– У тебя глаз разбит.
Ведома посмотрела на его левый глаз, где виднелось пятно запекшейся крови. Когда глаз был открыт, от пятна был заметен только верхний край, будто приставший лепесток.
– Нет. – Равдан прикоснулся к верхнему веку. – Это всегда. Родимое пятно. Суденица пометила, чтобы не потерять!
– Да ты если и потеряешься, то сам найдешься! – Ведома усмехнулась. – По всему видать, ты парень бойкий!
– А как же!
Им уже приходилось почти кричать: порывы ветра все усиливались, шум листвы сделался таким громким, что было трудно разобрать слова.
– Выпросили! – Ведома указала на небо, где сомкнулись тяжелые дождевые тучи.
– Что?
– Дождя выпросили!
– Что за Купалии без дождя! – прокричал в ответ Равдан. – Было бы сухо – знать, просили плохо!
Сделалось сумрачно, будто вечером пасмурной осени. Оглушительно шелестящая зеленая тьма сомкнулась вокруг пары уже так густо, что становилось страшно. Вот-вот по листьям над головой защелкают первые крупные капли.
Где-то в отдалении в небесах раздалось грозное рычание, будто исполинский медведь выбирался из берлоги. Оба они, стоявшие будто в оцепенении с задранными к небу головами, разом опомнились. Ясно было, что сейчас ливанет как из ведра, ни под каким деревом от такого потока не укрыться. А до жилья было ох как далеко.
– Бежим! – не успев даже подумать, Равдан схватил русалку за руку. Запоздало испугался, но рука ее была как обычная человеческая, мягкая и прохладная. – А то опять косу выжимать!
Мелькнула мысль, что надо снять пояс и набросить на нее, но было некогда, да русалка и так вела себя смирно. Равдан потянул ее за собой, и они пустились бежать через лес. На бегу Ведома даже не могла спросить, куда он ее тащит, – только успевала свободной рукой то отводить от лица ветки, то подбирать подол, то придерживать волосы, чтобы не цеплялись за кусты. Она даже не успела их прибрать, да и гребень выронила!
Со всех ног, будто пытаясь обогнать дождь, они промчались через рощу, потом через молодой кочковатый сосняк. Все окрестные леса Равдан знал прекрасно, да и Ведома неплохо. По ее представлениям, дальше начинались лядины, но никакого жилья она там не знала. Может, у вилькаев есть какое-то тайное убежище, о котором никому и не полагается знать?
Так и оказалось. Продравшись сквозь кустарник и крапиву, они попали на тоненькую тропку – скорее небольшую вмятину в зарослях. Прикрывая лицо рукой от первых дождевых капель и хлещущих стеблей, Ведома увидела бревенчатую стену тогда, когда почти в нее уткнулась. Здесь стояли две или три давно заброшенные избы – одна совсем покосилась, у другой дверь висела полуотворенная.
Прямо над головами раздался оглушительный грохот. Продолжительная бело-золотая молния одела весь небосклон, и сделалось жутко: сейчас огонь прольется вниз! Но сияние погасло, и припустивший со всей силы дождь охладил раскаленное небо.
Порывы ветра несли густые облака водяных брызг сквозь листву, перемешивая воду и зелень. Острый, тревожный запах грозы мешался с духом влажной листвы и будоражил еще сильнее. Между порывами ветра бесчисленные капли летели вниз с тревожным напором, будто торопясь достичь земли, пока никто не помешал.
Равдан и Ведома зачарованно наблюдали за этим, стоя под навесом у двери в избу. Мелкие брызги, разбиваясь о землю, оседали на их одежде и коже; Равдан все еще держал девушку за руку, но оба не замечали этого, не в силах освободиться от чар стихии.
Но вот напор ливня чуть ослабел, сквозь острый запах грозы пробился пряный, насыщенный соками запах цветущей зелени.
– П-пойдем. – Равдан потянул русалку в избу. – Это еще, видать, надолго.
Она последовала за ним. В избе было совсем темно, несмотря на раскрытую настежь дверь и оконце, с которого вовсе пропала заслонка.
– Здесь можно сесть! – объявил Равдан, пошарив по полу где-то возле очага. – Трава сухая.
Сухая трава осталась здесь со времен тайного вече Краяна с родичами, после которого Честомил поведал вилькаям о приближении богатого обоза…
Ведома подошла, осмотрела груду старого сена и тоже села, подтянув ноги. Собрала влажные волосы и стала заплетать косу, жалея о потере гребня.
У нее захватывало дух от этого приключения, которое невесть к чему могло привести. Вот они наконец-то и встретились – два последних отпрыска старинного родового дерева Велеборовичей. Случилось то, чего хотела Ведьма-рагана. Даже, как Ведома подозревала, в глубине сердца желала ее мать. Зато для отца эта встреча была как нож острый. Ведома понимала, что свидание в купальский вечер может привести к важным, трудно предсказуемым и, вероятно, очень тяжелым событиям в земле смолян. Смерть бабки Рагноры и впрямь дала ей свободу, открыла дорогу тому, что при старой колдунье случиться не могло.
Но почему-то на сердце было так радостно, будто последствия могли быть только самые счастливые. Цветок с цветком соплетается, лепесток с лепестком слипается… Разве она могла представить, что ее неведомый лесной родич, сын Еглуты, так хорош собой и удал? Если бы она знала… если бы Еглута догадалась ей его показать, она бы совсем с другими чувствами слушала рассуждения о долге перед материнским родом!
А гроза вновь развернулась во всю мочь: резкий треск разрываемого небесного полотна раздавался прямо над ветхой крышей, сопровождаемый гулким хлопком и острой белой вспышкой, коловшей глаза. Дождь за раскрытой дверью стоял стеной, от него воздух сделался белым, словно все стихии сговорились навек запереть их здесь.
Равдан, сидевший с девушкой плечо к плечу, покосился на нее. По глазам его было видно, что он тоже давно ждал этой встречи и много о ней думал.
– Ну, что? – осведомилась Ведома. – Нравлюсь я тебе?
Она почти не сомневалась в ответе – кому же она не нравилась-то? – и все же сердце замерло.
– Еще как! – Равдан повернулся так, чтобы сидеть к ней лицом, и оперся ладонью о травяную подстилку. – Как обещали, так и дали – самую лучшую девку на свете. Только я раньше не знал, какой она должна быть, а теперь знаю. И ты что же – на самом деле пойдешь со мной? Будешь моей… женой?
Он с трудом выговорил это слово, которое никогда еще раньше даже в мыслях не имело к нему отношения. Чем дольше он смотрел на русалку, тем красивее она ему казалась. Упустить такую никак нельзя!
Даже снова подумал про пояс: хотелось привязать ее к себе покрепче, чтобы не упорхнула.
Ведома помолчала. Что-то в ней хотело ответить «да», но она еще помнила, какое важное решение ей предстоит принять. От этого ее решения зависит судьба земли смолян, а может, и более того.
– А ты не побоишься меня женой назвать?
– Я? – Равдан был изумлен, что его подозревают в подобной трусости. – Побоюсь?
– Ты хоть знаешь, кого в реку метнул?
– В реку? – Казалось, он уже обо всем этом забыл. – А! Шиша какого-то не здешнего.