— Думаю, да, — сказал Трунг. — Завод понемногу оживает. Изготовлен дополнительный комплект стапелей для сборки крыла; его вот-вот отправят в Атланту. Думаю, Эдгартон действительно заполучил сделку.
— Он заполучил прекрасный повод надрать мне задницу, — заявил Бэрн.
— То есть?
— Может быть, Эдгартон и подписал договор о намерениях. Но восемь миллиардов долларов — завидный куш. «Боинг», «Дуглас» и «Аэробус» тоже постараются его хапнуть. Китайцы могут передать им заказ в самую последнюю минуту. Они то и дело выкидывают этот номер. Поэтому Эдгартон засуетился, опасаясь, что заказ сорвется и он будет вынужден оправдываться перед советом директоров. Что он сделает в таком случае? Обвинит Мардера. А что сделает Мардер?
— Свалит вину на нас, — ответил Трунг.
— Именно. Эта история с Пятьсот сорок пятым как нельзя им на руку. Если они получат пекинский контракт, они герои. Если не получат…
— …то в этом виноваты мы, — подхватил Трунг.
— Именно. Мы сорвали восьмимиллиардную сделку.
— Что ж, — сказал Трунг, поднимаясь на ноги, — коли так, пора взглянуть на этот самолет.
Здание администрации 9:12 утра
Харольд Эдгартон, новый президент компании «Нортон Эйркрафт», сидел в своем кабинете на десятом этаже и смотрел в окно, из которого открывался вид на заводские ангары. Эдгартон был крупным мужчиной, в молодости он играл в футбол защитником. Он был щедр на улыбки, но его глаза смотрели холодно, пронзительно. Прежде он работал в «Боинге», но три месяца назад его пригласили в «Нортон» налаживать сбыт продукции.
В кабинет вошел Мардер. Эдгартон повернулся к нему и нахмурился.
— Черт знает что такое, — проворчал он. — Сколько человек погибло?
— Трое, — ответил Мардер.
— О, господи, — сказал Эдгартон, качая головой. — Надо же было случиться такому именно теперь. Ты рассказал людям из ГРП о протоколе? Внушил им, насколько это важно?
— Да.
— Справитесь за неделю?
— Я сам возглавил группу. Мы все сделаем, — ответил Мардер.
— Как насчет прессы? — Эдгартон все еще продолжал беспокоиться. — Я не хочу, чтобы этим занимался отдел по связям с общественностью. Бенсон — тупица, репортеры терпеть его не могут. Инженеры тем более не годятся; они не в силах связать два слова…
— Я все улажу, Гэл.
— Ты? Я не хочу, чтобы ты общался с прессой. Тебя могут обвинить в предвзятости.
— Понимаю, — сказал Мардер. — Я поручил переговоры с прессой Кейси Синглтон.
— Синглтон? Дамочка из ГК? — переспросил Эдгартон. — Я просмотрел пленку, на которой она беседует с журналистами по поводу происшествия в Далласе. Согласен, эта Синглтон выглядит недурно, но ведь она прямая, как телеграфный столб!
— Именно это нам и нужно, не так ли? Честная, откровенная беседа в американском духе, никакой зауми. У Синглтон хорошо подвешен язык и есть голова на плечах.
— Они ей пригодятся, — сказал Эдгартон. — Если начнется шумиха, ей придется попотеть.
— Она все сделает, Гэл, — пообещал Мардер.
— Ничто не должно сорвать китайскую сделку.
— Все будет в порядке, Гэл.
Несколько секунд Эдгартон задумчиво смотрел на Мардера.
— Хорошенько уясни себе это, — велел он. — Мне плевать, на ком ты женат — если мы не подпишем контракт, многие окажутся на улице. Не только я. Полетит немало голов.
— Понимаю, — отозвался Мардер.
— Ты выбрал эту женщину. Она твоя протеже. Совет директоров об этом знает. Если она оплошает либо ГРП не справится с задачей, тебе несдобровать.
— Все будет в порядке, — повторил Мардер. — Я держу руку на пульсе.
— Да уж, постарайся, — сказал Эдгартон и отвернулся к окну.
Мардер вышел из кабинета.
Аэропорт Лос-Анджелеса Ремонтный ангар номер 21
Голубой мини-фургон пересек посадочную полосу и покатил к ремонтным ангарам лос-анджелесского аэропорта. Из задних ворот ближайшего ангара высовывался желтый хвост Пятьсот сорок пятого. Его эмблема сверкала на солнце.
Завидев самолет, инженеры принялись возбужденно переговариваться. Фургон въехал в ангар и остановился под крылом лайнера; инженеры выбрались из салона. Механики аварийной бригады уже приступили к работе. Надев брезентовые куртки и снаряжение, они ползали на четвереньках по крылу.
— За дело! — провозгласил Бэрн, поднимаясь по лестнице на крыло. Его слова прозвучали словно боевой клич. Вслед за ним на крыло вскарабкались остальные инженеры. Последним поднялся Доэрти. На его лице застыло подавленное выражение.
Кейси и Ричман вышли из автомобиля.
— Они все поднялись на крыло, — заметил Боб.
— Все правильно. Крыло — самая важная часть самолета и самая сложная. Первым делом инженеры осмотрят крыло, потом проведут визуальный осмотр салона. Нам сюда.
— Куда мы?
— Внутрь.
Кейси подошла к носу и поднялась по складной лесенке к дверце, расположенной чуть позади кабины пилотов. Приблизившись к входу, она почувствовала сильный запах рвоты.
— Господи, — сказал Ричман за ее спиной.
Кейси вошла внутрь.
* * *
Она заранее знала, что разрушения в первом салоне будут наименьшие, но даже здесь у нескольких кресел были сломаны спинки. Поручни были сорваны с мест и валялись в проходах. Багажные отсеки потрескались, их дверцы были открыты нараспашку. С потолка свисали кислородные маски, многих не хватало. На ковре и стенах виднелись пятна крови. Сиденья кресел были залиты лужами рвоты.
— Боже мой, — пробормотал Ричман, прикрывая ладонью нос. Его лицо побледнело. — И все это натворила турбулентность?
— Нет, — ответила Кейси. — Почти наверняка нет.
— Но почему пилот…
— Пока неизвестно, — сказала Кейси.
Она прошла вперед, к кабине пилотов. Дверца кабины была открыта и заклинена, панель управления на первый взгляд не пострадала. Судовые журналы и прочие документы исчезли. На полу лежал крохотный детский башмачок. Наклонившись, чтобы рассмотреть его, Кейси заметила застрявший под дверью комок искореженного черного металла. Видеокамера. Она выдернула ее из-под двери, и аппарат рассыпался у нее в руках — беспорядочная мешанина из электронных плат и серебристых моторчиков. Из треснувшей кассеты кольцами свисала пленка. Кейси сунула ее Ричману.
— Что мне делать с этой штукой? — спросил он.
— Держи у себя.
Кейси двинулась к хвосту, понимая, что там дела обстоят намного хуже. В ее голове уже начинала складываться картина происшествия.