– Да причем тут его национальность? – процедила сквозь зубы Вивьен. – И уверена, что он мне никогда не понравится!
Сайрус покачал головой.
– В таком случае мне больше нечего тебе сказать. Завтра утром начинайте с мамой собирать вещи для Йоркшира. – Он развернулся и направился к двери.
Вивьен схватилась за голову, пытаясь что-то придумать.
– Погоди! – крикнула она, когда рука брата уже легла на дверную ручку.
Он медленно обернулся, даже не пытаясь скрыть торжество на своем широком мясистом лице. В эту минуту последние остатки привязанности к брату умерли в ее душе.
– Что, моя дорогая? – спросил он притворно ласковым голосом.
Подавив желание наброситься на него, Вивьен выдавила улыбку, понадеявшись, что выглядит достаточно раскаевшейся.
– Возможно, я чересчур поспешила. Сайрус, мы должны поговорить об этом.
– Мы достаточно говорили, – нетерпеливо бросил он. – Наши гости вот-вот прибудут. Решай, Вивьен. Или то, или другое.
– Да, должно быть, я сделала слишком поспешные выводы о князе. Вероятно, нам с ним нужно провести вместе побольше времени, чтобы лучше узнать друг друга. И ты наверняка прав, сказав, что князь Иван при более близком знакомстве станет приятнее.
Сайрус противно хохотнул.
– Считаешь меня дураком, а? Ты не сумеешь воздействовать своими чарами, Вивьен. Со мной это не пройдет.
Она уставилась на него, чувствуя, что сыта по горло мужчинами, обращающимися с ней, как с пешкой в игре своих амбиций и желаний. Но нельзя допустить, чтобы он заметил ее отвращение.
– Ради бога, я ничего подобного не имела в виду! Я говорю, что мне нужно немного времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью, – до того как ты вынудишь меня обручиться, объявив об этом без моего согласия. Ты забыл, что прошло чуть больше недели после моего похищения и жестокого со мной обращения? Неужели я буду вынуждена думать, что мой родной брат немногим лучше похитивших меня негодяев?
Глаза Сайруса расширились, мясистое лицо побледнело. Вивьен продолжала гневно сверкать глазами, и он перевел взгляд куда-то в угол.
– Прости, – пробормотал он. – Мне казалось, что ты полностью оправилась, поэтому я и счел возможным затронуть эту тему.
– Так вот, я не оправилась. И насильное принуждение меня к обручению, пока я к этому не готова, никак нельзя назвать поступком любящего брата, – свирепо закончила Вивьен.
Он замер, и Вивьен поняла, что переиграла его. Но только открыла рот, чтобы задобрить его, как он раздраженно взмахнул рукой.
– Считаешь ты меня любящим братом или нет, к делу не относится. У тебя есть долг перед семьей, и у меня тоже. Я скажу князю Ивану, что ты будешь рада поощрить его ухаживания, но формальное объявление мы сделаем в надлежащее время. Это должно удовлетворить его высочество.
Вивьен облегченно кивнула. Она ни в коем случае не собиралась принимать предложение князя, но зато выиграла немного времени, чтобы выполнить свой план. Если повезет, через несколько недель у нее будет достаточно денег, чтобы погасить почти все долги Кита и мамы, и еще хватит, чтобы при необходимости они втроем смогли переехать в какой-нибудь маленький городок. Совсем маленький, но зато там они обретут свободу.
– Хорошо, – сказала она. – Я согласна на твои условия.
Сайрус кивнул, и лицо его вновь обрело свой привычный кирпичный оттенок.
– Пора спускаться вниз, – сказал он, открывая дверь. – Идем, Вивьен.
Ей очень хотелось отказаться, но она понимала, что брата провоцировать нельзя, этим она ничего не добьется.
Подавив желание треснуть Сайруса чем-нибудь тяжелым по голове (каминная кочерга отлично могла бы подойти), Вивьен взяла его под руку.
– Прости, милая, но не знаю, что еще мы можем сделать, – драматическим шепотом произнесла мать Вивьен. – Сайрус становится самым упрямым человеком в мире, если вбивает себе в голову какую-нибудь идею. – Ее яркие голубые глаза, такие красивые и юные, округлились от ужаса. – Я не хочу, чтобы ты выходила за князя Ивана, если тебе это не по нраву. Но просто не вынесу мысли о ссылке в Йоркшир. Я там умру, я знаю!
Вивьен быстро окинула взглядом заполненную людьми гостиную. Драматический шепот матери уже привлек внимание, в частности, графини Ливен, жены русского посла. Ее острый взгляд, полный любопытства, замер на Вивьен с матерью.
Она мило улыбнулась графине, снова повернулась к матери и негромко произнесла:
– Осторожней, мама. Мы не можем говорить об этом, не привлекая внимания, а нам этого не нужно.
– Но что же нам делать? – простонала мать. – Сайрус поклялся, что…
– Я знаю, что он сказал, – твердо произнесла Вивьен. – И я об этом позабочусь.
Мама с сомнением посмотрела на нее.
– Ну, если ты так говоришь… – Она кинула взгляд в дальний конец комнаты, где у большого арочного окна князь Иван беседовал с Сайрусом. – Может, это будет не так уж и плохо, – задумчиво протянула она. – В конце концов, он князь, почти принц, и ужасно богат.
Вивьен едва сдержалась, чтобы с досады не вцепиться в ее тщательно уложенные локоны.
– Даже не заикайся об этом, мама! Это не человек, а жаба, и ты это прекрасно знаешь. Да я лучше выйду замуж за настоящую жабу. По крайней мере у меня будет шанс поцеловать ее и превратить в другого принца, не похожего на этого ужасного типа.
Столкнувшись с князем Иваном во плоти, Вивьен уже начинала думать, что дикие пустоши Йоркшира предпочтительнее замужества.
Мать хихикнула.
– Я никогда не думала о нем вот так, но ты права. Должно быть, все дело в выпученных глазах и всегда мокром рте. Должна согласиться, моя милая, ты не можешь выйти за этого человека.
– Я счастлива, что хоть кто-то со мной согласен, – сухо отозвалась Вивьен.
– Да, но… а, мистер Каннинг-Смит! Чудесный прием, правда?
Мать отвернулась, чтобы побеседовать с одним из гостей, и Вивьен воспользовалась короткой передышкой, чтобы оглядеться. Из-за ужасного разговора с братом она не успела, как обычно, проверить перед обедом все мелочи. Но, похоже, Дарнелл с лакеем прекрасно справляются, обходя гостей с подносами, заставленными бокалами с охлажденным шампанским. Несколько человек опаздывали, но как только они прибудут, Вивьен подаст знак дворецкому ударить в обеденный гонг. Она не понимала, почему ее вообще волнует чертов братцев обед. Что до нее, Сайрус и его гости (сплошь из политических и дипломатических кругов) могут пойти и повеситься. Но старые привычки не умирают, а Вивьен всегда гордилась тем, что умело управляет домашним хозяйством брата, хотя все они поддерживали иллюзию, что хозяйка здесь по-прежнему мама.
Какой бы непростой ни была ее семья, Вивьен любила Блейк-Хаус, ей нравилось вести в нем хозяйство и нравилось жить в Лондоне. После смерти отца все рассыпалось на кусочки, но она сумела собрать их воедино, заново создав дом для всех них, даже Сайруса. Дом не был безупречным, но давал ей цель в жизни, и это ее устраивало. Но теперь эта жизнь оказалась под угрозой благодаря той самой дьявольски неблагодарной семье. Если ее план провалится, больше всех пострадает она, ей придется…