20.00, а для министров и выше — в 24.00. (Но у последних был обеденный перерыв с 17.30 до 20.30.) В субботу рабочий день был коротким и заканчивался в 17.00. В принципе, Хрущев, Маленков, Берия и Булганин могли разъехаться субботним вечером куда угодно. Даже если у Сталина была просто пьянка, то разрыв между концом рабочего дня и ее началом получается очень большим. Раз уж Сталину так хотелось 6 часов подряд просто так смотреть на своих собутыльников, то чего он с этим тянул с 17.00 до 24.00?
Один из охранников дачи П. Лозгачев об этой ночи вспоминает так:
«В ночь на первое марта я был на даче — дежурил… Орлов, комендант дачи, только что пришел из отпуска и был выходной. При Сталине дежурили старший прикрепленный Старостин, его помощник Туков, я и Матрена Бутусова. В ту ночь на объекте должны были быть гости — так Хозяин называл членов Политбюро, которые к нему приезжали. Как обычно, когда гости к Хозяину приезжали, мы вырабатывали с ним меню. В ночь с 28 февраля на первое марта у нас было меню: виноградный сок «Маджари»… Это молодое виноградное вино, но Хозяин его соком называл за малую крепость. И вот в эту ночь Хозяин вызвал меня и говорит: «Дай нам сока бутылки по две…»301
Итак, приезд гостей не был спонтанным — Сталин специально готовился к их приему, а не кричал, снимая шинель: «Давайте нам то, что там осталось на кухне!» И спиртное из меню он практически убрал. Следовательно, это была не пьянка на сон грядущий, а приготовление к серьезному разговору, при котором Сталину не требовалась пьяная болтовня. Тогда в связи с чем он откладывал этот разговор на глубокую ночь? Ведь соратники его в 17.00 закончили рабочий день и были свободны.
Вывод: и Хрущеву, и охране почему-то очень нужно, чтобы в ночь на 1 марта Сталин был живым, здоровым и веселым чуть ли не до рассвета. Для того чтобы отодвинуть время ужина на 1 марта, Хрущев и выдумывает вызов к Сталину в Кремль, совместный просмотр фильма — заполняет время с 17.00 до полуночи. И охрана Сталина, совершенно независимо от Хрущева, ему в этом поддакивает — значит, и охране нужно, чтобы все думали, что в ночь на 1 марта со Сталиным не могло ничего случиться.
Для этого охрана выдает просто шедевр брехни. Тот же П. Лозгачев продолжает:
«А когда Хозяин гостей провожал, то прикрепленный тоже провожал — двери закрывал за ними. И прикрепленный Хрусталев Иван Васильевич закрывал двери и видел Хозяина, а тот сказал ему: «Ложитесь-ка вы спать. Мне ничего не надо. И я тоже ложусь. Вы мне сегодня не понадобитесь». И Хрусталев пришел и радостно говорит: «Ну, ребята, никогда такого распоряжения не было…» И передал нам слова Хозяина… — Здесь Лозгачев прибавил: «И правда, за все время, что я работал, это был единственный раз, когда Хозяин сказал: «Ложитесь спать…» Обычно спросит: «Спать хочешь?» — и просверлит тебя глазами с ног до головы. Ну, какой тут сон!.. Мы были, конечно, очень довольны, получив такое указание, и смело легли спать»302.