— Послушай, Мак, — сказала она, оборачиваясь и глядя ему в глаза. — Об этой росписи. Я знаю, что ты великолепный мастер, и я уверена, что все бы получилось замечательно, но я начинаю думать, что это была не слишком удачная мысль.
Он выпрямился с ничего не выражающим лицом:
— У меня было ощущение, что ты можешь передумать.
— Правда?
— Ага. Не переживай. Так часто случается. Все-таки это серьезное решение. Это уже не слишком модно, и люди начинают сомневаться. Чтобы позволить кому-то разрисовать все стены в своем доме, надо доверять этому человеку.
— Доверять? Но, Мак, дело не в этом, просто…
— Да, именно в этом. — Он поставил чашку и заложил большие пальцы в карманы джинсов, не отрывая от нее взгляда. — Дело только в доверии.
— Я… нет. Нет, дело не в этом.
— В этом, — спокойно продолжал он. — Я сказал тебе, что нарисую что-нибудь связанное с тобой. И это тебя и напугало. Если бы я сказал, что изображу сцену из «Унесенных ветром», ты бы, вероятно, осталась довольна.
— На самом деле я терпеть не могу этот фильм.
— Я тоже. — На его лице появился намек на улыбку, но оно тут же вновь стало серьезным. — Нет, я знаю, что дело в чем-то, что я сказал. И пытаюсь понять, что же именно это было.
— Послушай, не надо мучиться поисками глубоких причин. Просто я испугалась, что доктор Гимбл вышвырнет меня отсюда, если я сделаю это без ее разрешения, к тому же мне действительно нравится «магнолия». Прости меня, пожалуйста, но все дело только в этом.
Он на секунду задумался, покусывая нижнюю губу и изучающе глядя на нее.
— О’кей, — наконец вымолвил он.
— И учитывая, что мне нужна просто «магнолия», я думаю, нечестно просить тебя сделать это. Я имею в виду, что это значит растрачивать попусту твой талант. Покрасить мои стены «магнолией» может любой старый маляр. На самом деле даже я сама могу это сделать. — Она для убедительности кивнула. — Да, я сделаю это сама. Для меня это будет полезно.
— Полезно, — повторил он.
— Да, — подтвердила она, полностью уверенная в правоте своих слов. — Мне именно это и нужно. Но я бы не смогла сделать это, если бы ты не пришел и не ободрал мне обои. Поэтому я действительно тебе благодарна.
— Благодарна, — без всякого выражения повторил он.
— Да, — снова сказала она, начиная нервничать из-за его безразличия. — И учитывая, что ты не поспешил купить краску, я, наверное, не слишком спутала тебе карты тем, что изменила свои планы. И…
— Продолжай, — спокойно сказал он.
— Наверное, у тебя нет причин… чтобы… чтобы…
— Оставаться здесь, — закончил он за нее. Допивая чай, он наблюдал за ее лицом, потом поднес чашку к раковине, сполоснул и поставил на сушилку.
— Нет, все не совсем так. Я имела в виду, что ничего не должна тебе, правда? Я имею в виду в финансовом смысле. Я не допустила бы, чтобы ты тратился из-за меня. Это было бы нечестно.
— Упаси господи тебя думать, что ты мне что-то должна, — негромко проговорил он, забирая свою куртку и направляясь к входной двери.
— Послушай, тебе не обязательно уходить прямо сейчас, — поспешно сказала она, вытягивая к нему руку в останавливающем жесте. Его скрытое упорство теперь причиняло ей боль. Уже открыв дверь, он обернулся и посмотрел на нее.
— Не забывай, у меня больше нет причин оставаться здесь.
Она продолжала молча смотреть ему вслед, когда он бросил на нее последний изучающий взгляд и вышел прочь.
Услышав, как затихает вдали звук мотора его мотоцикла, Джулия бросилась на кровать, невидящим взглядом уставясь на голые стены и позволив чувству опустошенности завладеть собой. К чему было все это? Вот теперь она самым недвусмысленным образом выгнала его, не оставив ему никакого повода вернуться, или хотя бы позвонить ей, или ей позвонить ему. А до начала семестра в вечерней школе еще целых две недели. И то это если ему захочется возвращаться туда. Если у него осталась хоть капля уважения к ней. Зачем она это сделала? Зачем прогнала его, если все, чего она хотела на самом деле, это быть рядом с ним, принять его как можно лучше, сделать так, чтобы ему самому захотелось подольше оставаться у нее дома, чтобы не страдать все от той же боли, когда его нет. А теперь боль уже пришла, хотя его нет всего десять минут. В горле стояли слезы, но плакать она не могла. Громкий стук в дверь заставил ее подавить свое отчаяние и идти открывать.
Ее глаза удивленно распахнулись, когда она увидела на пороге пожилую леди с собранными в пучок младенчески мягкими волосами, которая смотрела на нее, пряча улыбку среди морщин.
— Доктор Гимбл! — воскликнула Джулия, бессознательно чуть прикрывая дверь, чтобы не было видно внутренностей квартиры. — Я не знала, что вы придете!
— Я не хотела тревожить вас, мисс Коул, я просто показывала комнату напротив новой жиличке и подумала, что было бы уместно вас друг другу представить.
Из-за плеча доктора Гимбл выступила смутная фигура. Джулия совершенно упала духом. Нет, этого не может быть! В довершение всех ее несчастий ванна больше не будет в ее полном распоряжении! Опять придется ее с кем-то делить. Единственным слабым утешением было то, что сражаться за горячую воду ей придется с женщиной.
— Это Мартина, — сказала доктор Гимбл, а молодая женщина шагнула вперед и протянула руку. Джулия пыталась удержаться за дверь, но ничего не вышло. Она просто не могла просунуть руку через крохотную щель. Ей придется осмелиться и открыть ее в надежде на то, что Блошкин-Дом заберется в гардероб и запрется изнутри. Глядя на двух женщин, улыбающихся ей из сумрачного холла, она поняла, что на самом деле наиболее естественно было бы пригласить их обеих зайти. По крайней мере, доктор Гимбл доверила ей жилплощадь без того, чтобы проверять ее каждые пять секунд. Самое меньшее, что она может сделать, это показать хозяйке, что она не содержит здесь притона.
— Может быть, зайдете? — предложила она, распахивая дверь с решительностью, которой у нее не было. Улыбки на лицах стали еще шире.
— Спасибо. Мартина учится на социального работника в Бруксе, — объяснила доктор Гимбл. Слегка запыхавшись, она прошла в кухню и неожиданно плюхнулась в одно из кресел Джулии. Сквозь приоткрытую кухонную дверь она поглядела в сад. — Вы занялись садом?
— Э-э, немного. Ну, знаете, прополола сорняки и все такое. — Джулия бросилась к чайнику, вспоминая о том, что у доктора Гимбл прекрасное зрение, а в саду еще виднеются остатки пепелища. У нее не было полной уверенности, однако она подозревала, что разведение костров — не самое лучшее занятие на арендованной площади. — Хотите чаю?
— Боюсь, что я не могу остаться, — сказала Мартина. Джулия посмотрела на нее. У женщины было простое лицо, без намека на косметику, и, судя по всему, идея тратить деньги на уход за волосами тоже была ей чужда. Это был положительный момент. Скорее всего, она не будет проводить много времени в ванной. — У вас очень милая квартира. Так уютно. Вы давно здесь живете?