– Что она сделала?
Доминик насмешливо посмотрел на него.
– Ты меня слышал. Одно из величайших разочарований в моей профессиональной деятельности – это то, что твоя мать так и не вступила в наши ряды. Много лет назад я сказал, что из нее получится по-настоящему талантливая шпионка, но она отказалась.
Аден смотрел на него, приоткрыв рот, и не знал, что потрясло его сильнее: то, что Доминик предлагал его матери сотрудничество, или то, что она публично флиртовала с его отцом. Аден никогда не разговаривал с матерью о принце-регенте, но давным-давно пришел к выводу, что она презирает этого человека за то, что воспользовался ее молодостью, наивностью и неудачливостью в браке, да еще за то, как это повлияло на жизнь Адена. И факт, что она добровольно повела себя таким образом…
– Она сделала это по необходимости, – сказал Доминик, словно прочитав его мысли. – И пошла на это ради тебя.
Аден от услышанного словно окаменел. Ему была ненавистна сама мысль даже о малейшей зависимости от матери. Это делало его… уязвимым.
– Предлагаю тебе выкинуть это из головы, – деловым тоном произнес Доминик и со стуком поставил свой бокал на небольшой столик, давая понять, что эта часть беседы окончена. – Значит, состоялась вторая попытка похищения, и на этот раз куда более рискованная, ведь сейчас леди Вивьен надежно защищают…
– Недостаточно надежно, – прервал его Аден.
– Надежно защищают, – хладнокровно повторил Доминик. – С учетом этого, кого стоит считать главным подозреваемым?
– Хованский. Он обладает неограниченными финансами и влиянием, позволяющим уклоняться от любых неудобных вопросов. Блейк, может быть, и причастен, но лишь косвенно.
Перед мысленным взором Адена мелькнула картинка – Хованский, накинувшийся на Вивьен в доме ее брата и едва не поваливший ее на стол. Он невольно сильнее сжал бокал.
– Тебя очень беспокоит одержимость Хованского леди Вивьен, верно? – обманчиво небрежно спросил Доминик.
Аден недоверчиво уставился на наставника.
– А вас нет?
– Конечно, но у тебя все по-другому. Намного глубже.
И опять слова буквально рвались с языка, но Аден благоразумно промолчал. Какой смысл? Доминик отлично знает о его чувствах, а сам он в любом случае собирался затронуть этот вопрос.
– Да, и посему я хочу отказаться от этого дела. – Аден посмотрел в дымчатую глубину своего бокала, пытаясь подобрать нужные слова. – В игру включились мои чувства. В последний раз, когда такое случилось, Джон погиб в постели французской шлюхи. – Его снова охватила боль утраты, а по пятам шли первые признаки отчаяния. – А теперь и Джем мертв.
Аден поднял глаза и наткнулся на взгляд Доминика.
– Я стал опасен для Вивьен и для тех, кто меня окружает. И даже для самого себя, – с горечью добавил он, вспомнив, как его спасла только сообразительность Вивьен. – Из-за собственной глупости я сегодня чуть не погиб.
– Рад слышать, что этого не произошло, – язвительно заметил Доминик. – Последнее время я опасался, что ты поддался меланхолии и, возможно, даже, фатальной слабости духа.
Аден стукнул бокалом по столу.
– Господи, Доминик! Вы что, думаете – это шутка? Сегодня вечером из-за меня чуть не погибли четверо! – Он вскочил и снова заметался по комнате. – Вы что, не понимаете? Эмоции начали превалировать над здравым смыслом! Самое время передать это дело кому-нибудь другому, а меня устранить как можно надежнее!
– Ты имеешь в виду, убрать тебя как можно дальше от леди Вивьен.
Аден не удостоил его ответом. Через минуту-другую шеф поднялся из кресла, выпрямился во весь свой высокий рост и устремился в центр комнаты, вынудив Адена остановиться.
– Аден, эмоции становятся обременительны, только если мы позволяем им вставать у нас на пути. Направленные в нужное русло, они обостряют и наш разум, и наши умения, а также укрепляют решимость защищать тех, кто находится на нашем попечении.
Аден несколько мгновений обдумывал эту мысль, но решительно отверг.
– Я так не работаю. И никогда не работал.
Зеленые глаза Доминика холодно блеснули, как изумруды.
– Значит, учись приспосабливаться. Ты нужен леди Вивьен и остаешься наиболее подходящим для этого дела человеком.
Аден открыл рот, чтобы возразить, и во взгляде шефа сверкнул гнев. Зрелище оказалось настолько неожиданным, настолько это не походило на обычное хладнокровие, ироничность, невозмутимость Доминика, что Аден невольно вздрогнул.
– Ты настолько самоуверен, что считаешь, будто сейчас можешь просто развернуться и уйти? – рявкнул Доминик. – А как насчет чувств леди Вивьен? Ты подумал, что с ней станет, когда ты ее бросишь?
Аден в замешательстве смотрел на него, слишком растерянный, чтобы ответить.
– Это не риторический вопрос! – громыхнул Доминик.
– Не думал.
– Так предлагаю тебе начать. Сейчас леди Вивьен слишком уязвима, но тебе она доверяет. Я буду крайне разочарован, если ты обманешь ее доверие, поддавшись своему эгоистичному порыву.
Сквозь удивление Адена прорвалось раздражение.
– Я пытаюсь уберечь ее, Доминик. Почему вы не хотите этого понять? От меня не будет никакого проку, если я не смогу мыслить здраво.
– Раньше или позже тебе придется научиться мыслить, игнорируя эмоции, а не поддаваясь им. Многие годы я наблюдаю, как ты вытесняешь людей из своей жизни, возводишь вокруг себя высокую стену. И многие годы это работало, поэтому я тебе не мешал. Но больше это не действует. Пора попробовать что-то другое.
Аден чувствовал себя косноязычным школьником, столкнувшимся со сложной задачей, смысл которой ускользал от понимания, как бы сильно он ни старался. Поэтому он только и мог, что стоять, словно приросший к полу, и бессмысленно смотреть на Доминика, пока его мозг в отчаянии пытался во всем разобраться.
– Я не знаю, как это сделать, – признался он в конце концов.
Гнев в глазах Доминика погас.
– Отступи, если должен, но не бросай ее. Вивьен нуждается в тебе, хочешь ты этого или нет. – Он сочувственно улыбнулся. – Ты всегда вгрызаешься в проблему, как пес в кость, Аден. В конце концов ты и с этой справишься.
– Я бы не был в этом так уверен, – пробормотал Аден.
Доминик уже двинулся к своему столу, но тут остановился и остро глянул на Адена.
– Что, по-твоему, ты почувствуешь, если с Вивьен что-нибудь случится, из-за того что тебя не было рядом? Допустить это, зная, что просто развернулся и ушел, вместо того чтобы сделать все возможное для ее спасения? Как ты будешь себя чувствовать, когда потеряешь ее, вместо того чтобы за нее сражаться?
Аден сердито сверкнул на него глазами, молча признавая правдивость этих слов, но злясь на шефа за такое откровенное манипулирование.