— Как вы можете оценить работу немецких разведчиков?
— Они «работали» не так активно и настойчиво, как мы, я бы даже сказал, что значительно реже они беспокоили наш передний край, чем мы их, поэтому что-либо об их разведке я сказать не могу. Но у нас был случай летом 1943-го, когда на нейтральной полосе мы столкнулись с их разведкой. Нам повезло, мы их обнаружили раньше, забросали гранатами, и даже удалось захватить одного пленного. Но это единственный случай, когда мы столкнулись с немецкой разведкой. Мне известен случай в нашей дивизии, когда пропал один солдат, и то я не уверен, что его утащили немцы, а может, он сам к ним перешел или что-то еще с ним случилось. Зато нашу разведку немцы очень боялись, постоянно освещали и обстреливали нейтральную полосу.
— Как вели себя пленные немцы?
— Тут нужно учитывать время, когда они попадали в плен. В 1943-м, когда еще только решался вопрос, кто кого, то они вели себя нагло. Но если уж попали в плен, то в большинстве своем старались вести себя смирно, так, чтобы остаться в живых. Их даже не нужно было тащить через нейтральную полосу, сами шли.
— Бывали случаи, чтобы «язык» отказывался говорить?
— Не знаю, мы в допросах не участвовали. Наша задача была привести пленного, а дальше была задача разведотдела дивизии, и что там творилось, я не знаю.
— Наградной темы коснемся?
— Потом уже, после войны, мне довелось общаться с бывшими разведчиками, и сравнивая, могу сказать, что в нашей разведроте награждали плохо. Не знаю, с чем это было связано, считали, наверное, что это наша обычная работа, наша обязанность. При захвате «языка» награждали только одного или двух человек, а не всю группу. Для того чтобы заслужить награду, объединяли несколько боевых эпизодов за какой-то период. Мы сами не знали, за какие эпизоды нас награждали, наградных листов мы не видели. Командиры разведроты, а их у нас сменилось за два года пять человек, никогда в разведку сами не ходили и не всегда даже представляли к награде своих разведчиков, заслуживших это. А сколько наградных листов затерялось где-то наверху… Например, нашей роте была поставлена задача форсировать Вислу и обеспечить успешную переправу частей нашей дивизии. Мы прекрасно справились с этой задачей и ожидали, что кого-то из нас представят к званию Героя Советского Союза, так как это было обещано тем, кто первым форсирует Вислу. Но вскоре нам заявили, что южнее кто-то из нашей дивизии уже форсировал Вислу раньше нас, и действительно, там наградили и солдата, и командира батальона. Я с ними встречался после войны. А, например, за то, что мы вшестером выяснили, где находится линия обороны, и захватили в немецком тылу 41 пленного и вывели их всех на нашу территорию, а это было очень непросто, начальник разведки дивизии со словами «опоздали вы» разорвал наше донесение.
— Расскажите поподробнее об этом эпизоде.
— Это было в январе 1945 года в период Висло-Одерской операции, сразу после освобождения города Лодзь. Нам была поставлена задача проникнуть в тыл к немцам и уточнить, занята ли тыловая линия обороны немецкими войсками, так как шло наше наступление и сплошной линии фронта не было. Если да, то взять «языка» или добыть документы немецких солдат. На двух танках нашей группе из шести человек, я был старшим, беспрепятственно удалось попасть в тыл к немцам. Перед рассветом мы достигли какого-то населенного пункта, танкисты отправились выполнять свое задание, а мы свое. У поляков удалось выяснить, в каком доме находятся немцы, и мы решили взять их в плен. Немцы, уверенные, что у себя в тылу они находятся в полной безопасности, не выставили охранения, и когда мы беспрепятственно вошли в дом и осветили их фонариками, они продолжали спать и не обратили на нас никакого внимания. Пришлось им скомандовать: «Хальт! Хенде хох!» Так мы взяли в плен группу примерно из двадцати немцев. Пока думали, что с ними делать, оказалось, что в нашем направлении движется еще одна группа немцев. Чтобы не оказаться обнаруженными, мы решили захватить и их. Впятером спрятались за забором и, когда они проходили мимо нас, одновременно наставили на них автоматы. Так у нас оказался 41 пленный, из которых было три офицера. Решили выводить их в расположение наших войск, двигаясь полем на восток, параллельно дороге. Построили их в колонну по четыре, поручили командовать одному из офицеров, а сами шли позади. Сначала мимо нас проходили немецкие колонны, а потом появились и наши танки. Когда мы вышли на дорогу, колонна танков вдруг остановилась, вокруг нас собрались танкисты и начали бить пленных. Лишь с большим трудом нам удалось прекратить это избиение. Мы продолжили свой путь, но понимали, что время идет, данные нужно доставить быстрее, а мы возимся с этими немцами… Тогда оставили пленных проходящему артполку, причем его командир пытался уговорить нас остаться служить у него артиллерийскими разведчиками, и даже обещал представить нас к званию ТСС. Но мы с документами немцев отправились искать штаб дивизии, который нашли только к вечеру. Но начальник разведотдела дивизии лишь обругал нас: «Пока вы ходили, ваша информация устарела»… Конечно, своевременно доставить данные нам не удалось, но и так нас отчитать, не учитывая 41 захваченного пленного… Нам было обидно.
