Ее светлость искренне заботилась о слугах. Элси помнила один случай. Будучи еще маленькой, она сидела за столом в большой кухне и с трудом выводила в тетрадке буквы, а мама пекла разные вкусности к ежегодному празднику садоводов, который отмечался в Уортон-Парке. Госпожа вошла в кухню, внимательно осмотрела противни с пшеничными лепешками и бисквитами, потом увидела сидящую за столом Элси и подошла к ней.
— Тебя зовут Элси, n’est-ce pas?
Элси не поняла это странное выражение, иногда произносимое хозяйкой, но все равно кивнула:
— Да, ваша светлость.
— А что ты делаешь? — Она взглянула на корявые слова в тетради.
— Переписываю текст, ваша светлость, но я не понимаю некоторые слова, — честно сказала Элси.
— А, английский язык, он такой сложный. Дай-ка посмотреть... — Она села рядом с девочкой и минут двадцать помогала ей делать домашнее задание.
Если верить слухам, ее светлость хотела еще детей, но не могла их иметь по причине слабого здоровья. Родив Гарри, она начала хворать и больше детей не заводила. Элси мечтала о выводке здоровых ребятишек, который она произведет на свет вместе с Биллом. По ее понятиям, смысл жизни заключался в большой семье.
Вот и Уортон-Парк! Помещичий дом возвышался прямо перед ней, его многочисленные окна блестели в лучах утреннего солнца. Элси любила это жилище, от его крепких стен веяло надежностью и безопасностью. Как бы ни менялось все вокруг, Большой дом незыблемо стоял на протяжении почти трех столетий и наверняка простоит еще столько же — девушка в этом не сомневалась.
Обогнув здание, Элси вошла через служебный вход, сменила сапоги на домашние тапочки и отправилась на кухню.
— Вы сегодня рано, мисс, — заметила миссис Кумб, которая сидела за столом и изучала меню. — Чайник уже кипит. Сядьте попейте чайку, а потом пойдете в столовую полировать серебро. Ее светлость ждет вас в десять. Думаю, она хочет обсудить большой танцевальный вечер, который устраивается в следующем месяце для мисс Пенелопы, племянницы ее светлости.
Сердце Элси взволнованно забилось.
— Танцы? — спросила она. — Я ничего об этом не слышала.
— А откуда вы могли об этом слышать, мисс? — резко отозвалась миссис Кумб. — Или ее светлость спрашивает у вас разрешения, прежде чем планировать какие-то мероприятия?
Элси понимала, что экономка просто подшучивает над ней. Она старательно выполняла свою работу, и у миссис Кумб не было оснований жаловаться. К тому же их связывали родственные отношения: экономка была троюродной сестрой мамы Элси.
— Намечается большое празднество, миссис Кумб? — живо поинтересовалась Элси. — Сколько будет гостей?
— Это первый выход в свет для мисс Пенелопы, так что ее светлость наверняка размахнется по полной, тем более что у нее самой нет дочери, которую можно представить высшему обществу. Подробности узнаю позже, но, помяни мое слово, юная мисс, июнь в Уортон-Парке будет жарким. Лично меня это радует. — Миссис Кумб восхищенно вздохнула. — Праздники и веселье пойдут нашему поместью на пользу.
— Хотите сказать, другие дебютантки приедут сюда из Лондона, чтобы принять участие в танцах? — спросила Элси.
Миссис Кумб кивнула:
— Они остановятся в разных домах графства, но и у нас здесь будет куча народу.
Глаза девушки заблестели. Она восторженно хлопнула н ладоши.
— Ох, миссис Кумб, вы только представьте: в доме соберутся молодые красавицы! Когда в прошлом месяце Билл водил меня в кино, я видела в хронике, как их представляли во дворце.
— Ладно, хватит мечтать, юная мисс. Пора приступать к работе. Вы не стали пить чай — что ж, ваше право. Поднимайтесь-ка в столовую и принимайтесь за серебряные ложки. Да не забудьте: ровно в десять ее светлость будет ждать вас в библиотеке. И прежде чем туда идти, убедитесь в собственной чистоте и опрятности.
— Слушаюсь, миссис Кумб, — послушно откликнулась Элси.
В десять часов Элси подошла к двери библиотеки, постучалась и услышала:
— Entrez! [8]
Девушка вошла. Адриана указала на стоящее перед ней кресло:
— Пожалуйста, сядь, Элси. — Она улыбнулась. — Миссис Кумб сказала, что ты талантливый парикмахер.
Элси покраснела.
— Нет, ваша светлость, не совсем так. Мне нравятся современные прически, и я с удовольствием их копирую — только и всего.
— C’est parfait! [9] — Она хлопнула в ладоши. — Ты, конечно, слышала про танцевальный вечер, который мы устраиваем в следующем месяце для моей племянницы?
— Да, ваша светлость.
— Сюда приедет много молодых дам, изысканных девушек, которые привыкли получать в Лондоне все самое лучшее. Парикмахеры и прочая обслуга приходят к ним на дом. Кто-то захватит собственных горничных, а кто-то приедет один. Ты хотела бы в вечер танцев поработать над их прическами?
— Ох, ваша светлость! — взволнованно воскликнула Элси. — Как вы сказали, они привыкли к самому лучшему, а я всего лишь любитель. Но я буду стараться изо всех сил.
— Voila! Значит, договорились. Я сообщу, что у нас работает молодая дама, которая может причесать дебютанток перед танцами.
— Да, ваша светлость, спасибо. Сделаю все возможное, чтобы вас не подвести.
— Знаю, Элси, — с улыбкой отозвалась Адриана, затем медленно встала и подошла к окну. Горничная услышала ее тяжкий вздох. — Я хочу устроить настоящий праздник. — Она вновь обернулась к Элси. — Если начнется война, этот дом не скоро увидит новую вечеринку. — Она кивнула своей горничной. — Ну, все, можешь идти.
— Спасибо, ваша светлость.
Адриана посмотрела ей вслед. Она искренне симпатизировала этой хорошей девушке, одобряя ее отношения с Биллом, сыном садовника. Интересно, знает ли эта чудесная юная пара, насколько страшны грозовые тучи, сгущающиеся у них над головами? Кристофер сказал, ждать осталось недолго. Мощь и поддержка Гитлера растут с каждым днем. Хрупкий мир вот-вот будет нарушен, и тогда...
В прошлую мировую войну Адриана потеряла брата. Муж, по счастью, остался жив. Теперь она боялась за сына. Мысль о том, что его могут убить, была невыносима. Она знала по горькому опыту, что звания и привилегии не играют роли на поле сражений. Это лотерея: кому-то суждено выжить, а кому-то — умереть. Рано или поздно ее мальчика и сына садовника, Билла, отправят на войну. И один Бог знает, вернутся ли они обратно.
С этим ничего не поделаешь.
Британцы не привыкли демонстрировать свои чувства. Адриана же, как ни старалась, не смогла до конца овладеть этой техникой. Во Франции ее учили, что эмоции не следует таить в себе. Однако в такие минуты, как сейчас, легче отдалиться от собственных переживаний. Ее захлестывало желание во что бы то ни стало защитить сына. Она знала, что Гарри не родился солдатом, но вынужден вести жизнь, не отвечающую его характеру и способностям. А теперь ему грозила смерть.