Повернулась – и ушла. Исчезла. Пропала. Словно приснилась. Словно все-все-все приснилось – и звенящая река, и оранжевые блики костра, и мягкие, податливые губы, и мечты, и надежды…
Рашпиль со всего маху саданул кулаком куда придется. Сбитые в кровь костяшки сразу заныли. На беленой стене котельной остался слабый коричневатый след. Кровь. Он пялился на эту стену, точно не понимая, откуда она взялась. Вроде только что было… что? Все было, подумал он. Наташа была, а я, кретин, упустил свой шанс. Э-эх, разыскать бы ее! Да только у нее-то наверняка уже своя жизнь, муж, дети… И даже если нет детей и мужа…
Он резко поднялся, хватаясь за шершавую стену – непослушную ногу повело в сторону. Кому я, хромой инвалид, нужен? Выпить, что ли? Костя нырнул в полумрак котельной. Там, в придверном шкафу, у него всегда было. Действительно, усмехнулся он, без всякого удовольствия, как лекарство, опрокинув в себя с четверть стакана. Кому такой нужен? Хромой да еще и все вопросы в бутылке готов топить, чтоб не смотреть, не видеть очевидного. Зачем Наташке такой? Ее и так жизнь не баловала.
Хотя тогда я ведь и не пил… Это уж потом, когда она ушла…
Выйдя из больницы – еще спасибо, что на своих ногах, хоть и хромая, могло и хуже обернуться, – он ткнулся было в Наташин детский садик, но безрезультатно, конечно. Уволилась, уехала, пропала. Уехал и он – слишком все в Уфе напоминало о том, как начинали они тут налаживать общую – одну на двоих – жизнь. Бедную, неуютную, но как же здорово это было! Гуляли, придумывали себе будущее, строили планы… Почти воя от безнадежности, он перебрался в Нижний Тагил, к однообразно неунывающему Морозову. Пристроился в районную котельную, вот так и сидит с тех пор посреди серого бетонного сумрака. Сыч сычом. Как-то раз даже, выпив лишнего, рассказал немного о жизненном «повороте» и подлости Красавчика Алекса. Не в подробностях, конечно, еще чего, а так, в двух словах: обещал, мол, дело прибыльное, да кинул, вместо денег – нога простреленная.
Костя плеснул в мутный стакан еще порцию, выпил, сморщился – тьфу, гадость. И ведь не берет совсем, вот какая штука!
С грохотом распахнувшаяся дверь вывалила в серый полумрак широкий ломоть солнечного света.
– Бухаешь, Рашпиль? – с порога захохотал как всегда шумный Мороз. – Хорош ханку жрать, – он сунул споловиненную бутылку в шкаф, – ты мне сейчас трезвый нужен. Новостишки нарисовались – закачаешься.
Морозов вразвалочку, насвистывая «В Кейптаунском порту», подошел к столу, ногой вытащил из-под него табуретку, оседлал ее верхом и замолчал, пристально глядя на Седова – держал паузу.
– Да что там у тебя за новостишки, – пренебрежительно отмахнулся тот, давным-давно уже наизусть выучивший морозовскую манеру. – Опять небось в пивной подрался. Надоело, Гарик! Зачем бутылку убрал? Ты мне кто – нянька, что ли?
– А вот это видел?! – Мороз размашисто хлопнул по столу ярким журналом. – У секретарши нашей стащил. Я к начальству и не хожу никогда, они типа крутые, а я типа никто. А тут мне бумажку надо было подписать, ну и… В куче там лежал.
– Ну и лежал бы. Чего ты мне-то приволок? – Костя с некоторым удивлением смотрел на надувшегося от важности приятеля.
– А то! – Гарик раскрыл журнал и ткнул Седову под нос какую-то пеструю фотографию. – Да ты погляди, погляди, враз протрезвеешь.