— А на орден Славы 1-й степени вас не представляли?
— То, что я живой остался, — вот мой главный орден. В целом я считаю, что у нас в вопросах награждения сдерживали. Ребята заслуживали большего. Например, за тяжелейшие бои под Сталинградом, где погибло много разведчиков, только несколько человек наградили медалью «За боевые заслуги». Командир нашей разведроты, тоже награжденный, когда ребята его спросили: «Ну как же так?», он ответил так: «Я командир, получил медаль „За боевые заслуги“, а вы что, ордена хотели получить?» Зато у нас в роте был парторг Байбородов, пожилой человек, его прислали к нам из батальона связи. Он ни разу не ходил с нами в «поиск», только участвовал в подготовке группы, но стал полным кавалером ордена Славы… У нас в роте было всего три полных кавалера — это опытнейшие и заслуженные разведчики Виктор Кривоногов, Бата Дамчеев и этот парторг… Как-то он даже на партийном собрании нас попрекнул: «В последнее время вы плохо справляетесь с поставленными задачами. Не проявляете должной настойчивости». Нам тогда долго не удавалось захватить «языка». На что я встал и ответил ему: «Если у вас такое недоверие к нам, то почему вы не пойдете вместе с нами на задание, чтобы проверить, нет настойчивости или нет возможности?» Он промолчал. Естественно, что и относились мы к нему соответственно, понимали, что это за человек…
— Какие еще задания, кроме захвата «языков», поручались вашей роте?
— Вспоминается такой эпизод. На Украине, возле станции Близнецы, в тыл к немцам отправили всю нашу разведроту. Нужно было помешать отступающим немцам уничтожить эту станцию и посеять панику, чтобы лишить их возможности спокойно отступать. Ночью удалось всей роте перейти линию фронта и углубиться в тыл к немцам на 12 километров. День переждали в посадке, причем там был интересный момент. Утром появилась невесть откуда взявшаяся курица и начала льнуть к нам. Мы ее пробуем отогнать от нас, а она лишь громче кудахчет. По дороге постоянно проходили немцы, и если бы кто-то из них услышал эту курицу и пошел за ней, то нас бы непременно обнаружили. Каким-то образом все-таки эту курочку отогнали, но скольких нервов нам это стоило… Зато следующей ночью, когда немцы начали отход, мы провели очень удачный бой. Отступала колонна немцев с обозами, и мы прямо в этом лесочке устроили засаду. Расстреляли их фактически в упор из пулеметов и автоматов и начали небольшими группами отходить, так как колонна была большая. Немцы быстро пришли в себя и открыли ответный огонь из пулеметов. А вокруг лесочка чистые поля… У нас один разведчик погиб и двое было ранено. Это был единственный случай, когда мы не вытащили своего убитого, вернее, мы думаем, что он был убит, так как тела его так и не нашли. Был ранен в ногу командир взвода, и его несли двое наших ребят, но они не успевали уйти от немецкой погони и спрятались в какой-то канаве, а немцы ночью их не заметили. Повезло, конечно, и им всем удалось вернуться. Кроме того, у нас той ночью пропал радист, и мы считали, что он погиб, а оказалось, что он перешел линию фронта на участке соседей и остался там служить у артиллеристов. Так что и такие потери у нас бывали. За этот и другие бои на Украине меня наградили медалью «За отвагу».