Короче говоря — убедительно вас прошу: не лезьте к ним. Никакие они не камикадзе, не добытчики адреналина любой ценой и не хвост собачий. Совсем наоборот — высокоэффективные профессионалы, рискующие жизнью, потому что этим риском снискивают себе хлеб насущный. Спокойные, отважные, надежные парни, которых я имею честь и удовольствие считать своими друзьями.
Вот, значит, как. Я смотрю на фотографии — «Престиж» погружается в воды Атлантики, а осрамившийся капитан Апостолос Магоурас [46] стоит на суше между двумя жандармами, — и думаю, что, несмотря на всю модернизацию, на спутники и всякий прочий прогресс, море остается таким же, как было всегда, — стихией враждебной и злобно-безжалостной, и недаром боги покинули этот мир десять тысяч лет назад. У моря — свои неукоснительные законы, один из которых гласит, что нет никаких законов, а все движется исключительно случаем. Океаны кормят, обогащают, но они же — разоряют и губят мореплавателей. Разумеется, времена меняются, меняются и нравы. Сейчас все информатизировано, оцифровано, превращено в биржевые котировки, идет первым номером в выпусках новостей по ТВ, и даже «гламурная пресса» мелет свою обычную чушь, делая вид, что разбирается в вопросе. Сейчас и экологические бедствия на нашей серой планете, неуклонно катящейся к известной матери, стали еще опустошительнее и непоправимее. Но за пределами экологии некомпетентность властей, демагогия, невежество, благие намерения, морское право и всякое такое прочее остались точно такими же, какими были. Море по-прежнему бороздят и эксплуатируют те, кто ищет себе пропитания, кто нарушает нормы и предает принципы, потому что у них есть счета, которые надо оплачивать, и дети, которых надо кормить. Тщеславие, которое надо тешить «БМВ», дорогие (во всех смыслах) дамы, которых надо обувать и одевать, и перед лицом всего этого понятие «завтра» для них просто не существует. На суше это еще кое-как прокатывает, но когда поднимаешься на палубу, дело меняется. И то, что так славно выглядит в приключенческих романах, ужасает в заголовках газет — контрабандисты, наемники, пираты… Почти никто еще не сказал почему-то, что капитан Мангоурас выбросился на берег, делая то же, что делает всякий моряк со своим поврежденным, но все еще управляемым кораблем, — он искал убежище. Гавань. Укрытие.
Так вышло, что я их знаю. Не так чтоб очень уж хорошо, но достаточно. Узнал, во-первых, в ранней юности, благодаря, скажем, роману Травена «Корабль мертвых» или конрадовскому «Лорду Джиму»: оба очень хорошо объясняют, о чем идет речь, — плавание на борту «Йорика» или «Патны» многому учит читателя. И позже, когда, как всякий, кто часто бывает в море и заходит в порты, я видел их то там, то здесь — видел их старые ржавые корпуса и название, переписанное раза четыре или пять, видел, как сверкают бортовые номера и вьются флаги — совершенно немыслимых стран. Я видел, как они опорожняют льяло или танки в нефтяном пятне, как блуждают наподобие Летучих Голландцев у берегов Африки и Америки, как стоят у причалов — с командой или без, — арестованные за перевозку наркотиков. Я слышал их перебранку по радио, когда на полном ходу стоял вахту и вглядывался — не покажутся ли их треклятые красные и зеленые огни. Есть у меня и более конкретный опыт — как, например, произошедший тридцать четыре года назад мой первый контакт с кораблем-призраком: я и о нем расскажу как-нибудь, когда накушаюсь должным образом. Или то, о чем вспомнит Пако-Мореход, — как в безлунные ночи подходит к острову Эскомбрерас корабль с грузом «Джонни Уокера» и «Уинстона Черчилля», а карабинеры смотрят в другую сторону. Или то, о чем поведают в баре «Сандерленд» в Росарио, — как однажды вечером корабль сказал «буль-буль-буль» и пошел ко дну, а дело, как на грех, было накануне истечения срока страховки. Или про одного малого, который разбогател, доставляя куда надо нигерийский сырец. Или про плавучие склады металлолома, груженные оружием и провиантом, и в конце 70-х — начале 80-х я отслюнивал немалые суммы в долларах (из кассы газеты «Пуэбло») их капитанам и арматорам, чтобы брали меня на борт в греческих, турецких и кипрских портах и доставляли в Сидон, Бейрут или Джунию: в тех краях тогда как раз шла война. Один из этих капитанов даже стал моим другом — в «Тайном меридиане» он носит имя Сигурда Рауфоса, — а 2 июля 1982 года в десяти милях западнее маяка острова Рамкин он, наплевав на израильскую блокаду, удрал от израильского же патрульного катера, и я, сказать по правде, ни жив ни мертв, сидел на палубе, подложив под задницу собственный рюкзак.
Резюмирую: да, попадаются среди них первостатейные сволочи. Но все же добычу себе добывают они в море и в море останутся до тех пор, пока есть на чем бултыхаться и из чего извлекать доход. И как веревочке ни виться, все равно рано или поздно появятся они в выпуске новостей за решеткой. И будут выкручиваться, изворачиваться, отбрехиваться. Но должен вам сказать, что из всех видов сволочей такие субъекты, как капитан Апостолос Магоурас и его филиппинцы — между прочим, хорошие моряки, — мне нравятся больше всех. Потому прежде всего, что на бережку не отсиживаются, хлебают все, что пошлет им судьба, а порою и захлебываются, меж тем как все эти кабаны, засевшие на суше (и там, где посуше) в офисах пароходных компаний, в конторах фрахтовщиков, в налоговых райских кущах, вкупе с бесчисленными морскими чиновниками, которые на самом-то деле и преступают закон разнообразно и регулярно, как раз не рискуют ничем.
Все, конечно, засуетились. Задергались. Забегали, как крысы. Хуже — как политики. Когда на рассвете «Престиж» вдруг возник неподалеку от берега, всё как-то зашевелилось, занервничало. А местные власти, власти автономных сообществ и центральное правительство и вовсе обделались со страху. Шлеп-шлеп. Зная наших классиков, мы запросто представим себе, как завывает и бьется в истерике министр. «Прочь! Гнать! Уберите его отсюда ко всем чертям, чтоб глаза мои его не видели!» И как его прихвостни и лизоблюды привычно предлагают именно то, что шеф втайне надеется услышать, свято блюдя правило, что в политике и в церкви удалить проблему означает ее решить. Вы совершенно правы, господин министр. Убежища «Престижу» не давать, нефть у него не откачивать, а гнать его отсюда в три шеи. Чтоб никаких утечек в наших водах. А не у нас — пусть хоть потопнет. Только, ради бога, подальше. Потому что на носу у нас выборы. И всем, естественно, было наплевать на моряков. И на капитана «Престижа», который пытался спасти свой корабль и свой груз. И на тех, кто говорил, что лучше небольшая контролируемая утечка в ближайшей бухте или в порту, чем потом по водам будет гулять семьдесят тысяч тонн нефти. Куда там! Главное для нас — не чтобы катастрофы не случилось, а чтобы произошла она подальше. В Португалии, в Гренландии, где угодно, лишь бы галисийские раколовы не натрепали ушей членам соответствующих муниципалитетов от Пепе. Нет-нет, только этого не хватало! В открытый океан, за тридевять земель, лучше всего — куда-нибудь к неграм, у этих если и выльется в море тридцать тысяч тонн нефти, им легко заткнуть рот несколькими тысячами долларов, а прочих их несчастья не… ну, допустим, не волнуют.