Костя, нахмурившись, вгляделся в глянцевую страницу. Река, скалы, катамараны… катамараны, черт бы их подрал! Сплавщики…
– Ну… Река вроде знакомая… Но они все похожи.
– Река?.. – Мороз презрительно фыркнул. – Ты вот на этот кадр глянь, на эту вот морду. Ну? Неужто забыл?
Сердце тяжело, как скальный обломок в пороге, повернулось в груди, больно царапая ребра.
– Алекс?! – Рашпиль ошарашенно переводил взгляд с фотографии на Гарика и обратно – убедиться, что глаза не обманывают, что на фото…
– Ну! – захохотал приятель. – Красавчик! Это ж он тебя кинул, да? Ну ты ж тогда сказал, что из-за него охромел и вообще он тебя подставил. Объявился! Решил, что все про него забыли, типа можно нарисоваться. Небось за денежками вернулся. Я-то думал, он на каких-нибудь Мальдивах давным-давно отжигает. А он небось тогда с собой все не потащил, припрятал. А сейчас вернулся. Забрать. Иначе чего б ему тут делать, а? – реготнул Мороз.
Его голос доносился как сквозь вату. Или издалека.
– Погоди, погоди, – нахмурился Костя. Достал из шкафа убранную было бутылку, налил стакан чуть не доверху и махнул, почти не почувствовав вкуса. Зато в голове вдруг прояснилось, все вокруг стало резким, отчетливым – словно кто-то где-то подкрутил соответствующую ручку – и в то же время каким-то нереальным.
– Ты погляди, – бубнил Гарик, тыкая ногтем в журнальную страницу. – Красавчика и искать не придется. Фотки-то, написано, с Инзера этого самого. То есть он там же и объявился. И название базы обозначено. Ну?
Костя почти не слушал. Не зря, нет, не зря ему сегодня эта женщина в автобусе встретилась. Знак свыше, не иначе. Непонятно, правда, к добру оно или к худу, ну да это потом разберемся, а знак верный.
– Хорош базарить не по делу, – резко оборвал он Гарика. – Гони на вокзал, бери билеты до Инзера. Прямо на сегодня, ясно?
– Полли, это кто? – Ирен сунула дочери журнал, раскрытый на ее репортаже.
Публикацией Полина гордилась страшно. GT – Great Travel, «Большое Путешествие» – это вам не что-нибудь! Это почти так же круто, как National Geographic. И уж как минимум круче, чем дышащий на ладан «Вокруг света». Кто знает журнал «Вокруг света» за пределами России? Вот то-то же! А GT – знают как солидное международное издание. И ее, Полинин, репортаж – на его страницах. Очень престижно. При том, что фотографов нынче – пруд пруди, в том числе и «естественников». Каждый второй норовит запечатлеть красоты окружающего мира, а она-то сама в этой сфере – без году неделя, начала со снимков обожаемых английских лошадок, а потом пристрастилась, и оказалось, что у нее – получается! Получается лучше, ярче, живее, чем у сотен тысяч любителей запечатлеть и увековечить. Ведь отнюдь не мамины связи втащили ее на эту вершину. Полина влезла на нее сама! Ну повезло, не без того. Но вот не зря говорят, что везет тому, кто сам себя везет. Удача – птичка шустрая, сама никому в руки не прилетает. Журнальный конкурс «Ты – профи!» для фотографов-любителей («Три репортажа-победителя будут опубликованы на страницах Great Travel, дерзайте!») – это счастливый случай, конечно. Фарт чистой воды. А вот имя Полины среди этих самых победителей – это уже не случай, это она сама, собственными стараниями и талантом заработала.
Заполучив долгожданный номер с собственной публикацией, она скакала по квартире, кружилась в вальсе, даже целовала вкусно пахнущие глянцевые страницы – разве что по потолку не бегала.
Да и сейчас, когда первый восторг уже схлынул, глядеть на собственный репортаж в солидном журнале было ужасно приятно. Она заглянула через плечо матери: