Человек, передавший папку, с момента своего появления почти не отводил глаз от двух тел. Наконец, после долгих колебаний, он громко кашлянул и решительно обратился дрожащим голосом:
– Господин Фоллинг, можно вас на секунду?
Фоллинг приподнял голову и недовольно посмотрел на него.
– Что случилось?!
Они оба вышли в коридор, где недавно пришедший человек около минуты что-то шептал Фоллингу на ухо. Двое, которые остались в комнате, переглянулись между собой. Неожиданно послышались два выстрела из-за дверей, и один из стоявших в комнате свалился на пол. Из его лба струёй потекла голубая жидкость, а глаза остекленели. Было совершенно очевидно: он мёртв. Тот, который стоял возле нас с Дианой опустил руку и направил плазменный шок на целящегося в него из земного пистолета Фоллинга. В моих глазах всё помутнело, и я опустил веки. Раздался мощный выстрел… Затем второй…
Моё самочувствие снова возвращалось в нормальное состояние. Из носа опять потекла кровь, а свист с шумом потихоньку стихали. Я протёр глаза: резкость зрения начинала восстанавливаться. У дверного проёма с внешней стороны лежали два трупа в постепенно растекавшейся луже красной крови, а над ними стоял мужчина с плазмой и смотрел на них. Диана стояла рядом со мной на коленях, до сих пор обхватив голову руками. Её взгляд был направлен в пол перед собой. Я повернулся к Валидию: он по-прежнему лежал возле окна. «Мёртв ли он?..»
– Мне пришлось открыть огонь на поражение по землянам.
Я заметил недалеко от себя валяющийся ствол: у меня не оставалось выхода. Валидий сказал, что я – землянин. А значит, по крайней мере, сейчас я нахожусь на двадцать четвёртом уровне и мне можно застрелить его без последствий для себя.
– Убит Фоллинг и один из его людей. Да, мой напарник застрелен. Фоллингом.
Я прикинул расстояние до пистолета: мне необходима была лишь пара секунд, чтобы достать его и выстрелить.
– Конечно. Я немедленно приступаю к его восстановлению.
Мужчина с плазмой развернулся и направился к убитому, который лежал возле Валидия. Он присел на корточки и поставил рядом с телом небольшой предмет округлой формы, произнеся определённую последовательность цифр. Из отверстия в его центре поднялась голограмма, представлявшая собой трёхмерную модель живого существа, внешне похожего на человека или патрийца с полным отображением их внутреннего строения. Поднявшись, он покрутил и осмотрел её. Затем нажал указательным пальцем на голову и выбрал какую-то команду из открывшегося списка сбоку. Вдруг огнестрельная рана на лбу убитого затянулась, а тело пришло в хаотичное движение, напоминавшее конвульсии. Данные на голограмме пришли в постоянное движение, а в различных частях модели возникали всплывающие окна с таблицами. В районе брюшной полости заморгала красным цветом точка. Стоящий рядом напарник убитого моментально отреагировал: нажал на точку и снова выбрал определённую команду, после чего посмотрел вниз на тело.
Я, наконец, вернулся в более или менее нормальное состояние и внимательно наблюдал за происходящим. Внезапно моё внимание привлекло постороннее движение: пальцы на руке Валидия на секунду шевельнулись и снова замерли. «Валидий! Он жив!» Меня начал переполнять безудержный поток невероятной радости, которую я силой удерживал внутри и не показывал внешне. Мне захотелось закричать во весь голос от счастья. Я продолжал наблюдать за его неподвижной рукой. Через мгновение пальцы снова зашевелились, и Валидий немного приоткрыл глаза. Я оглянулся на Диану, и мы встретились взглядами. Она пару секунд молча смотрела на меня, затем плавно перевела взгляд на мужчину, стоявшего рядом с голограммой. Я всё понял и повернул голову обратно.
– Играете в господа Бога? – с вызовом спросил я. Его взгляд по-прежнему был прикован к телу, которое уже спокойно лежало на полу без ран и крови. – И, конечно же, используете для этого ворованные эвотоны! – я добился своего: он холодно и безразлично посмотрел на меня. Периферическим зрением я увидел, как Валидий приподнял голову.
– Не твоё дело.
– Ошибаешься! Как раз теперь – моё дело.
– А, ну конечно, ты уже ведь не патриец как бы… – ухмыльнулся он. – Ну, тогда знай, что мы никогда не воровали ваши человеческие эвотоны.
– Даже когда убили Фоллинга и, тем самым, нарушили свои договорённости? – я, конечно, импровизировал с этим предположением. Мне необходимо было любой ценой выиграть время: Валидий медленным движением потянулся к своему пистолету. «Но что же он делает! Это ведь не земляне! Он нарушит баланс!»
– Твой Фоллинг открыл огонь и убил моего напарника!
– А почему он убил его? – парировал я с вызовом и убедительностью.
Его напарник привстал и облокотился на правую руку. Раздался выстрел: пистолет Валидия второй раз подряд продырявил голову. Голограмма полностью погрузилась в красный цвет, все данные и таблицы исчезли.
– Нет! – закричал я во весь голос. – Он не землянин!
Валидий не слушал и моментально навёл оружие на пребывавшего в шоке напарника. Послышался щелчок, но выстрела не последовало. Не растерявшись, мужчина быстро нацелился на Валидия плазмой и застыл.
– Давай! Или ты боишься потерять воровские способности? – прокричал ему Валидий. – Вел! Да стреляй ты уже!
Я, что было сил, кинулся к лежащему недалеко пистолету и услышал мощный, но немного приглушённый выстрел в мою сторону. Схватив пистолет, я нацелился и замер. Обхватив руками стрелявшего и закрыв собой плазму, Валидий хрипло вполголоса произнёс:
– Вел, стреляй!
– Нет! – протяжно и во все лёгкие закричал я и начал без остановки стрелять в голову убийцы Валидия. Я стрелял долго и упорно, пока в пистолете не послышались щелчки один за другим. Затем я отшвырнул пистолет в окно, стал на колени, поднял голову и сквозь слёзы снова закричал сорванным голосом:
– Валидий, нет! Нет! Нет!..
– Вел! Милый…
Моя концентрация находилась на максимально возможном уровне, а поток эвотонов зашкаливал. Её слова, которые она произносила вслух, звучали в моей голове сквозь туман рассеянного внимания, хотя смысл я, конечно же, улавливал.
– Не доверяй им и не слушай их! Они в сговоре и убьют вас обоих! Необходимо срочно бежать оттуда. Я нахожусь… – Мила сделала паузу и спешно прервала контакт с Велфарием.
Я открыл глаза и сразу же закрыл их. Наверное, машинально: за столько лет, в течение которых я совершал контакты глазного свечения либо непосредственно, либо в качестве помощника исполнителя, боль в глазах после окончания связи заставляла опускать веки, что вошло в привычку. «Жаль, что я не увижу, как красиво светится радужная оболочка моей дочери», – подумал я с большим сожалением. Хотя, помнится, один раз я как-то, превозмогая сильную боль, заставил себя открыть глаза и насладиться необыкновенным синим светом, исходившим из пространства вокруг зрачка моего старшего коллеги. Правда, было это очень давно: когда я только начинал работать в Институте науки…