– Откуда ты узнал о роботах и детях? – наконец не выдержал Филлс.

– Я ему сказал! – неожиданно на сиденье возле них из ниоткуда появился Майкл, который с любопытством рассматривал окрестности Бостона с высоты птичьего полёта. – А мне – Айюми!

– То, что она – жива, не вызывало у меня никаких сомнений, – ответил Джеймс.

– Как тебе удалось применить функцию невидимости?! – ошарашенно спросил Вел.

– Я одолжил компьютер у похитителя вашей дочери, когда тот уже был мёртв…

– Он тебе – родной брат?

– Нет, не родной, слава Богу! – с удовольствием ответил американец. – Скажите, это же вы являетесь автором программы сближения поколений? – с претензией спросил он.

– Да, – отозвался англичанин.

– Не обижайтесь, но это – полное дерьмо! Из-за неё разногласий и бед стало только больше.

– Да я сам это понял шесть лет назад.

– И до сих пор бездействовали?

– Надежда, сынок, всегда умирает последней! Дай мне его, пожалуйста! – Джеймс взял в руки компьютер и сразу начал копошиться в самых отдалённых уголках его программного обеспечения. – Эта штука принадлежит абсидеумам!

– Я в этом не сомневался. Их след повсюду! – добавил Вел.

– Грядёт вторжение? – невероятно взволнованно спросил мальчик.

Джеймс подбадривающе обнял его правой рукой.

– Как тебе наш император?

– Я не верю, что он продался абсидеумам! – сказал патриец. – Скорей всего, им умело манипулируют.

– Что тебе сообщила дочь?

– Секунду! – попросил патриец и вызвал голограмму компьютера корабля, на которой включил функцию прозрачности перегородки с кабиной пилотов.

И хотя наличие пилота в антигравах не являлось обязательным, в появившейся кабине находился немолодой уже человек в ослепительно белом костюме.

– Мы летим в Китай, за Айюми!

– Я понял тебя. Луна от нас всё равно никуда не денется. Верно, Джеймс? – с улыбкой заметил он и поднял руку, чтобы поприветствовать пассажиров.

– А мы с вами знакомы?

– Заочно. Меня зовут Александр. Я был близким другом Петра.

– Прими мои соболезнования! – с должным тактом сказал Филлс.

– Всё нормально! Моё понимание смерти кардинально изменилось после Встречи.

Встречей земляне и патрийцы именовали межпланетный контакт десятилетней давности.

– Теперь, когда у нас появился правильный курс, я расскажу тебе об Айюми. Доставай свой попкорн и слушай. Но сперва ты мне должен непременно кое-что объяснить! Откуда тебе известно то место в Китае? – заинтересованно обратился он.

– Ты когда-нибудь слышал о проекте «Хамелеон»? – серьёзно спросил англичанин.

– Нет.

– Пока вы не начали, отдаю вам то, что, возможно, спасёт вам жизнь, – мальчик передал Джеймсу тетрадь.

– Что это?

– Сон, который Айюми видит уже на протяжении нескольких лет. Во всех подробностях!

Филлс взглядом, ищущим родительского разрешения, посмотрел на Вела. Тот одобрительно кивнул ему.

– Почему я?

– Потому что вы познали всю силу разочарования, но встали на ноги!

ГЛАВА 3

Океан свирепствовал: громадные волны разбивались друг о друга. Они властвовали над всей его обозримой поверхностью, заставляя воображение наблюдателя искать ассоциации, которые бы дополнили природное зрелище мистической составляющей. Всё видимое водное пространство пребывало в постоянном движении, смешивая тёмно-синие воды с белыми островами столкновений, которые столь же стремительно исчезали, как и возникали.

Волосы на голове безжалостно нагревались двумя светилами, поделившими между собой жёлтый небосвод. Его разнообразили спиральные облака, которые медленно закручивались вокруг своей оси. Их насчитывалось около семи. Ближайшие из них позволяли рассмотреть свой центр: подсвеченный красным цветом, он планомерно затягивал в себя белоснежные рукава.

– Местные жители мне рассказывали, что они – предвестники бури.

Мужчина вежливо спросил:

– Нет ли желания немного подышать морским воздухом?

– Только не у тебя, – рассмеялась Юва.

Алон усилил энергетическое значение своих эвотонов и решился:

– Нет, я очень хочу. Приоткройте, пожалуйста, корпус.

Проникшие в огромных размеров антиграв порывы свежего ветра заставили израильтянина закашляться. Но, несмотря на это, он всё же сделал несколько глубоких вдохов. Юва оглянулась через прозрачные стены на секции других пассажиров: многие из них сделали то же самое.

– Но, насколько я знаю, здесь никто пассажиров и посетителей не обслуживает. Не принято.

– Я попросила, – с довольным видом ответила она. – Чтобы как-то напомнить тебе о доме. Об общепринятых в вашем обществе нормах поведения.

– Тебе это полностью удалось, – Алон широко улыбнулся, – я даже сперва не обратил внимания.

– Тсс… – патрийка приставила палец к губам. – Послушай!

Плотность стен их секции уменьшилась, и в неё проник ангельский высокий голос.

– Как красиво, – сказал землянин с закрытыми глазами.

Успокоение сменялось в припеве тревогой, от которой по всему телу пробегала дрожь и холод. Затем тревога плавно переходила в умиротворение, хотя темп песни не был слишком медленным.

– Это из нашего древнего фольклора. Ещё до Великой Унификации и Принципов, когда на планете властвовали смутные времена.

– О чём эта песня?

– В песне мы просим Бога о помощи и защите от бед, которые охватили нашу некогда процветающую планету. Помощь, – по её лицу покатились слёзы, – нашим детям, родителям, близким, всем патрийцам и планете…

Внезапно раздался второй ангельский голос: Юва начала петь в унисон. Волнующие нотки, которые она с лёгкостью вытягивала, наверное, задели за живое многих пассажиров, потому что уже к третьему припеву пели почти все секции! А Алон не решался на малейшее движение, настолько его вдохновило происходящее.

Когда песня закончилась, землянин нежно прикоснулся к патрийке и поцеловал её. Она прикоснулась щекой к его носу и посмотрела в сторону океана.

– Алон, помнишь, как я тебе рассказывала о строениях над водой? Но я умолчала о нечто большем, – самодовольно проговорила Юва.

Перед ними находилась антигравитационная платформа невероятных размеров, на территории которой разместились около двадцати высочайших строений, утопающие в садах. Здания не имели острых углов и вытягивались к небу, основательно сужаясь кверху. Некоторые из них имели прозрачную поверхность, а некоторые – синюю, под цвет океана, который почти всегда бушевал на Патрии всего в нескольких десятках метров под основанием каждого из них. Весь комплекс сооружений пребывал в куполе, состоящим из того самого прозрачного материала, который дал возможность пассажирам насладиться морским патрийским воздухом.