Она снова провела излучателем вдоль ноги детеныша.
– И мой папа был ветеринаром.
– Твой отец был ветеринаром? – поразился Малкольм.
– Да. В зоопарке Сан-Диего. Он специализировался на птицах. Но я не вижу... Можешь увеличить?
Арби щелкнул переключателем. Изображение увеличилось в два раза.
– Ага, хорошо. То, что нужно. Видите? – Нет.
– Вот, на большой берцовой. Тоненькая темная полоска.
– Вон та темная полоска? – переспросил Арби.
– Эта полоска означает смерть для детеныша, – пояснила Сара. – Бедро не срастется правильно, коленный сустав не будет сгибаться. Когда животное подрастет, оно не сможет бегать, не сможет даже ходить. А значит, и самостоятельно питаться. Оно будет калекой, и первый же хищник загрызет его, не пройдет и нескольких недель.
– Но ведь можно вылечить его, наложить что-то вроде гипса, – подал голос Эдди.
– Интересно, что?
– Суперклей, – ответил парень. – Я прихватил с собой примерно килограмм, в ампулах по сто кубиков. Так, на всякий случай. В основе – полимерная смола, когда застывает, становится как сталь.
– Прекрасно – насмешливо протянула Сара. – Это тоже погубит зверька.
– Как?
– Он растет, Эдди! Через пару недель он станет во много раз больше. Нам, конечно, нужен прочный материал, но разрушаемый со временем. Который отвалится или расколется через три-пять недель, когда нога зарастет. Есть такой?
– Не знаю, – нахмурился Эдди.
– Думай поскорее, времени мало, – поторопила его Сара.
– Док? – беспомощно обернулся к шефу Эдди. – Это похоже на ваши вечные задачки: как наложить динозавру гипс, если под рукой только газета и суперклей?
– А я знаю, – пробурчал Торн.
От него не укрылась вся ирония ситуации. Он часто задавал подобные задачки своим студентам, а теперь оказался лицом к лицу перед одной из них.
– Может, – неуверенно начал Эдди, – нужно развести смолу с чем-то вроде сахара?
Торн покачал головой:
– Гидроксидная группа сахарозы сделает смолу хрупкой. Она, конечно, схватится, но разлетится как стекло при первом же движении динозавра.
– А если смешать с тряпкой, пропитанной сиропом?
– Думаешь, что со временем тряпка сгниет?
– Да.
– И тогда гипс спадет?
– Ну да.
Торн пожал плечами:
– Может, и получится. Но без проверки нельзя сказать наверняка, сколько он продержится. Может, пару дней, а может, и пару месяцев.
– Слишком долго, – заметила Сара. – Животные растут быстрее. Если гипс удержится, оно все равно вырастет калекой, только из-за гипса.
– Нам нужна органическая смола, которая со временем распадется, – промолвил Эдди.
– Жевательная резинка? – воспрял Арби. – У меня их полно...
– Нет, я думал о другом. На химическом уровне это смола с...
– Мы никогда не решим эту задачу на химическом уровне, – вставил Торн. – У нас нет подходящего оборудования.
– А что делать? Как еще ее решить...
– А что, если сделать что-нибудь разное в разных направлениях? – предложил Арби. – Твердое с одной стороны и мягкое с другой?
– А как? – вздохнул Эдди. – Лучше гомогенная смола. Такой клей, который, засыхая, становится твердым как железо, а...
– Нет, погоди, – оборвал его Торн. – Что ты имел в виду, Арби?
– Ну, Сара сказала, что нога растет. Значит, становится длиннее, но это не повлияет на гипс. И шире, а это повлияет, потому что гипс будет сжимать ногу. Но если сделать накладку непрочной по диаметру...
– Точно, – обрадовался Торн. – Эта задача решается структурно.
– Как? – не понял Эдди.
– Возьмем какую-нибудь тонкую железку. Например, алюминиевую фольгу. Я видел такую на кухне.
– Она не выдержит, – возразил Эдди.
– А мы покроем ее слоем твоей смолы, – сказал Торн и повернулся к Саре: – Мы сделаем накладку, которая будет очень прочной на вертикальный разрыв и очень слабой на горизонтальный. Простое инженерное решение. Малыш будет спокойно ковылять на своей лапе, пока нажим будет идти вертикально, а когда он начнет подрастать и нога будет распирать накладку, она спадет.
– Да, – кивнул Арби.
– Это тяжело сделать? – спросила Сара.
– Вряд ли. Свернем повязку из фольги и смажем ее смолой.
– А что удержит фольгу, пока вы будете ее мазать смолой? – не унимался Эдди.
– Да хоть жевательная резинка, – откликнулся Арби.
– У нас ее полно, – улыбнулся Торн.
В эту минуту маленький тираннозавр задергал лапками. Он поднял голову, кислородная маска спала, и зверек издал низкий, жалобный писк.
– Скорее, – поторопила Сара, подхватывая его голову. – Давайте морфий.
Малкольм уже держал шприц наготове. Он вогнал иглу в шею зверенышу.
– Не больше пяти кубиков, – предупредила Сара.
– А если больше? Что ему сделается?
– У него шок от ранения, Ян. Слишком большое количество морфия может убить его. У него может наступить асфиксия. Наверняка его надпочечная железа тоже пострадала.
– Если у него вообще есть надпочечники, – бросил Малкольм. – Неизвестно, есть ли у тираннозавров гормоны вообще. Мы же ничего не знаем о них.
Щелкнуло радио, и послышался голос Левайна:
– К слову, Ян. Я подозреваю, что у динозавров есть гормоны. На эту мысль наводят некоторые факторы. И раз уж ты, Ян, ввязался в эту авантюру с детенышем, мог бы, по крайней мере, набрать пару пробирок его крови. Кстати, док, не могли бы вы взять трубочку?
– Этот парень, – вздохнул Малкольм, – начинает здорово действовать мне на нервы.
Торн прошел по трейлеру до телефонного аппарата, который находился почти в головной части. Просьба Левайна была в высшей степени странной – по всему трейлеру стояли вполне приличные микрофоны. Но Левайн об этом прекрасно знал – он сам разрабатывал коммуникационную систему машины.
– Да? – сказал Торн, поднимая трубку.
– Док, – начал Левайн, – я сразу перейду к сути дела. Нельзя было приносить детеныша в трейлер. Вы нарываетесь на неприятности.
– Какие именно?
– Вообще-то я пока не знаю. И не хочу пугать остальных. Но почему бы пока не отослать детей на вышку, а? И не перейти сюда вам с Эдди?
– То есть ты хочешь, чтобы мы отсюда смотали? Ты уверен, что так необходимо?
– Да.
Когда зверенышу впрыснули морфий, он перестал дергаться и бессильно откинулся на спинку. Сара снова приладила ему на мордочку кислородную маску. Глянула на монитор, проверяя сердечный ритм, но Арби и Келли оказались опять напротив экрана.